Виктор Степанычев - Мое имя - Воин
— Так это он был? — разочарованно сказал Вадим. — А я-то думал, это парни Слуцкого следят.
— Андрюха-Доктор с тобой в ЦУМе столкнулся, пакеты с покупками растерял, а ты — ноль внимания. Уверившись, что дело худо, мы уже решили тебя изымать, но неожиданно пришли от аналитиков данные, что люди Слуцкого пытаются провернуть некую гнилую операцию. Они выходили на контакт с одной из европейских экстремистских группировок, связанных с Аль-Каидой. Тогда мы решили оставить тебя на время под крылом Слуцкого. Так, на всякий случай, да чтобы и его зря не тревожить. Но внедрили к генералу нашего человека. Надо было выходить на операцию, да и за тобой заодно присмотреть. Его, кстати, ты тоже не узнал.
— Сева Мельников, — кивнул Вадим. — Глаза показались знакомыми, а так — как белое пятно. Не помню, не знаю… Только как вы его смогли втиснуть в контору Слуцкого? Там же идет такой жесткий отбор, проверка по полной программе.
— Биография у него чистая, — усмехнулся Мао. — Точнее — правильная, для господ Слуцких.
— Вилен Владимирович говорил, что Сева после армии вроде бы бизнесом занимался, что-то поминал про дикий капитализм…
— Почти так и было. Из спецназа Сева пришел к нам в Отдел. И почти сразу его внедрили в охрану одной скользкой фирмы. Мы ее в то время разрабатывали. Ребятки активно занимались поставками в Россию наркотиков. Это не совсем наш профиль, поэтому мы подключились, когда фирмачи полезли в торговлю оружием. Решили ребятишки по своим каналам прогнать крупную партию пластита. И покупатели нашлись, из тех, что по горам в Чечне бродят. В общем, Сева нормально сработал, даже попал под уголовное дело, но был за отсутствием улик оправдан. Так что его трудовая капиталистическая книжка в полном порядке. Прошел проверку на счет раз. Правда, с операцией с таллием, которую проводил Роткевич, гладко не вышло. Если бы не ты, порошок мог уйти по назначению. Сева так и не смог нащупать концы этого дела. Собственно, ему этого не дали сделать, отправив под твое крыло — запасным в бойцовскую команду. Зато сумел тебя сберечь. Отбивал от клоунов «элитных», пока мы не подоспели.
— Кстати, с этим таллием, — наморщил лоб Вадим. — По официальным каналам прошла информация, что задержали груз с отравляющим веществом. Только от Слуцкого я узнал, что там был таллий. Что это за гадость и для каких целей его переправляли в Германию?
— Вопрос интересный, — кивнул Сергей. — Дело в том, что ты ненароком сорвал проведение крупнейшего террористического акта. По сравнению с ним одиннадцатое сентября в Нью-Йорке и череда июльских взрывов в лондонском метро и автобусах могли бы показаться детской шалостью. Сам по себе он — химический элемент, располагающийся в периодической таблице Менделеева где-то рядышком со свинцом. Название получил от греческого словосочетания «зеленая ветка», потому что в спектре дает зеленую полосу. Встречается в естественном виде в природе и носит название таллий-8. Довольно ядовитое вещество без цвета и запаха. Промышленного применения так и не нашел. В свое время использовался как яд для грызунов.
— И это все? — удивился Вадим. — И стоило тащить такую элементарщину через две границы?
— Через кордон шел таллий, да не совсем тот, — покачал головой Мао. — В Советском Союзе проводились эксперименты по облучению в ядерном реакторе различных химических веществ и элементов, в том числе таллия 8. В результате получили легкий изотоп, который назвали таллий 89. После проведения ряда исследований определили, что данное вещество можно использовать в целях обнаружения инфракрасного излучения, которое применяется в приборах наведения. То есть снайпер, танкист или артиллерист производит наведение на цель, а его немедленно засекают и глушат. Хотя дальше опытных разработок дело не пошло, заказ на изготовление таллия 89 был сделан. Исследовательский институт под Новосибирском произвел около ста килограммов порошка. Это произошло аккурат в восемьдесят девятом году. Программу за отсутствием средств закрыли, и порошок уложили в хранилище НИИ, потому что на утилизацию его денег также не было. А через полтора десятка лет про таллий вспомнили. Правда, не ученые, а негодяи. И решили поиметь на порошке капитал. Кто-то им подсказал, что таллий 89 возможно использовать в террористических целях. Этим и занялся Роткевич с командой. Сейчас идет следствие по факту хищения порошка из института.
— Ублюдки, — с места прокомментировал Дед. — И те, кто про порошок забыл, и кто им торговал, и те, кто людей травить хотел. Эх, народ! Просрали такую страну! Ничего святого не осталось!
— А использовать таллий террористы планировали в берлинском метро, — прослушав до конца гневную ремарку Олега Петровича, невозмутимо продолжил Мао. — На нескольких станциях, в основном узловых, они собирались рассыпать порошок на пути. Потоками воздуха и идущими составами его бы разнесло по всем веткам метро.
— Было бы много жертв? — нахмурился Вадим.
— Предположить трудно. Специалисты сейчас просчитывают варианты. Однако можно определенно сказать, что пострадали бы даже не десятки, а сотни тысяч людей. Следствием теракта были бы массовые отравления, особенно на начальном этапе акции, и радиоактивное заражение всего берлинского метро. Смертельную дозу облучения никто, конечно бы, не заработал, однако психологический эффект получился бы значительный. Можно предположить страшную панику в городе и транспортный коллапс немецкой столицы. Метро пришлось бы как минимум на два-три года закрыть на дезактивацию. Так что ты сработал как надо.
— Кто на что учился, — подал голос Дед. — А Вадим всегда был хорошим учеником. Даже без мозгов сумел классно обыграть этих балбесов и сорвать операцию.
— Олег Петрович! — укоризненно протянул Сергей. — Скажете тоже, «без мозгов»… В общем, следствие по этому делу идет и у нас, и в Германии.
— Слуцкого жестко пристегнули к таллию? — поинтересовался Вадим. — Он хитрый лис и подставляться не имеет привычки. Его начальник охраны сказал, что улик против шефа нет.
— Ты, Вадим, даже не представляешь, какую волну поднял, сдав Роткевича с порошком немецкой полиции, — покачал головой Салтыков. — Потянули за ниточку…
— Это не волна, а полное цунами! — хитро прищурив глаза, хохотнул Олег Петрович. — С десятиэтажный дом!
— Контрабанда таллия идет лишь одним из эпизодов по уголовному делу, возбужденному против Слуцкого. И я бы не стал утверждать, что это самое тяжкое преступление, которое вменяется отставному генералу. Практически есть признание Слуцкого в организации этой акции. Но посчитают ли в суде аудиозаписи существенными уликами? Мы в полном объеме представили следствию подслушку вашей разборки с Роткевичем в кабинете у Слуцкого. Мельников сумел воткнуть «жучок» в генеральские апартаменты во время приема поздравления по случаю победы на турнире. Но как пойдет следствие — одному Богу известно. Или черту… Адвокаты налетят с криками, что прослушивание совершено незаконно, а потом вдруг кассета размагнитится нас все бывает.
— Все продается, все покупается, — кисло прокомментировал слова Сергея Олег Петрович. — Сволочи, одним словом!
— Главное в другом, — задумчиво сказал Салтыков. — Обвинение Слуцкого в пособничестве террористам сняло с него табу неприкосновенности. Слишком тяжелая статья и самая муссируемая и в России, и за рубежом. От генерала в один миг отвернулись все, кто его прикрывал во властных структурах. Слуцкий пользовался поддержкой старой кремлевской команды и сам ее поддерживал не словом, но делом. Поэтому его до поры до времени не трогали. Хотя зубы точили уже давно и на него, и на фонд.
— Поддерживал делом кремлевских? — удивился Вадим. — Президент какого-то фонда ветеранов?
— А дело-то пахло дензнаками, — наставительно поднял палец Олег Петрович. — Причем огромными. В обороте фонда ходили сотни миллионов долларов. По скромным прикидкам…
— А откуда он их брал? — изумился Вадим. — С боев без правил? Зарабатывал на тотализаторе?
— Если бы, — криво усмехнулся Сергей. — Ветеранский фонд, который возглавлял Слуцкий, по существу, являлся ментовским «общаком». В него сливался определенный процент с доходов милицейских чинов со всей России. Естественно, снимали его не с зарплат участковых и постовых, а с преступных денег, добытых, как правило, с крышевания бизнеса.
— А как это можно просчитать? — изумился Вадим. — Сколько должны были отстегивать в фонд, к примеру, с какой-нибудь Виленской губернии или полуострова Таймыр?
— Дело ставилось более десятка лет. Еще со времен, когда Слуцкий ходил при погонах и власти в должности заместителя министра внутренних дел. Сначала он подмял под себя Москву, а потом потихоньку и регионы. Высшие милицейские должности просто покупались или на них назначались те, кто клятвенно обещал рассчитаться за высокие посты. И это помимо дани, которой они облагались в соответствии с престижностью области и ее экономическим состоянием. В фонде Слуцкого был создан особый аналитический отдел. Специалисты просчитывали, какую сумму должен внести в фонд каждый регион. Собственно, к концу девяностых годов такие схемы были налажены во всех структурах власти. Оброчные деньги текли по отлаженным каналам от главы сельсовета, района и начальника районного ОБЭПа до соответствующих областных кабинетов и далее — в столицу.
