Олег Маркеев - Черная Луна
— Да, руны никогда не врут, — удовлетворенно произнес Навигатор и откинулся в кресле.
В кабинете повисла тишина, лишь тихо потрескивал огонь в камине.
Сильвестр знал, что в мешочке у каждого было по двадцать пять рун, попытался прикинуть вероятность выпадения такой комбинации, но потом отбросил эту мысль. И так было ясно, трижды выпавшая руна «Хагалас» — знак страшный. «Хагалас» — силы разрушения. В Мир тонкий и Мир явленный ворвалась стихия, вне человеческого контроля и разумения. Трижды усиленная тройным повторением, она обрела магическую власть над всеми собравшимися за этим столом и грозила сокрушить все, что они берегли и охраняли.
— Пусть будет так, — произнес наконец Навигатор. — Начнем по порядку. Обстановка на вашей линии? — обратился он к сидевшему по правую руку.
— Если в двух словах… — Тот покрутил свою руну в сильных пальцах, потом убрал в мешочек. — Контрразведывательная активность в пределах нормы. Все сориентировано на безопасность первого лица в ходе выборов. От планов введения чрезвычайного положения отказались, но держат этот вариант про запас. Все зависит от состояния здоровья Первого. Не исключаю, что могут пойти на крайности. Хотя мне известна позиция МВД: удержать страну от массовых беспорядков хотя бы неделю они, увы, не в состоянии. А выводить армию на улицы — полное самоубийство. Неразложившихся частей практически не осталось, но боятся не столько перехода подразделений на сторону оппозиции, сколько самостоятельной роли армии в политической драке.
— На что же они рассчитывают? — резко бросил старший.
— На что рассчитывает человек, загнанный в угол? — усмехнулся говоривший. — Власть из рук упускать нельзя — это единственное, что засело у них в голове. Одной рукой вцепились в кормушку, второй гребут из нее все, что ухватят…
— Что у вас. Консул? — обратился старший к сидевшему напротив. Если первого Сильвестр раз-другой видел по телевизору, то второму удавалось держаться в тени. Про него Сильвестр знал лишь, что дважды отклонял предложение занять пост посла в европейской стране. Службу начинал в обществе советско-китайской дружбы, из бывшего союзного МИДа ушел сразу же после «Бури в пустыне». С тех пор, пользуясь старыми связями, время от времени выполнял негласные поручения тех, кто считал, что вершит международную политику. О своем мнении об этих людях, так и не научившихся выбирать галстуки и не избавившихся от повадок областных бонз, в известность никого не ставил. Равно как и о своем ранге в Ордене. Сила посвященного — в неведении непосвященных.
— Идет активный зондаж. Внутриполитическое положение чрезвычайно шатко, а наши великолепно научились использовать это для выбивания денег. Запад долго сам себя пугал угрозой коммунизма, теперь наши делают на этом генетическом страхе неплохой бизнес. Игра идет, мягко говоря, с душком. Контрагентов я вполне понимаю, они невольно стали заложниками наших временщиков. В страну стянут спекулятивный капитал со всего мира. Но «горячие деньги» все же — деньги. Их никто не хочет терять. Поражение президента вызовет панику на бирже. Оперативно сманеврировать такой денежной массой невозможно, часть «русского долга» просто превратится в труху. Удар по мировой финансовой системе гарантирован. Его ждут через два-три года из Юго-Восточной Азии. Но только не сейчас и только не из России. Поэтому, я считаю, игра идет открытыми картами — наши обещают победить любой ценой и угрожают национализацией капитала в случае прихода к власти коммунистов. Контрагенты согласны закрыть глаза на все, лишь бы сохранить стабильность власти, а значит — политические и экономические тенденции, которые их вполне устраивают. Как будет достигнута победа — демократически, пусть даже через фальсификацию итогов, или, — он кивнул в сторону первого, — быстрым переворотом — уже не суть важно. При полном взаимопонимании сторон переговоры превращаются в рутину.
Он достал портсигар, придвинул к себе пепельницу, закурил. Сильвестр чуть потянул носом, табак был особенный, терпкий и пахучий. Сильвестр посмотрел на Навигатора, но тот молчал, глубоко утонув в кресле. В отблесках огня, игравших на стенах, были видны только сухие кисти рук, скрещенных на груди.
— Они никогда не найдут, потому что даже не знают, что искать, — пробормотал Навигатор.
От Сильвестра не укрылось, что двое обменялись взглядами. «Консул», так называли в Ордене бывшего дипломата, затушил в пепельнице сигарету, не докурив до середины.
— Навигатор… — обратился тот, кто говорил первым.
Старший в ответ поднял указательный палец.
— Пока нет. Смотритель. Пока не принято решение, я не Навигатор, а равный среди равных. А мы примем решение, лишь выслушав его. — Палец указал на Сильвестра. — Ситуация крайне опасная, и неведение власть придержащих лишь усугубляет положение.
Консул и Смотритель взяли из папки на столе по листку бумаги, положили перед собой. Ручка у Смотрителя была, как и сигарета, особенная — старый «Монблан» с золотым пером. На этой золотой искорке, вспыхнувшей над белым листом, и сосредоточил взгляд Сильвестр, дождался, когда мысли придут в порядок, и начал:
— Две недели назад я получил сигнал из обители на Ильмень-озере. Неизвестные убили послушника. Тело обнаружили на камне. Есть данные, в старину камень использовали как жертвенный. Сейчас это место активной женской магии. К моему приезду со дня смерти послушника прошло девять дней.
— Чем вызвана задержка? — быстро спросил Смотритель, что-то черкнув на своем листе.
— Сигнал пришел от человека, давно прервавшего связь с Орденом. Потребовалась проверка. К тому же он использовал законсервированный канал связи. — Сильвестр с силой провел ладонью по волосам. — Через несколько дней после нашей встречи он умер. Нет, — грустно усмехнулся он, упреждая вопрос. — Старость. И бремя чужой смерти.
— Код сигнала? — задал вопрос Консул.
— «Эрнстфаль»[3], — ответил за Сильвестра Навигатор. — Я знал этого человека, а Сильвестр беседовал с ним и полностью уверен, что старик находился в здравом уме и твердой памяти. Он полностью осознавал, что делает, посылая такой сигнал. Прошу пока воздержаться от вопросов, Сильвестру и так трудно.
— Спасибо, — кивнул Сильвестр. Посмотрел на стакан, но воды в нем уже не осталось. Облизнул сухие губы. — Я прошу учесть, все, что я имел — показания настоятеля и протокол осмотра места происшествия. Послушник был убит ударами ножа: в сердце и рот. От двух ударов в область сердца смерть наступила моментально, не будь этого, от третьего он захлебнулся бы собственной кровью.
Консул сделал пометку на своем листе.
— Территориалы ничего раскопать не смогли. Убийство списали на беглых зеков. Беглецов, к сожалению, в живых уже нет. У меня осталась только одна зацепка — теплоход с туристами, стоявший в ту ночь у пристани. Днем они посещали монастырь, а ночью, получив сообщение о побеге заключенных, капитан отвалил от пристани и встал на якорь на середине озера. Группа в полном составе ночевала на теплоходе. Среди них могла быть та, что в беседе с настоятелем назвала себя Лилит. — Сильвестр достал блокнот, сверился с записями и продолжил: — Поиск я организовал по двум направлениям: тургруппа и ближайшее окружение послушника. По первому направлению работали слушатели курсов ГРУ. Не вводя в курс дела, им дали задание в рамках учебного плана — отработать всех, находившихся на теплоходе. Из сорока двух женщин, включая персонал, под описание подходили десять. Две приобрели путевки на чужое имя. Мы установили всех. Данные на иногородних пришли три дня назад. Но это нам не помогло. Глухо.
— Сильвестр вздохнул и тяжело покачал головой.
— Вторую линию отрабатывали только наши. Послушник ушел в монастырь, порвав связь с сектой сатанистов. Пересечений его знакомых, выявленных нами, с тургруппой нет. Опять глухо, но работать продолжаем. Подвели агента к его матери. Знает она немного. Как сейчас водится, связь с сыном потеряла несколько лет назад. Парень жил сам по себе. Были подружки, но всех она не знает. Высот у сатанистов не достиг, но крыша у парня поехала основательно. Несколько раз мать приводила в дом знакомого психиатра. Кончилось ссорой и обоюдной истерикой. После этого парень пропал. Спустя два месяца пришло письмо из монастыря. Провел в обители девять месяцев. Мать приезжала, упрашивала не принимать постриг. Для нее все едино — что в дурдом, что в монастырь.
— Это и стало зацепкой в вашем классическом висяке, — подсказал Смотритель.
— Да, — кивнул Сильвестр. — Мать, я уверен, не могла не растрезвонить такую новость по всем знакомым. Кто-то зацепил эту информацию. Установить местонахождение послушника, свериться с расписанием теплохода и подгадать встречу — дело техники. И тот, кто убил его, азам оперативного искусства обучен, в этом я абсолютно уверен. Потому что знает, к ищут. Теплоход — идеальная приманка для следователя. Поэтому, пока мы отрабатывали этот след, они, заранее все рассчитав, выиграли две недели.
