Сергей Соболев - Последний выстрел Странника
Пашкевич ни секунды не сомневался, что в конверте – деньги. Зелененькие. В сотенных купюрах. Лариса не станет его обманывать, она не «кидала», она серьезная деловая женщина. Он не собирался пересчитывать полученный гонорар, но хотел лишь, для собственного спокойствия – и для поднятия духа, чего уж там – заглянуть в этот конверт прежде, чем положит в бардачок.
Обычный конверт для писем без марки, такие продаются в любом почтовом киоске. Не заклеен. Илья приоткрыл его, заглянул вовнутрь.
Зелень.
Баксы.
Сотенные купюры.
Двадцать тысяч без малого в американской валюте.
Достаточно приличная сумма, чтобы компенсировать потерю некоторого количества нервных клеток.
Да и не так уж он сильно рискует, если смотреть правде в глаза.
Теперь, когда деньги были у него в руках, он заметно успокоился. Он даже удивлялся сейчас тому, что еще несколько минут назад так сильно нервничал, что едва смог справиться с собой и не показать Ларисе этой своей слабости.
Бросив взгляд в лобовое стекло, Пашкевич еще раз удостоверился, что машину его из окна кафе не видно. Пальцы правой руки нащупали потайной кармашек в подкладке под левой полой пиджака.
В нем, в этом кармашке, хранится еще одна флешка. Он никогда не делал копий файлов или паролей, но на этот раз пошел против своих же принципов.
У него еще окончательно не сформировался план, как ему подзаработать на той инфе, что сама пришла к нему в руки. Но он отчетливо понимал: это такой шанс, который выпадает человеку лишь раз в жизни.
Шанс подняться на новую высоту… или сломать себе шею.
«Инфу и пароли с этой флешки можно “делитнуть” в одно мгновение, – подумалось ему в который уже раз. – Пароли, скорее всего, поменяют. Это значит, что доступа к другим файлам базы не будет ни у кого, кроме самого неизвестного мне лица, выступающего в роли заказчика. Но даже тех файлов, что записаны выборочно… да эти файлы… они…»
Он не стал додумывать эту мысль – поразмыслит над всем этим позже, когда приедет домой. Вернее, в съемную квартиру на Большой Дорогомиловской, расположенную на шестом этаже кирпичного дома сталинской эпохи неподалеку от Киевского вокзала.
Держа руки внизу, сунул в конверт флешку в чехольчике – как говорится, «деньги к деньгам». Затем, потянувшись, открыл перчаточный ящик и переложил туда этот небольшой сверток.
В голове вдруг мелькнуло: а не позвонить ли начальству? Да и звонить даже нет нужды, достаточно отправить на корпоративный ящик мессагу, что задерживается, что должен отъехать на часик-другой. А самому смотаться на Дорогомиловскую, подняться в квартиру и положить конверт в укромное местечко…
«Нет, не стоит, – тут же одернул себя. – Рано или поздно один из клиентов компании поймет, что его базы не так уж защищены, как он думает, как он рассчитывает. Поэтому возможны проверки внутри персонала. Нужно вести себя естественно, не давать малейшего повода для вопросов или подозрений…»
Пашкевич завел движок. Посмотрел в зеркало заднего обзора, обернулся, намереваясь сдать кормой…
В этот самый момент в салоне зазвучал знакомый рингтон. На экране резервной трубки выбилось – «Астра». Он поднес трубку к уху.
– Слушаю.
– Илюша, ты еще не отъехал далеко?
– Нет, – буркнул Пашкевич. – Только выруливаю со стоянки.
– Можешь вернуться в кафе?
– Что стряслось? Вроде бы обо всем поговорили…
– Ничего не случилось. Просто хочу тебе еще кое-что сказать… Но не по телефону!
– Ладно, сейчас буду.
Илья торопливо прошествовал внутрь заведения, которое он покинул всего две или три минуты назад. Лариса, чуть повернув к нему голову, кивнула на стул.
– Присядь.
– Вообще-то я спешу, Лара.
Она вновь – движением крупного волевого подбородка – указала на стул. Илья уселся на него – стул еще не успел даже остыть. Он заметил в руке у Ларисы смартфон; по-видимому, она успела уже с кем-то накоротке переговорить.
– Илюша… солнце… поступил еще один заказ, – чуть наклонившись вперед, полушепотом произнесла женщина. – Мне вот только что позвонили…
Пашкевич облизнул пересохшие губы.
– Еще один заказ? – севшим голосом переспросил он. – Но…
– Это важно, – вновь зашептала женщина. – Деталей пока не знаю… Единственное, что пока известно, так это то, что заказ – срочный. И что гонорар будет такой же…
– Лариса…
– …плюс пять штук сверху за срочность!
Сказав это, она уставилась на Пашкевича, ожидая реакции.
– Даже не знаю… – промямлил тот. – Как-то это все неожиданно…
– Илья, ты сможешь меня обождать? Я на полчасика отлучусь… встречусь кое с кем, чтобы уточнить детали.
– Обождать? Здесь?
– Ну да, где же еще. Закажи себе что-нибудь покушать…
– Я не голоден.
– Не важно. Главное, дождись меня!
– Лара, я… это… ты пойми… Я очень, очень занят по работе! – наконец нашелся Пашкевич. – Я и так уже опаздываю.
Он посмотрел на наручные часы.
– Ого-го!.. У нас в два пополудни совещание старших манагеров, мне там нужно присутствовать обязательно! А мне еще и подготовиться надо, потому что я там должен докладывать об одном нашем проекте.
– То есть ты не можешь отпроситься под каким-нибудь благовидным предлогом?
– Нет, не могу. Меня просто не поймут!..
– Жаль.
– А почему бы нам вечером не встретиться?
– Когда?
– После семи, к примеру? В это время я уже точно освобожусь, и мы сможем обо всем спокойно поговорить.
Несколько секунд женщина пристально смотрела на него через притемненные стекла. Пашкевич вновь ощутил, как его лицо покрывается липкой испариной.
Такого хода событий он не ожидал. Сумма, озвученная только что Ларисой, выглядит весьма привлекательной, чего уж там. Но внутренний голос подсказывал, что где-то рядом находится опасность. Он предупреждал, что, сотрудничая далее с этой женщиной и неизвестным ему заказчиком, он может преступить грань, которая отделяет его от крупных неприятностей.
– Ладно, – сказала женщина. – Может, ты и прав, Илья. Поезжай-ка в офис… Не нужно привлекать к себе сейчас повышенного внимания.
– Так и я ровно о том же.
– К семи вечера точно освободишься? Уверен?
– Да, конечно.
– Считай, что о времени договорились. Я перезвоню или пришлю СМС с указанием места.
– Ладушки. До встречи, Лара!..
– Bye!..
Пашкевич выбрался из заведения. Вдохнул полные легкие воздуха, пахнущего зелеными почками, оттаявшей землей и автомобильными выхлопами. На ходу достал из кармана брелок; направился к машине, припаркованной шагах в двадцати от входа в кафе.
Но вдруг остановился как вкопанный.
Кажется, он забыл включить «сторожа», когда по звонку Ларисы вернулся в кафе.
Его бросило в жар!..
Потом лицо мужчины, остановившегося в нескольких шагах от серебристого внедорожника, переменилось – оно стало белым, как полотно.
Правая передняя дверка «Дастера», к которой прикипел его взгляд, была приоткрыта…
И открытой ее оставил не он, не хозяин машины, не Илья Пашкевич, а кто-то другой.
Глава 4
Остров Самуй, Таиланд
Наверное, пуля в затылок или нож под лопатку – слишком легкая смерть для такого, как я.
Кто-то свыше, какой-нибудь кадровик из небесной канцелярии, бегло пролистнув содержимое папки с надписью «Антонов Сергей Николаевич», решил, что мой черед умирать еще не пришел. Кто-то рассудил, что я еще недостаточно нагрешил для того, чтобы меня прямиком, минуя чистилище, отправить в адскую преисподнюю.
Что я еще могу пригодиться на что-то, что такими проверенными в деле кадрами, как Сергей Антонов, разбрасываться не следует.
Мое пребывание в кромешной тьме оказалось недолгим; костлявая в который уже раз отступилась от меня. Ну а то, что я принял за последние мгновения своей недолгой, но весьма насыщенной событиями жизни, объяснялось потерей сознания.
Проще говоря, я на какое-то время отключился, хотя и не без сторонней помощи.
В моей распухшей от боли голове, в моей черепушке, – так мне казалось – звучали гулкие удары. В какой-то момент откуда-то издалека, приглушенно, как сквозь ватную стену, донесся чей-то голос:
– Open the door! Police!
Опасаясь, что мой череп лопнет, как переспелый арбуз, и от этой распирающей изнутри боли, и от громких звуков, доносящихся извне, я обхватил голову руками.
«Полиция?! Ах да… полиция. Нас ведь прихватили на шоссе…»
– Immediately open a door!!!
В глазах у меня хороводят рои цветных мушек. Или пчелок. Уши тоже полны их жужжанием. Как они забрались в мою голову? Моя голова похожа на пчелиный улей. Или на дупло, облюбованное дикими осами. Никак не могу сориентироваться во времени и пространстве. Кто-то алчет сладенького и хмельного, кто-то норовит попробовать меда из моей черепушки. А не сошел ли ты, дружок, часом, с ума?
