Юлия Латынина - Охота на изюбря
Вот и сейчас руководство почти в полном составе — первый зампред банка «Металлург», что на втором этаже, глава вексельного центра «Металлург», что на третьем, и московский представитель фирмы «Ахтарский регистратор» сидели за пластиковым столиком в углу и смеялись какому-то рассказу Димы Неклясова.
Дима Неклясов был человек очень любопытный в своем роде. Генеральному директору «АМК-инвеста» было двадцать семь лет, а выглядел он вообще белокурым и розовощеким студентом. Извольский углядел его на переговорах, когда мальчик в перерыве между университетскими занятиями подрабатывал переводчиком, выпестовал его, вынянчил, свозил на стажировку в США, а в прошлом году посадил свадебным генералом (или, если судить по возрасту — лейтенантом) в самую «заветную» ахтарскую фирму, владевшую контрольным пакетом AM К.
Неклясов внушал Черяге смутное беспокойство. Трудно сказать, в чем было дело. Может быть, в том, что больно уж легко Дима Неклясов достиг всего, чего хотел. Одно дело, если тебя зовут Вячеслав Извольский и ты — пусть в тридцать четыре года, — но своими зубами, руками и ногами дополз до вершины, перервав по пути неисчислимое количество глоток, подставив кучу подножек и выкинув со своего пути и тех, кто тебе мешал, и тех, кто мог помешать. Другое дело, если тебя в младости взяли пальчиками, одели в штанишки от Версаче и отправили в Принстон, а потом на мельхиоровом подносике поднесли ключи от машины, квартиры и хорошего офиса. По жизни, Диме Неклясову надо было весь век ходить пуделем за Извольским, но ведь так легко заболеть звездной болезнью, если тебя в двадцать пять сделали вторым и при том у тебя нет надежды даже к семидесяти стать первым.
Впрочем, возможно, все это были гнусные домыслы, которым не было никакой основы, но которые Черяга в себе не подавлял. Он пес, его поставили лаять, вон он и будет принюхиваться.
Черяга щедро заставил свой поднос салатами, селедкой под «шубой», ухватил полную тарелку душистых щей и к ним свинину на ребрышках, и подошел к обедающим. Дима Неклясов возбужденно рассказывал о том, как на него сегодня наехали:
— Вы представляете, я вылезаю из тачки, и тут возникает такая морда, что твой авианосец. Пальцы веером, цепь золотая…
Слова отскакивали от белых зуб Неклясова, как пингпонговые шарики от стола. Черяга поставил свой поднос на столик:
— Разрешите?
Неклясов мгновенно умолк, потом обернулся, расплываясь в улыбке в двадцать четыре карата.
— О! — сказал Неклясов, — как славный город Ахтарск? Его еще не сдуло в Казахстан?
Собеседники засмеялись. Ребята из московского, «финансового», офиса взяли в привычку подтрунивать над ахтарскими. Для них далекий сибирский город, где дымились трубы, работали домны, и шипел льющийся в чугуноковши металл, — был каким-то глупым пережитком социализма, навсегда заклейменной «комсомольской стройкой», местом, где водились рабочие, медведи и тайга. Ахтарск был непонятным придатком к чистенькому особнячку, где миллионы возникали прямо из воздуха путем перевода энной суммы от «Феникса», занимавшего правую половину комнаты 219, в «Интертрейд», прописанный в левой ее половине.
Ахтарцы же (главный инженер, зам по производству и т.д.) считали именно москвичей паразитами, и Черяга, еще шесть месяцев назад сам обитатель Москвы и следователь Генпрокуратуры, ощущал себя именно ахтарцем. Черт его знает, в чем тут было дело, — может быть, в том, что Денис был по рождению все-таки сибиряком. А может быть, в том, что в Ахтарске Денис был вторым лицом после самого Сляба, полномочным визирем и палачом, а в Москве Денис был просто «новым русским» с банальным «мерсом» и мобильником, из какой-то заштатной комсомольской стройки… «Вы из Ахтарска? Так ваш комбинат же стоит!» — как-то приветствовал Дениса на конференции западный экономический светоч, прилетевший учить русских правильным основам бизнеса. «С чего вы взяли?» — поразился Денис. «Так ведь вся русская промышленность стоит», объяснил светоч.
— Привет российской металлургии! — провозгласил Неклясов, поворачиваясь и поднимая стакан с соком. Он ужасно походил на ди Каприо в роли Артура Рембо. — Говорят, тебя Сляб Заславского послал искать?
— А что, он еще не нашелся? — это спросил кто-то справа от Черяги.
— Найдется, куда денется, — подал голос один из собеседников, сорокалетний толстяк из вексельного центра. — Я ему как-то звоню: привет, говорю, ты не забыл, что завтра нам на Соколовку лететь? «Ой, — говорит, — я не могу». — «Как не могу? Нас Машкевич ждет, так тебя и растак!» — «Да ты понимаешь, я в Таиланде…»
— Он на этот Таиланд у меня две штуки баксов занял, до сих пор не отдал, — пожаловались сбоку.
— А у меня в понедельник пятьсот…
— Много он занимал? — спросил Черяга.
— Он играл много… — ответил Неклясов.
— В «Серенаде»?
— Да. Она тут в трех кварталах, где ближе, тут и ходил.
— Плохо, — сказал Денис.
— Что — плохо? — Казино бандитское, мы на их территории, деньги им не платим.
Дима Неклясов улыбнулся. Он был очень похож на вожака пионерского отряда с шелковым галстуком за двести долларов.
— Это уж, извините, по вашей части, — сказал Дима, — мы не разбираемся, кто кому платит. И почему ко мне на стоянке какие-то упыри подходят.
— Кто-нибудь знал, что Заславский — наркоман? — спросил Денис.
— Что? — Неклясов неподдельно удивился. Черяга вытащил из кармана две таблеточки с серпом и молотом.
— Это что, анальгин? — спросил кто-то.
— МДМА. Экстази. Западногерманское производство. Видите серп и молот? Разновидность называется «горби», в честь супруга Раисы Максимовны. Для прикола.
Неклясов глядел на таблетки с неподдельным любопытством, с каким девственница глазеет в щелку на пенис. Потом осторожно протянул руку, чтобы потрогать.
— Что ж они такие грязные? — растерянно сказал он.
— В ящике завалялись. Коля у нас человек богатый, ханку по притонам не кушает, что ему сотня долларов, которые в щель ухнули… Часто он под кайфом на работу приходил?
Неклясов медленно покачал головой.
— Да нет, Денис Федорыч, — растерянно сказал председатель правления «Металлурга», — никогда б не подумал. Вполне нормальный пацан… Бывали у него, конечно, заскоки, так ведь сейчас жизнь такая, поди разбери, отчего у человека шифер едет, — от дури или оттого, что его партнеры вчистую кинули… От кидняка-то еще круче мозги пробирает.
— А кто ему «колеса» мог доставлять?
— Да господь с тобой, Денис Федорыч! — сказал представитель «Ахтарского регистратора», — откуда ж мы знаем?
— А кстати говоря, — заметил человек из вексельного центра, — ты, вроде бы, бумаги Колины смотрел?
— Да.
Денис взглянул на часы: на часах уже натикало три, пора было уезжать на стрелку, и Черяга торопливо и быстро набивал брюхо.
— Можно узнать, зачем?
— Просто хотел посмотреть, какие контракты он подписывал. И на что «колеса» покупал: на те деньги, которые у нас заработал, или на другие.
— И нашел чего-нибудь?
— Нет.
Дима отправил в рот бледный стебелек спаржи, прожевал и сообщил:
— Сляб завтра приезжает. Правда, что он хочет АЭС купить?
Гигантская недостроенная Белопольская АЭС стояла в сотне километров от Ахтарска.
— Энергетики не продают, — ответил Денис. — Лучше, мол, пусть у нас сгниет, чем ты, буржуй, прибыль получишь.
Поднос Дениса опустел. Черяга торопливо встал, допивая сок.
— Приятного аппетита, — попрощался Черяга. Он уже не услышал, как Неклясов сказал за его спиной вполголоса:
— Ахтарская овчарка. Еще бы он чего-то в документах нашел. Он их, наверное, вверх ногами читал.
Если бы эти слова передали Извольскому, Неклясов ничем не рисковал. Сляб любил, чтобы его сотрудники не выносили друг друга.
Стрелка началась, как в лучших английских домах: секунда в секунду.
В тот момент, когда темно-зеленый «паджеро» Брелера, сопровождаемый двумя «ауди», свернул на пустырь с Новомосковской улицы, с другой стороны пустыря, выходившей к полузаброшенному железнодорожному переезду, выскочили двое — скромный «мерс-320» и черный «БМВ» с тонированными стеклами.
Дверцы «БМВ» распахнулись, и из них полезли стриженые амбалы. Тот, который первым шагнул навстречу Брелеру, ужасно напоминал шкаф, шутки ради наряженный в штаны и куртку. Кубообразную голову венчала короткая, как у свиньи, щетина волос, под маленькими глазами в оттопыренном рту перекатывалась сигарета «Мальборо». «Ну дебил!» — восхитился про себя классическим типажем Брелер.
— В чем проблемы, Камаз? — негромко спросил Брелер, засовывая руки в карманы пальто.
— Ты кто такой? — спросил Камаз.
— Я заместитель Черяги. Начальника службы безопасности. Брелер моя фамилия. Камаз набычился.
— А где сам Черяга? — спросил он.
— Черяга сейчас подлетит, — спокойно сказал Брелер. — Велел без него начинать.
