Данил Корецкий - Спасти шпиона
– Ты прав, есть у меня одна проблема.
Он вкратце рассказал о находке николаевских рублей и неприятностях, последовавших за этим. Миша снова встал, словно бурлящая внутри энергия не позволяла ему долго сидеть на одном месте. Он хотел пройтись по кухне, но здесь было слишком тесно, и он просто остался стоять на месте, высокий, мощный, воткнув огромные накачанные ручищи в карманы.
– И что думаешь делать? – спросил он.
– Пока не знаю, – сказал Леший. – По крайней мере до сегодняшнего вечера не знал. Ну, а сейчас… Вот ты бы что сделал?
– Как что? – удивился Миша. – Давить в пыль их надо. Уничтожать. Или ты думаешь, оно все само собой рассосется?
Леший посмотрел на свой погасший уже окурок, похожий на остро оточенный карандаш.
– Нет, не рассосется, – сказал он. – Но ведь это уголовщина. Одно дело там, в горах, а другое… – Он помотал головой. – Я так не умею.
– Ты что, ничего не понял? Они такие же гады, шакалы, как твой Амир. Чем они лучше? Все, что умеют, – грабить, убивать, насиловать, ничего другого. Только они не где-то там, за Кавказским хребтом, а в твоем родном городе, ходят по твоим улицам, гадят здесь, в твоей квартире, у тебя под носом. И ты еще сомневаешься?
Лицо Лешего потемнело.
– Нет, я не в этом смысле… Но там мы играли в открытую: вот наши, вот они, побеждай или умри… Но никто потом не назовет тебя уголовным преступником и алиби не потребует… Я не знаю, как выкручиваться здесь, понимаешь?
– А-а, вот в чем дело, – сказал Миша и замолчал.
Леший встал и подошел к окну. За окном во дворе послышался звук автомобильного двигателя, потом донеслись голоса и тупой «умцающий» звук автодинамиков. Кто-то резко надавил на сигнал и долго не отпускал. Леший глянул на часы: половина второго ночи.
– Ты, я вижу, парень крутой, – произнес он. – Можешь мне помочь? Я в долгу не останусь.
– Давай только без этого, без долгов, – отозвался Миша. – Никаких «ты мне – я тебе», мы же не торгаши. Возьми меня в напарники, покажи подземную Москву, я ведь ее не знаю…
Он снова оглядел срезанный газовый вентиль, хмыкнул.
– Ну, а если мы напарники, то проблемы решаем вместе, дело ясное!
Леший почесал в затылке.
– Только знаешь что… Те, люди тоже серьезные… У меня был товарищ – круче некуда, воевали вместе. А когда стал мою проблему решать, его взорвали. И еще ребят вместе с ним. Так что ты подумай…
Миша усмехнулся нехорошей усмешкой.
– Да видал я всяких! Вы же в горах воевать привыкли. А я уже давно в городах да под землей воюю. Оружие только надо бы серьезное… Найдешь?
– Найду. Только это… – Леший опять почесал в затылке. – Они под землей как дома. Мы думаем, это бойцы из какого-то подземного спецназа. Поимей в виду.
– Имею, – без особых эмоций сказал Миша. – Когда пойдем вниз?
– Да прямо сейчас и пойдем. Чего ждать?
Леший достал свой рюкзак и сложил в него коньяк и остатки закуски.
– Сейчас покажу тебе кое-что, – сказал он. – Еще никому это не показывал.
Он вышел в прихожую, взял гвоздодер и поддел одну за другой две плиты ламината, укрепленные снизу толстыми досками. Под плитами открылось пустое черное пространство, откуда потянуло запахом слежавшейся земли, многолетней пыли, старого мышиного помета и чего-то еще – наверное, это был запах самой темноты.
– Запасной выход, – сказал Леший, с удовольствием наблюдая за вытянувшимся лицом Миши. – Добро пожаловать в подземную Москву!
Глава 2
Виртуозы тайных операций
15 сентября 2002 года, Кемер, Турция
Отель «Интерконтиненталь Джейлан» – один из самых запоминающихся в обширном созвездии своих пятизвездных собратьев. Есть в нем яркая индивидуальность, неподдельный уют, особый изыск и подчеркнутый шик, ненавязчиво проявляемые в деталях архитектуры и интерьера – будь это респектабельный четырехэтажный корпус с золотыми зеркальными стеклами, неожиданный бронзовый Пегас на мраморном полу холла, высокий светлый атриум, мягкие диванчики с обилием подушек на каждом этаже, просторные удобные номера, ухоженная территория, импортные виски и коньяки…
Время близится к полудню, солнце стоит в зените, сотни отдыхающих плавают в изумрудно-прозрачном море, плещутся в бассейне, где можно не выходя из воды получить кружку пенящегося пива, бокал коктейля или запотевший стакан солоноватого, отлично утоляющего жажду айрана. Многие женщины загорают топлесс, и знатоки внимательно осматривают их бюсты, в придирчивых поисках признаков хирургического вмешательства. «Грудь № 1» джейлановского пляжа принадлежит немке Марте: шары четвертого размера сохраняют упругую форму явно без помощи имплантатов…
В кондиционированной прохладе холла, у рецепции, постоянное оживление: одни постояльцы уезжают, на их место заезжают новые, на стоянке у входа сменяют друг друга микроавтобусы, такси и лимузины – для гостей категории VIP. Чуть в стороне, на большой, пышущей жаром асфальтовой парковке много машин, принадлежащих гостям «Джейлана» или взятых напрокат. Почти все они пусты, кроме белого «Фольксвагена» с местными номерами и тонированными стеклами. В нем включен двигатель, кондиционер работает на полную мощность, но это слабо помогает.
Сидящий на заднем сиденье человек в цветастой шведке навыпуск и шортах-бермудах лоснится от пота, хотя и не обращает на это никакого внимания. Он внимательно смотрит на циферблат новой модели «Сейко» – которой пользуется при проведении операций, хотя на торжественные мероприятия в Вашингтоне или Лэнгли надевает «Брайтлинг» за три тысячи. Швейцарская механика, подчеркивающая его спортивный стиль и обещающая «Феррари» на гостевой стоянке, – это, конечно, понтово, но японский премьер-кинетик стоимостью в восемьсот шестьдесят долларов – это надежно и точно…
Черные, острые, как мечи, стрелки почти сошлись на цифре двенадцать; тончайшая секундная, словно стилет, проникающий в любую, самую узенькую щелку времени, дергаясь, прошла три четверти циферблата.
«11.59.46»; «11.59.47»; «11.59.48»…
Со стороны моря доносились усиленные мощными динамиками дурашливые крики аниматоров. Низкие басы тяжелого рока прорывались сквозь отражающие солнечные лучи, тонированные стекла. Того, кто сидел в «Фольксвагене», посторонние звуки во время точной работы здорово раздражали. Неужели без этого насилия над барабанными перепонками невозможно развлекать гостей?!
…«11.59.49», «12.00.00»…
Наконец-то! Черные мечи и стилет, слившись, вонзились в цифру двенадцать.
Человек переводит взгляд на желто-черный шлагбаум у въезда на территорию. Ничего. Смуглый охранник в стеклянной будке лениво зевает. На нем оливковая форма с неким подобием погон.
Даже самые точные атомные часы в метрологическом центре Женевы не гарантируют от случайностей: автомобильных пробок, аварий, человеческой необязательности, сердечных приступов, наконец… Иногда все действительно решает каждая секунда, сегодня, к счастью, имеется допустимый люфт…
К шлагбауму подъехало такси. Человек в «Фольксвагене» прильнул к маленькому биноклю и убедился, что рядом с водителем сидит Боло. Охранник кивнул и поднял шлагбаум, такси проехало к рецепции.
Следом подкатил открытый красный джип «Сузуки». Желто-черный барьер оставался неподвижным до тех пор, пока сидящий за рулем молодой европеец не показал бордовую карточку постояльца «Джейлана», – только после этого «Сузуки» был пропущен на территорию.
Сразу же за ним в полосатую рейку уткнулась носом серебристая «Дэу Нубира» с тремя усатыми аборигенами. Человек в «Фольксвагене» увеличил резкость своего бинокля. Полный солидный турок, перегнувшись через водителя, показал охраннику какое-то удостоверение. Тот почтительно вытянулся и вздернул шлагбаум так резко, как удачливый рыболов, подсекающий тяжелую дораду. Значит, это и есть те, кто следят за Боло, а толстяк у них старший!
Человек в «Фольксвагене» удовлетворенно кивнул и перевел бинокль на вход в отель. Боло расплатился с таксистом и неторопливо двинулся в сторону пляжа. На нем был тонкий летний костюм, подобающий крупному чиновнику. И держался он довольно уверенно, как обычно. Молодец!
Человек посмотрел на часы. Двенадцать ноль три. Операция началась, причем в пределах допустимого «люфта». Наблюдатели запарковали свою «Нубиру», внешне неторопливо выгрузились наружу и неспешно двинулись следом за объектом. По устоявшейся привычке человек вычленил броские приметы внешности каждого и тут же обозначил их прозвищами. Старший – грузный, с заметным брюшком и расширяющимся книзу лицом – Бегемот. Верткий, гибкий, с хищным взглядом и узкими черными усиками – Скунс. Тот, что пониже, – круглые, глубоко посаженные глаза, развитая нижняя челюсть, – конечно, Бульдог!
Человека в «Фольксвагене» звали Грант Лернер, он был гражданином США, хотя в кармане у него лежал итальянский паспорт на имя Витторио Джотти. Впрочем, его фотографии украшали много паспортов, и сам он вряд ли помнил те имена, под которыми посетил почти все цивилизованные страны. Грант Лернер был специалистом по гриму, фальшивым документам и сложным оперативным комбинациям. Секрет успеха его операций – тщательный подбор «ключа» каждой: совокупности места, времени, обстановки, участников и тщательная проработка деталей. В сегодняшней эксфильтрации[1] он тоже продумал все мелочи, начиная с той, что такси на территорию отеля пропускают беспрепятственно, а другие машины – нет. Он написал партитуру и подобрал состав оркестра. Теперь оставалось ждать окончания концерта… Грант откинулся на спинку сиденья. Он представлял, что должно происходить на арене секретной операции. И надеялся, что так все и происходит.
