Виктор Доценко - Любовь Бешеного
— Розочка! — одернул он ее тоном строгого, но доброго учителя.
— Все! Я больше не буду! — по-детски ответила без пяти минут студентка и, чтобы успокоиться, добавила: — А еще я учусь машину водить!
— Ну ты просто комсомолка-спортсменка! — искренне восхитился Говорков. — Молодец!
Так и сказал! Да после этого ей горы свернуть и реки вспять повернуть — раз плюнуть.
— Я счастлива, Сереженька! — тихо проговорила девочка и смахнула навернувшуюся на глаза слезу.
— Я тоже! — чуть слышно прошептал ее собеседник.
Господи, как же это… Нет, сейчас она проснется!
— Что? Что ты сказал? — переспросила Розочка.
— Я говорю: удачи тебе! — слукавил Говорков.
— Неправда! Ты сказал совсем другое! — рассердилась Розочка. — А я догадалась! Вот!
— Ну ты же у меня умница! — смирился Савелий. — Ладно, малышка, мне пора!
— Спасибо тебе? — прошептала Розочка, уже не в силах сдержать слез счастья.
— Тебе тоже! Пока?
— Пока?
Его последнее слово долгим эхом отдавалось в ее ушах. «Пока» ведь значит ненадолго, это даже меньше, чем до свидания! Господи, хоть бы скорее прошло это «пока»!
Но шли дни, недели, а Савелий не объявлялся, и девочка места себе не находила. Правда, с другой стороны, этот неожиданный разговор, похвала любимого человека настолько подстегнули ее, что казалось, она нисколько не устает. А после напряженного дня Савелий возникал перед ее мысленным взором как живой, она разговаривала с ним, иногда даже вслух…
Эти монологи перед сном вскоре стали для нее своеобразным наркотиком, без которого она уже не могла обходиться. Казалось, что Розочка целый день штудирует артикли и дорожные знаки только для того, чтобы остаться в конце концов наедине с собой в своей кровати и, как Шахразада, начать «дозволенные речи». И всякий раз ее последними словами были:
— Родной мой, я все время думаю о тебе и уверена, что ты это чувствуешь! Да хранит тебя Господь и моя Любовь!
И Розочка погружалась в глубокий сон…
В монотонную жизнь девочки некоторое оживление вносила ее новая и единственная подруга. На эту симпатичную блондинку со стройными ножками, высокой грудью и прической «а-ля Мадонна» Розочка обратила внимание сразу же, в первый день занятий. Такая красотка не могла не броситься в глаза, к тому же и одевалась она соответственно. Ее длинные ноги выглядели вызывающе в аляповатых колготках под не менее вызывающей коротенькой красной кожаной юбчонкой, а высокая грудь не очень-то и скрывалась под серебристой кофточкой с глубоким вырезом, такой короткой, что при каждом движении на всеобщее обозрение выставлялся пупок. При свете ночных фонарей она, наверное, произвела бы вполне определенное впечатление, но днем нельзя было не поразиться ее удивительным глазам: наивным, непорочным и очень красивым. О таких обычно говорят: «Окунувшись в омуты этих глаз, мгновенно забываешь обо всем на свете».
Звали блондинку Ларисой. Она тотчас поведала, что совсем недавно приехала из Москвы, что ее отец работает Комиссаром полиции в Нью-Йорке, что девятнадцать лет назад, когда она еще находилась в утробе своей матери, ее отец уехал в Америку, чтобы навестить свою мать, то есть ее бабушку, да так и остался здесь, что совсем недавно от рака матки умерла ее мать и отец забрал ее к себе, что через месяц она отпразднует свой восемнадцатый день рождения. Лариса отпустила несколько комплиментов по поводу ума и внешности новой подруги, а потом вдруг вновь вспомнила о матери и сказала, что та танцевала в стриптизе, и ей бы самой этого хотелось. Но ее «старик» — так она с ненавистью называла своего отца — заставляет ее идти на юридический. При воспоминании об отце ее лицо мгновенно становилось злым, а манеры вульгарными: она никак не могла ему простить поступка девятнадцатилетней давности. Узнав, что Розочка собиралась поступать на экономический факультет, Лариса твердо заявила, что будет поступать туда же. С английским ей было посложнее, чем Розочке: в школе она учила французский. Тем не менее, поскольку Розочка решила учить английский язык по усложненной программе, эффектная блондинка записалась в ту же группу.
Успехи Ларисы на этом нелегком поприще превзошли все ожидания. Она почти нисколько не отставала по языку от своей подруги и к концу третьего месяца уже довольно сносно говорила. Правда, она скрыла от Розочки что, по ее настоянию, отец нанял ей еще и индивидуального репетитора по языку. Ознакомившись с программой вступительных испытаний, Лариса поняла, что ей никогда не удастся достойно подготовиться, и потому за лень до своего восемнадцатилетия ультимативно заявила отцу, что если не поступит на экономический, то вообще не будет учиться, устроится в ночное варьете.
Слова взбалмошной дочери насчет варьете отец пропустил мимо ушей, а вот известие про экономический вместо юридического перенес тяжело. Но Комиссар полиции Алекс Уайт, в миру Александр Беленький, души в Ларисе не чаял и чувствовал себя виноватым, а потому дал слово, что она будет учиться на экономическом факультете, даже если для этого ему придется пересажать все профессуру университета.
Разумеется, на день рождения Ларисы была приглашена и Розочка.
Гостей было много, в основном их пригласила сама именинница. Неизвестно, чем она при этом руководствовалась, но публика подобралась весьма пестрая, от пятнадцатилетней Розочки до сорокалетних бизнесменов, с которыми Лариса случайно познакомилась либо в ресторанах, либо просто по дороге в университет. Был там и один «крутой» парень из Франции по имени Линдсей Лассардо, но о нем речь впереди…
Среди приглашенных оказался и Кен Минквуд, один из помощников Майкла Джеймса. Его знакомство с именинницей произошло при довольно необычных обстоятельствах.
Как-то, поддавшись на уговоры «крутого» Лассардо, Лариса отправилась с ним в некое заведение сомнительного толка. После обильных возлияний девушка потеряла голову и под одобрительные вопли завсегдатаев вертепа стала показывать стриптиз. Ее начали лапать, щупать, а уж партнер повел себя совершенно не по-джентльменски. Он не захотел поднимать шума, а посему просто-напросто смылся, бросив девушку на произвол судьбы. Вполне возможно, что эта выходка дорого обошлась бы Ларисе: девушку спокойно могли пустить по рукам, если бы по счастливой случайности в заведение на встречу с одним из агентов не заглянул Кен Минквуд.
Он появился там в самый разгар веселья, когда полуобнаженную Ларису облапил какой-то пьяный питекантроп и пытался добраться своей волосатой клешней до самых потаенных уголков. Девушка мгновенно протрезвела и стала взывать о помощи, но это лишь сильнее раззадорило пьяный сброд. Поначалу Минквуд вмешиваться не хотел, чтобы лишний раз не светиться, но вдруг его глаза встретились с удивительными глазами несчастной. И «благородный рыцарь» тотчас ринулся спасать «принцессу».
Скорее всего досталось бы и ему, но вскоре вбежали еще двое полицейских и довольно быстро всех утихомирили. В участок забрали двух наиболее неугомонных «ухажеров», а всхлипывающую девушку и ее спасителя отпустили восвояси, после того как Минквуд уединился с рослым чернокожим сержантом и показал свое удостоверение сотрудника ФБР, заметив, что он здесь по долгу службы. Буркнув что-то вроде «сами с усами», сержант не захотел попусту тратить время на фэбээровца. Его логика была проста: делов-то всего ничего, а звону будет — доказывай потом, что не верблюд. Оно, конечно, думал сержант, совсем оборзели эти фэбээровцы, ну да пускай живет. Поэтому похожий на Мохаммеда Али полицейский милостиво кивнул, заметив напоследок:
— Только забирай свою девицу отсюда с глаз долой?
— Спасибо, сержант! Без проблем! — подмигнул Минквуд брезгливо скривившемуся негру и тут же отвел девушку в сторону.
— Куда вас отвести, мисс… — не глядя на девушку, спросил он. Всю его отвагу как корова языком слизнула.
— Меня зовут Лариса! — не замечая вопроса, кокетливо представилась спасенная и тут же спросила: — А тебя?
— Минквуд! — ответил рыцарь и покраснел.
— Это имя?
— Нет, мое имя Кен!
— Кен? Очень хорошо слышится, я хочу сказать, звучит! Извините за мой ужасный английский!
— Для русской вы довольно прилично владеете английским, — заверил фэбээровец.
— Вы так говорите, словно вам часто приходится иметь дело с русскими! — усмехнулась девушка. — Или я ошибаюсь?
— Увы, нет!
— В таком случае приглашаю своего спасителя на день рождения, который состоится ровно через неделю!
— И что же, я целую неделю вас не увижу? — уныло произнес парень.
— А разве мы уже расстаемся? — лукаво спросила Лариса. Затем она осмотрела свою «боевую амуницию», безо всякого стыда приподняла подол юбки, обнажив красивое бедро едва ли не до пояса, и подтянула чулок. — Вроде ничего не порвали… Если вы пригласите меня в ресторан, то я, вполне возможно, возьму и приму предложение! Ну, что скажете?
