Лев Пучков - Убойная сила
— Зубы свои или вставные? — уточнил я.
— У кого? — озадаченно вытаращился Вовка.
— Да у бригадира у вашего — у кого же еще!
— А-а-а… Зря залупаешься, — нахмурился Кротовский. — Как-то оно еще обернется — хер знает…
— Все в норме, братан! — успокоил я его. — Я в форме. Давай — покатили…
Фазенда Белого и усадьба Кротовского были похожи как две капли воды — с той лишь разницей, что резиденция Вовкиного начальника располагалась за городом, в живописной сосновой роще, и отстояла от остальных фортификационных сооружений «новых русских» на значительном удалении.
«Ну вот, — подумал я, когда мы подрулили к могучим железным воротам, — расстреляют здесь из крупнокалиберного пулемета — никто и не вздрогнет!». А вслух сказал:
— А что, Вовка, — у всех ваших «быков» такие вот стандартные хоромы?
— Я в «быках» уже давненько не числюсь, — ощетинился Кротовский и шумно цыкнул зубом — было заметно, что он слегка нервничает. — А вот тебе на первых порах придется поупираться. Если все путем выйдет…
После третьего сигнала клаксона ворота бесшумно отъехали в сторону, и мы оказались на внутренней территории двора. Я завертел башкой на 180 градусов и принялся усиленно изучать обстановку. Увы — меня ждало горькое разочарование.
На обширной территории усадьбы повсюду в неровных клумбах без опалубки росли жухлые цветочки, а у ворот, за дощатым столом рубились в «козла» двое престарелых стариков, один из которых и впустил нас, даже не поинтересовавшись через переговорное устройство, кто же это явился — такого устройства в усадьбе бригадира просто не было…
— Пффф… Скучно, однако, — высказался я. — Никаких прибамбасов.
— Ага, никаких, — согласился Вовка, выбираясь из машины. — Белый у нас аскет. Водку не пьет, не курит, босиком ходит, спит с «мамой». Хочет жить долго, — и поинтересовался у пенсионеров:
— Пишет?
— Пишет, пишет, — прошамкал сидевший к нам лицом старик. — Он всегда пишет.
— Пошли, — Вовка махнул мне рукой и двинулся в обход дома. — Шеф в беседке — роман пишет.
— А про что роман? — спросил я, догоняя Кротовского. — Он у вас что — ко всему прочему, еще и писатель?
— Про мафию роман, — объяснил Кротовский. — Уже третий год пишет — надеется, что после смерти опубликуют.
— В смысле — про вас, что ли?
— Да ну, скажешь тоже — про нас! — Вовка криво усмехнулся. — Мы — бригада. Пахари мы — кони гужевые. А мафия — это там. — Кротовский ткнул большим пальцем вверх и опять цыкнул зубом.
В небольшой беседке, обильно увитой плющом, было отнюдь не комфортабельно. На деревянном топчане, покрытом половиком, лежал на животе худощавый белоголовый мужик, который, примостив под грудь две подушки, сучил босыми ногами, отгоняя лениво донимавших его мух, и что-то писал в толстенном гроссбухе, разлинованном жирной тушью. Посреди беседки располагался обшарпанный деревянный стол с круглой крышкой, а на столе — старенький проводной телефон с высокими рогами и латунным наборным диском. Вот и весь интерьер летнего кабинета творческой личности, каковой, вне всякого сомнения, почитал себя бригадир.
— Здорово, Михалыч, — кашлянув, произнес Вовка. — Мы здесь.
— Угу, вижу, — отозвался бригадир, отрываясь от писанины, и, кряхтя, уселся на топчане. — Здорово, хлопцы. Доклад. — И уставился на меня белесыми глазами, слегка наморщив седые брови, отчетливо выделявшиеся на кирпично-красном аскетическом лице.
— Какой доклад? — Я недоуменно пожал плечами. — Вы, наверно, и так все знаете — Вовка же рассказывал…
— Да нет, сынок, — оборвал меня Белый. — Ты доложи, чем ты себя мнишь и как жить далее собираешься.
Ну фрукт! Даже сесть не предложил… Доложи ему!
— Да вот — в бригаду к вам хочу, — скромно сообщил я. — Могу быть полезен для вашего дела. Деваться мне некуда.
— Все? — уточнил бригадир.
— Ну да, все, — я опять пожал плечами. — А что еще надо? Вот он я — хотите, берите, не хотите — пешком постою.
— Ну все так все, — согласился Белый и неожиданно добавил:
— Ты мне пока что не нравишься. Я возмущенно фыркнул и заявил:
— А я не баба, чтоб вам нравиться! Тоже мне! Вовка ухватил меня за рукав и попытался осадить.
— Да не лезь ты! — Я досадливо отстранился и продолжил:
— Я вам себя предлагаю для работы, а не на конкурс красоты. Скажите сразу — берете или нет. Чего зря базарить!
— Ну! — удивленно воскликнул Белый и погрозил мне пальцем:
— Не суетись, малыш — целее будешь! Ты вот что — послушай, что я скажу, и попробуй хоть один пунктик опровергнуть. Только аргументирование! — Он начал загибать пальцы:
— Тебя по всей России ищут — раз…
— Вовка сказал, что фотографий на стендах пока нет, — возразил я. — Может, и не ищут в вашем городе.
— Это херня, — беспечно махнул рукой бригадир. — На портреты у них сейчас бабок нет. А вот ориентировочки на тебя в каждом отделении лежат — проверяли. Но это еще полбеды… — Бригадир потыкал в мою сторону указательным пальцем. — Помимо ментов тебя чеченцы ищут. Это худо. Эти покруче ментов…
— А-а-а! Испужались? — ядовито осклабился я. — Надо же, а? На российской земле русская мафия боится каких-то занюханных «чехов»! Во бля — докатились!
— Ты за базаром следи, малыш, — посоветовал Белый и счел нужным пояснить:
— Мы никого не боимся. Если надо — костьми ляжем, но не дрогнем. Только вот надо ли?! Ты погляди, какой ты проблемный: ксиву тебе выправлять — целое дело! Легенду надо соорудить от роддома и по сей день — и чтоб по буквочкам все было, без разночтений. Надо, чтобы труп твой нашли и опознали — только в этом случае тебя искать перестанут. Ну а ежели где-то прокол, а? — Бригадир сощурился и недружелюбно подмигнул мне. — Не дай Бог — чеченцы это просекут, тогда у нас будет большая заморочка, сынок… Бойцов у меня хватает, свистну — на вакантное место сразу очередь, и все с чистыми биографиями! А ты? Ты всего-навсего 'Вовкин друг с целым ворохом проблем, и неизвестно — будет ли отдача…
— Будет, будет, — поспешил я уверить бригадира, решив более не перечить — верно он посчитал, я для них сплошная обуза, без единого пока проблеска. — Вы меня испытайте, попробуйте в деле — я не подведу.
— А как же, обязательно, — согласился Белый, поднявшись с топчана и двинувшись к выходу из беседки. — А ну — иди-ка туда, — сказал он, выйдя наружу, указав на небольшую лужайку неподалеку от беседки.
Я направился туда, озираясь по сторонам и ожидая, что сейчас из-за дома выскочат какие-нибудь необъятные амбалы и с ходу начнут меня нянчить.
— Не глазей, солдат, никого не будет, — успокоил меня Белый. — Со мной побарахтаешься чуток — с тебя хватит.
— Михалыч — он сейчас не в форме, — Вовка вдруг побледнел и вспотел лбом. — Он же это… ну, восемь суток не жрамши, а до этого неделю баландой пробавлялся! Давай, я покормлю его с недельку, отдохнет — потом уж… а?
Я удивленно уставился на Кротовского — что это он лопочет? Белый внешне совсем не тянул на крутого бойца — уж я-то в этом соображаю! Узок в плечах, худоват, под вылинявшей штормовкой отчетливо проступают ключицы, рукава свободно болтаются на костистых руках… Да и по возрасту я ему в сыновья гожусь. На мастеров кун-фу он тоже не похож — те ходят по-кошачьи, в каждом движении чувствуется скрытая сила и превосходство. А этот вон ступает косолапо, переваливаясь, как уточка, трико на заднице обвисло…
— А я и не собираюсь его особо мордовать, — успокоил Белый и поманил меня рукой, останавливаясь в центре лужайки. — Так, показательное выступленьице… Должен я посмотреть, каков он в рукопашке, или нет?
— Обязательно должны, — согласился я, — приближаясь к бригадиру и на ходу разминая кисти рук, — чего брать кота в мешке?
— Ну что — готов? — спросил Белый. — А то разомнись, если надо.
— Я всегда готов, — снисходительно сообщил я и усомнился:
— А вот с вами-то как? Как бы мне вас, уважаемый Михалыч, не покалечить ненароком. Я давно не спарринговался, чувство контакта утратил — могу сильно ударить невзначай. Потом ваши ребята меня за это отрихтуют.
— Ой, да покалечь меня, сынуля, покалечь! — обрадованно воскликнул Белый — в глазах его блеснули озорные искорки. — Вот те крест — Вовка свидетель: ежели покалечишь, ничего тебе за это не будет! Это я тебе гарантирую… Пошел!!!
— Ну ладно, раз так, — согласился я. — Получайте! — И, сделав замысловатый пасс руками, резко подсек бригадира «вертушкой», от души надеясь, что дядечка успеет сгруппироваться, падая на спину — не грохнется плашмя всеми костями.
Дядечка резво подпрыгнул, пропуская под собой мою ногу, и молниеносно наградил меня кулаком по темечку — как кувалдой жахнул! Вот так ни фуя себе! На миг в глазах потемнело — машинально я кувыркнулся вперед, подальше от противника и присел в низкой стойке, выставив перед собой руки. Давненько меня так не потчевали! А ты, дядечка, ничего — шустрый. Только зря так ехидно улыбаешься — ща я те выдам по полной программе!
