Андрей Дышев - Зеркало для героя
– Как ты ее уломал?
– Лаской, – в той же манере ответил я.
– Когда она требует вернуть долг?
– Она требует треть острова в собственность.
– Законное требование… Выделим ей где-нибудь на болоте, да?
– Непременно на болоте, – согласился я.
Влад одобряюще стукнул меня кулаком в плечо и покосился на чемодан, стоящий между моих ног.
– Теперь надо думать, где взять разрешение на вывоз.
– Не надо никакого разрешения.
– Почему?
– Потом…
К нам подошла секретарша. Ослепляя своей улыбкой и безумным блеском черных глаз, она сказала:
– Господа, вот ваши паспорта с визами. Господин посол уверен, что одного месяца вам будет достаточно. В случае, если вы приобретете в собственность земельный участок на Эквадоре, автоматически получаете вид на жительство в нашей стране. Всего вам доброго, счастливого пути!
Господин Уваров с шумным сопением засунул свой паспорт во внутренний карман куртки, не отрывая глаз от смуглых коленок эквадорки. Не зная, что он должен делать во время затянувшейся паузы – целовать секретаршу или давать чаевые, – он краем губ сказал мне:
– Дай ей чего-нибудь.
– Идиот, – так же малозаметно ответил я и, вежливо склонив голову, поцеловал даме руку. Влад, восприняв мой жест как первый шаг к близкому знакомству, с заговорщицким видом поинтересовался:
– Может быть, у вас в Кито есть сестра? Или подруга?
– У меня в Кито есть двенадцатилетняя дочь, – ответила секретарша, испепеляя Влада своим взглядом. – Но я оставлю вам телефон, где в случае затруднений вам помогут.
Каким-то образом в ее длинных тонких пальцах оказался картонный квадратик. Влад схватился за него, как за фортуну.
– О! – с волнением произнес он, поднося визитку к глазам. – Элиза Дориа, пятьдесят один – семнадцать – три ноля. Считайте, что у меня уже начались затруднения!
Секретарша не дослушала его и быстро поднялась по мраморной лестнице вверх. Влад нюхал визитку, как бутон розы.
– Представь, – бормотал он, когда я подталкивал его к выходу. – Душная эквадорская ночь, открытая терраса, тонкие стволы с раскидистой кроной куэо, терпкий запах баррингтонии и сладкий аромат плодов мам-шоя, и ты лежишь на шелковой простыне рядом с бронзовой, как статуэтка, Элизой Дориа…
– А по твоей ноге в это время бежит маленький паучок Черная вдова, – добавил я. – В ягодицу вцепилась кровососущая пиявка, а живот буравит кишечная угрица.
Влада даже передернуло. Он с укором взглянул на меня, вздохнул и сказал:
– Пришел Вацура и все опошлил.
Оставшиеся сутки до вылета я жил у Влада в гостинице. Мы пили пиво, охраняли пластиковый чемодан и строили планы на будущее, которое, честно говоря, виделось мне в густом тумане.
* * *За самолет, который должен был отвезти нас в Южную Америку, Влад заплатил столько, сколько хватило бы мне на бензин, чтобы объехать на своем джипе весь земной шар. Когда он объявил мне сумму, я смог лишь молча пожать плечами, все остальные рефлексы были заторможены эмоциями.
Чем меньше времени оставалось до посадки и прохождения таможенного контроля, тем больше Влад нервничал и чаще спрашивал, даю ли я стопроцентную гарантию того, что доллары не конфискуют. Я, утопая в глубоком кожаном кресле зала бизнес-класса, цедил мелкими глотками пепси-колу и устало кивал головой.
Представитель колумбийской авиакомпании, который сопровождал нас от гостиницы до зала ожидания и уже успел порядком надоесть, мухой крутился вокруг нас, ежеминутно предлагая то выпить, то закусить, то сходить в туалет. Мы с Владом поочередно отмахивались от него.
– Может, пока не поздно, рассуем деньги по карманам, – снова взялся за свое Влад, глядя на черный чемодан у моих ног, как на бомбу с часовым механизмом.
– Успокойся, – ответил я ему. Каждое мое вранье давалось мне с огромным трудом, и я уже устал от него. – Я вставил внутрь чемодана автомобильный антирадар. Когда чемодан будут просвечивать, на мониторе он будет казаться пустым.
Влад поверил в эту нескладную ложь. Его заинтересовал принцип этого фокуса, и он начал расспрашивать подробно, как я додумался до такого гениального изобретения. Мне было нестерпимо стыдно перед другом, душа страдала от боли, и единственным утешением для меня была мысль, что все это я делаю ради Анны, спасая ее честь.
Сквозь тонированные мансардные окна, устроенные на скошенном потолке, были видны крупные снежные хлопья, падающие с темных небес, как десант. В Москве зима пока держалась за власть крепко и не сдавала позиций. Трудно было поверить в то, что сутки спустя мы окажемся на другой стороне земного шара, в знойном Эквадоре, где, как говорил Влад, терпко пахнет баррингтония и разносится сладкий аромат плодов мам-шоя. В нашем сознании никак не укладывалась многомерность мира, и мы, уходя из гостиницы, с трудом заставили себя сдать в камеру хранения свои дубленки.
Я завидовал Владу. Он был заполнен волнующим ожиданием свидания с островом, к которому уже успел привязаться, как к любимой женщине. Избыточная энергия хлестала из него, как молодое пенящееся вино из бочки. Он строил далеко идущие планы, он видел себя и свой остров через десять, через тридцать, а может быть, и через пятьдесят лет, и этот огромный отрезок времени представлялся ему каким-то сплошным праздником, эпохой великого созидания. И чем лучше я понимал своего друга, тем сильнее сжималось мое сердце от жалости к нему, как к добродушному бродячему псу, обласканному живодерами, который не знает, что его ведут в газовую камеру.
– Господа, прошу пройти на таможенный контроль, – пригласил нас гид. – Приготовьте посадочные талоны и паспорта.
– С богом! – сказал Влад, с совершенно серьезным видом перекрестился, трижды сплюнул через плечо и взялся за свою сумку.
Гид хотел мне помочь донести до таможни чемодан, но Влад испуганно шарахнулся к нему, как мать к своему дитяти, закрыв его грудью.
– Нет-нет! – закричал он. – Мы сами!
У пограничного пропускного пункта толпился в очереди народ, но гид, бесцеремонно расталкивая людей, провел нас к турникету.
– Бизнес-класс! – объявлял он таким тоном, словно в очереди кто-то возражал. – Пропустите бизнес-класс!
Мы пересекли мнимую границу. Родина осталась за стеклянной перегородкой. Влад, несмотря на то что мы были одеты по-летнему, вспотел. Крупные капли падали с его лба на пол, когда он склонялся над сумкой.
– Все в порядке? – спрашивал он меня, очень конкретно глядя на чемодан.
– Да не дрожи ты так! – шепнул я ему. – На тебя уже все агенты спецслужб косятся!
Влад, как ребенок, все воспринимал за чистую монету. Он начал озираться, подозрительно глядя на каждого мужчину, который имел неосторожность приблизиться к нам.
– Сколько заявлять долларов? – спросил он, заполняя таможенную декларацию.
– Пятьсот, – наобум сказал я.
– Пятьсот тысяч?
Я посмотрел на друга с состраданием. Неизвестно, как я волновался бы, если чемодан в самом деле был бы набит баксами.
– Ставьте багаж на конвейер, – сказал нам таможенник.
Мы с Владом одновременно взгромоздили сумку и чемодан на ленту.
– Один за другим, – терпеливо объяснил таможенник, останавливая конвейер.
Мешая друг другу, мы с Владом схватились за свои вещи.
– Ставь сумку! – шепнул я ему.
– Нет, лучше сначала чемодан.
По-моему, на нас уже и в самом деле смотрели подозрительно. Чемодан поехал в темную утробу контрольного аппарата. Влад переживал самые острые ощущения. Лицо его вдруг стало каким-то безразличным, отрешенным от всего, почти святым.
– Молодой человек, сумку снимите! – Женщина в форме вернула Влада к действительности. Влад оживился, схватился за лямки сумки. Он, как и я, думал, что все закончилось благополучно.
– Чемодан, пожалуйста, откройте!
Вот этого я не ожидал! Мне показалось, что мои внутренности в мгновение превратились в глыбу льда, и она сорвалась от собственной тяжести. Краем глаза я заметил, как рядом застыл истуканом Влад.
– Вы что, плохо слышите?
У меня в голове с бешеной скоростью понеслись мысли. Что делать? Что сказать Владу? Хлопать глазами и делать вид, что я сам не понимаю, как доллары трансформировались в журналы?
Я знал, что моя ложь будет раскрыта, но не думал, что это произойдет так быстро. Мы не успели даже ступить на землю Эквадора и поскандалить в земельном департаменте Кито. Увидев наш «капитал», Влад поймет, что дальнейшая борьба за остров становится бессмысленной. Он, конечно, крепкий мужик, но не ручаюсь, что устоит на ногах и не тронется рассудком, когда я раскрою чемодан.
Женщина в форме смотрела на меня, как на дебила.
– Мужчина! – произнесла она отчетливо. – Я прошу вас открыть чемодан и предъявить вещи к досмотру.
Я буквально физически ощущал, как рядом со мной тает Влад. Уже почти утратив волю к сопротивлению, я приблизился к уху строгой чиновницы и, соорудив на лице какую-то совершенно немыслимую физиономию, тихо шепнул: