Евгений Сухов - Алмаз в воровскую корону
— Теперь я понимаю товарища Рузвельта. Оказывается, он не такой бессребреник, как мне показалось в самом начале нашей беседы.
— Капиталиста невозможно перевоспитать, товарищ Сталин.
— Все верно, Лаврентий. — Сталин не пожелал раскуривать трубку. Положив ее, он поднялся и подошел к гобеленам, некоторое время любовался ими, заложив руки за спину. Затем, не выдержав, коснулся цветной матерчатой поверхности кончиками пальцев. — Лаврентий, следующее заседание у нас будет проходить в Ливадийском дворце?
— Так точно, товарищ Сталин, — попытался подняться Берия. — В четырнадцать ноль-ноль.
Сталин лениво махнул рукой, остудив пыл Лаврентия Павловича.
— На этом заседании мы будем обсуждать вопросы о репарациях, которые Германия выплатит Советскому Союзу и союзникам?..
— Да, Иосиф Виссарионович, — подтвердил Лаврентий Берия. — По нашим данным, сумма репараций должна составить двадцать миллиардов долларов.
— Кажется, сначала мы хотели претендовать на треть от этой суммы?
— Да, товарищ Сталин.
— Так вот, сейчас мы будем требовать половину! — твердо произнес Иосиф Виссарионович, направляясь к курительному креслу.
— Я располагаю информацией, что Черчилль может не согласиться с такой цифрой. У него уже был предварительный разговор с Рузвельтом на эту тему.
— Платину им подавай, на алмазы они претендуют… На которые не имеют никакого права, а вот платить за них не хотят! — едко заметил Сталин. — Если нам все же не удастся уговорить Черчилля и Рузвельта подписать такое решение, — взял Иосиф Виссарионович трубку в правую руку, — тогда репарацию с Германии мы возьмем в других формах. — Выдержав небольшую паузу, он продолжил: — Первое, произведем изъятие соответствующей части ее национального богатства. Второе, — рука Сталина слегка качнулась, — возьмем поставками текущей продукции. И третье. Пять лет немцы наносили нам материальный ущерб, так что пусть последующие пять лет восстанавливают нашу разрушенную промышленность. Теперь давай поговорим конкретно об алмазах. Они хорошо охраняются?
— Так точно, товарищ Сталин. На месте их добычи построен лагерь, который охраняет рота автоматчиков.
— Возможна кража алмазов?
— Такая вероятность исключена. Все рабочие и геологи проживают в одном месте. Контроль за добычей алмазов наивысший.
— Кто производит контроль? — Берия привык к тому, что Сталин вникает даже в мелкие детали.
— Шесть проверенных и хорошо подготовленных наших людей: две женщины и четверо мужчин. Все они офицеры МГБ. Впрочем, был один случай хищения. Вместе с куском породы один из прикомандированных геологов пытался вынести алмаз размером в два карата… На выходе его задержала охрана.
— И что же он сказал в свое оправдание?
— Сказал, что хотел пополнить свою минералогическую коллекцию алмазом.
— Что же стало с этим геологом?
— Десять лет без права переписки.
— Все правильно, — невесело согласился Иосиф Виссарионович. — Кто занимается поисками алмазов?
— Очень сильная группа специалистов, — ответил Берия. — Она состоит из шестнадцати геологов. В нее входят даже два доктора наук, а возглавляет ее академик.
— Они отбывают срок?
— Да, товарищ Сталин.
— За что? — ровным тоном поинтересовался Иосиф Виссарионович, повертев в руках трубку.
— В свое время этот академик и доктора были на стажировке в Южно-Африканском Союзе. Перенимали опыт поисков алмазов. Вернувшись, академик написал большой труд, в котором обосновал вероятное наличие точно таких же кимберлитовых трубок в Южной Якутии. Под открытие алмазов в Якутии он запросил у правительства большие деньги. Собрал группу единомышленников, в которую, кстати, вошли и эти два доктора наук, и обещал, что через два года найдет в Якутии коренные месторождения алмазов. Два года прошло, огромные деньги были потрачены, а алмазы так и не были найдены. Потом обнаружились его некоторые связи с английской разведкой…
— В чем это проявлялось?
— Он вел переписку с англичанами.
— Это еще не доказательство шпионажа. Я тоже, бывает, пишу письма Черчиллю. Что еще?
— Несколько раз среди коллег он высказывался критически о существующем политическом режиме.
— Понятно. Каков у него срок?
— Пятнадцать лет. Четыре года он уже отсидел в лагере.
Сталин согласно кивнул.
— Значит, эти два профессора тоже получили срок?
— Да, товарищ Сталин.
— Как же этот академик опять попал на алмазы?
— Когда началась война, он начал обращаться с просьбой позволить ему хоть как-то помочь Родине. Писал о том, что является крупным специалистом по поискам алмазов, и просил направить его в Свердловскую область, где их уже добывали. Просьбу его мы удовлетворили. Этот академик включил в свою группу тех людей, с которыми он искал алмазы в Южной Якутии.
Повертев трубку в руках, Сталин сунул ее в карман френча.
— Как он работает?
— За то время, пока он находится в Свердловской области, было обнаружено около десяти мест, весьма перспективных для поисков алмазов. Начальник лагеря его работой доволен.
— Его группа бесконвойная?
— Не совсем, товарищ Сталин, — отрицательно покачал головой Берия. — Их группу всегда сопровождают три автоматчика.
— Если он так хорошо работает и считает себя невиновным, почему же он тогда не подал прошение о помиловании? — несколько удивленным тоном поинтересовался Иосиф Виссарионович.
Берия был готов и к этому вопросу.
— Точно такой же вопрос задал ему начальник лагеря. Академик ответил, что они не могут просить о помиловании в то время, когда родная страна ведет тяжелую войну. И лучше его алмазов все равно никто не знает.
— Хм… Вот они, политические… Сколько же ежемесячно они добывают алмазов?
— Пять тысяч каратов.
— Мне это ничего не говорит. Нельзя ли как-нибудь поконкретнее? — несколько раздраженно произнес Иосиф Виссарионович.
Берия сумел сдержать улыбку. Ведь точно такими же словами и он переспросил у начальника лагеря.
— Если поконкретнее, то это будет два полных ведра алмазов! — почти торжественно объявил Лаврентий Павлович.
— Сколько?! — невольно вырвалось у Сталина.
— Два полных ведра, товарищ Сталин.
С минуту Иосиф Виссарионович молчал, обдумывая услышанное.
— Вот оно как… Значит, алмазы мы теперь измеряем ведрами? Хорошая новость. — Сталин слегка кивнул. — Я хочу потребовать поставок по ленд-лизу боевых и десантных американских кораблей. Мы должны будем расплачиваться за них целый год. А это сейчас для нас тяжелое бремя! На какую же тогда сумму союзники захотят заполучить с нас алмазов?
— На эти деньги Советский Союз мог бы жить безбедно целый год.
— А Рузвельт хитрец! — покачал головой Сталин. — Но другого выхода у нас тоже пока не предвидится, это надо признать. Боевые суда, которые они, будем надеяться, нам отдадут, пригодятся не только для борьбы с Японией. А времени, чтобы изготовить новые на своих предприятиях, у нас нет. Времена меняются, неизвестно, как события будут развиваться дальше, как через год сложатся отношения с нашими нынешними союзниками. Так что предложение придется принять. А этот академик по-прежнему думает, что в Якутии имеются алмазы? — неожиданно спросил Сталин.
— Да, — мгновенно ответил Берия, — у меня на столе лежит его подробнейшая записка, в которой он обосновывает существование алмазов в Южной Якутии.
— На чем основаны его утверждения?
— Будто бы он нашел там породу, в которой они встречаются.
— Как называется эта порода?
— Кимберлит.
— И что же он еще пишет в той записке?
— Пишет о том, что если бы его не арестовали, то через пару лет Советский Союз получил бы месторождение алмазов, которое могло бы конкурировать с районами их добычи в Южной Африке.
— Он случайно не обращался с просьбой разрешить вновь поискать алмазы в Якутии? — хитро прищурился Сталин.
— Обращался, Иосиф Виссарионович.
— Ну что ж, если он так считает, тогда давай предоставим ему возможность действовать самостоятельно. Пусть получит столько денег, сколько запросит. Пусть сам же подберет себе подходящую группу. Предоставим ему еще один шанс… Если он найдет алмазы, то получит Сталинскую премию и будет полностью реабилитирован.
— А если не найдет, товарищ Сталин?
— В таком случае десять лет без права переписки станут достаточно суровым наказанием. — Сталин поднялся и подошел к окну. Море было спокойным, как вода в аквариуме. — Будет наказан не только руководитель группы, но и все участники экспедиции.
— Я буду держать эту операцию под личным контролем, товарищ Сталин.
— Хорошо, Лаврентий. Вся операция должна быть строго засекречена. — Сталин прошелся по просторному кабинету. Остановившись у стола, он развернулся и в упор посмотрел на Берию. Судорожно сглотнув, тот не без труда выдержал тяжеловатый взгляд. — Никто не должен знать, сколько Советский Союз добывает алмазов, как и о том, какой дорогой и в какую сторону они уходят. Даже курьеры. Груз засекретить! К этой операции не стоит привлекать слишком много народу. Только так можно предотвратить утечку информации. Можно, например, разбить их на тройки. Пусть следят друг за другом. Предлагаю назвать операцию «Тигровый глаз». — Улыбнувшись каким-то своим мыслям, Сталин продолжил: — А тройки, которым будет доверена охрана алмазов, пусть именуются «Три толстяка». Вот что, Лаврентий, поручи кому-нибудь разработать эту операцию. И держи меня в курсе всего, что там будет происходить. — Взяв трубку, Иосиф Виссарионович улыбнулся: — Значит, говоришь, два ведра алмазов?
