Михаил Нестеров - Невольник мести
Пантера на миг прикрыл глаза, и его взгляд снова нашел пакистанца.
– Сдавайся, – в очередной раз потребовал Мустафа, различив в глазах десантника колебания. – Если ты сдашься, я не буду преследовать твоих товарищей. Клянусь Аллахом!
Пантера снова закрыл глаза и... медленно высвободил ствол изо рта. В таком же темпе отвел руку в сторону.
Мустафа криво усмехнулся и покачал головой, давая понять десантнику, что этого мало.
Пальцы Пантеры разжались, и пистолет упал на землю. Еще секунда, и, неотрывно глядя в черные глаза Джафаля, разведчик поднял руки...
77
Марк гнал заложников, как стадо баранов. Сейчас он ненавидел их. Они не стоили и пальца на руке каждого, кто погиб в этом жестоком бою. Потом все встанет на свои места, Сергей поймет, что все-таки волей или неволей они спасли больше двадцати человек, принесли в двадцать с лишним семей радость и счастье...
А сейчас...
Машинально Марковцев оглядывался, что-то подсказывало его часто бьющемуся сердцу, что Пантера еще жив. Казалось, что вот-вот из-за деревьев покажется его невысокая фигура, и Михаил вскинет руку в приветствии.
Сергей обманывал себя, такого просто не могло быть. Миша Пантюхин держал не один десяток боевиков, и уйти они ему не дадут. Другое дело, если они захотят взять его в плен. Но и тут Марк на сто процентов был уверен, что Пантера живым в руки врагов не дастся. Хотя трудно, невыносимо трудно отдать свою жизнь в таком молодом возрасте.
Марковцев слышал автоматные очереди, до него долетали звуки разорвавшихся гранат. Потом наступило затишье...
От трудных мыслей Марка отвлек Подкидыш, остановивший колонну заложников.
– Комбриг, Один-Ноль загибается. Надо увеличить темп.
Скумбатову сделали инъекцию промедола, который отчасти снял боль, но ранения были тяжелыми, и лейтенант потерял много крови.
Марк снял с себя куртку и передал одному из заложников.
– Так, воин, быстренько в голову колонны, укутаешь командира. Потом берешь шесть человек, поднимаете командира на плечи и несете. И все это в темпе. Бегом, бегом!
Найденов покачал головой, понимая, отчего так зол на заложников Сергей:
– Бесполезно, Максимыч. Пантера не вернется.
Бесполезно...
Взяв себя в руки, Сергей сменил тон.
– Рано мы идем, Гриша, рано. Пробуй вызывать Главного. Долби в рацию: «Дело сделано. Направление – север. Принимайте двадцать семь мест – квадрат 1049 граница квадрат 1063». Долби, долби их, Гриша, в бога мать! Долби! Пусть разделят с нами победу, ироды ё...!
Сергей плакал, не стесняясь своих слез. Он прошел до конца. Он реабилитировал двенадцать человек. Но сгубил десять. И сейчас нет ему никаких оправданий, сейчас за благо кажутся лишние минуты, которые могли бы прожить эти пацаны.
Марк часто обращался к мертвым, наверное, потому, что и сам был только наполовину живым. А НОВЫЕ мертвые смотрели сейчас на него с улыбкой.
Евдокимов Сергей Михайлович. Кличка Рубильник. Позывные Один-Восемь.
Родимов Дмитрий Александрович. Муха. Один-Три.
Гринчук Игорь Семенович. Ас. Один-Один.
Чернов Николай Иванович. Злодей. Один-Пять.
Богданкин Александр Николаевич. Македонский. Один-Девять.
Филонов Виктор Николаевич. Подкова. Один-Десять.
Горчихин Алексей Михайлович. Скутер. Один-Два.
Колесников Антон Андреевич. Удав. Один-Семь.
Мирный Алексей Сергеевич. Моряк. Один-Шесть.
Пантюхин Михаил Александрович. Пантера. Один-Четыре.
Заплетин Виктор Петрович. Запевала. Плеть. Один-Одиннадцать.
Да, он не потянул обнять всю страну – это нонсенс, но сохранил двенадцать имен и уберег их от грязи.
Сергей отогнал прочь сомнения, иначе стоявшие перед ним как живые бойцы взглянули бы на командира с укором:
«Зачем ты так, Максимыч? То, что ты делаешь для нас, мы делаем для тебя. Ты с нами, а мы с тобой, забыл разве?»
Глава 24
«Герои не умирают. Герои возвращаются»
78
Дагестан, 20 декабря, 10.50
Распоряжения генерал-полковника Ленца выполнялись быстро и безукоризненно. А его приказ подготовиться к поисково-спасательной операции лучшему экипажу был понят буквально.
Экипаж поисково-спасательного вертолета «Ми-8», ожидающий означенного срока, состоял из трех человек – 46-летнего генерал-майора Николая Бурдасова, воздушного аса с большой буквы, полковника Василия Иваненко и еще одного полковника – Алексея Малова. Экипаж вертолета прикрытия «Ми-24» тоже был сплошь из полковников.
До вылета оставалось около полутора часов, но неожиданно механики военной базы с удивлением увидели, как спешно, почти бегом направляется к боевой машине генерал-майор Бурдасов, а за ним оба экипажа.
Прогретые двигатели взревели, и вертолеты, лихо развернувшись, взяли направление на запад.
Механиков удивило также, что, набирая скорость, «вертушки» пошли прямо на дагестано-азербайджанскую границу.
Полковник Иваненко «на ходу» делал поправки, внося в карту изменения. Единица, которую они должны подобрать, согласно сообщению, идет строго на север, изменилось и контрольное место ПСО. Сверив маршрут, полковник передал командиру:
– Товарищ генерал, возьмите два градуса вправо. Зайдем на прямую с небольшим запасом.
Машины шли со скоростью двести сорок километров в час. Они уже миновали границу, взрыхляя винтами небо чужой территории. Вертолет сопровождения летел в стороне и чуть сзади.
* * *Азербайджан, 20 декабря
Марк уже не оглядывался, он бежал в хвосте колонны, приготовив сигнальную ракету. Должны, просто обязаны радисты ГРУ перехватить сообщение, они же наверняка слушали эфир.
В середине колонны находился человек, выглядевший на шестьдесят пять. Генерал-майор Зубахин. Сергей, казалось, вообще не обратил на него внимания, словно положено генералу находиться среди заложников, лишь бросил на него тяжелый взгляд и прошел мимо главного виновника, главного преступника. Может, руки не захотел марать. Либо пули на такое дерьмо было жалко, ибо сейчас пули виделись символом жизни, а не смерти. Они спасли заложников и оставили в живых трех бойцов отряда.
– Дело сделано. Направление – север. Принимайте двадцать семь мест – квадрат... – «долбил» Подкидыш. – Один-Двенадцатый – Главному. Дело...
Дело сделано...
«Герои возвращаются. Герои не умирают».
Для Сергея Марковцева в этом вопросе, не дающем ему покоя на протяжении двух с лишним лет, была поставлена окончательная точка.
79
Через тридцать шесть минут полета «вертушки» сделали разворот на девяносто градусов, снизились и сбавили обороты, идя со скоростью девяносто километров. Под ними был означенный квадрат, и оба экипажа искали глазами сигнальную ракету.
– Вижу, товарищ генерал, – полковник Малов указал вправо, где, вспарывая воздух и оставляя за собой судорожный след, вверх взметнулась красная точка.
Бурдасов развернул машину и, сбавляя обороты, пошел на снижение. Место для посадки было удобным. «Ми-8» опустился на свободное от деревьев место, примяв колесами кусты. «Ми-24» гонял воздух в шестидесяти метрах, ощетинившись ракетами в южном направлении.
Генерал-майор не без интереса поглядывал на разношерстную толпу, среди которой выделил руководящего посадкой высокого человека в обгоревшей куртке. Тот был без головного убора, с висящим на груди автоматом.
Вначале погрузили раненого командира расчета, потом в салон стали подниматься заложники.
Марковцев стоял рядом с лестницей и остановил шагнувшего на первую ступеньку генерала Зубахина.
– Ты последний. Следующий, – поторопил Марк очередного солдата. – Следующий... Подкидыш, вперед. А теперь ты, генерал.
И шагнул следом.
В салоне Сергей бесцеремонно согнал заложника с крайнего места и посадил на него Зубахина. Сам сел рядом.
Вертолет вмещал двадцать восемь человек, всего сели двадцать семь. Даже это говорило о том, что кто-то несправедливо забыт – там, откуда уже давно не слышны звуки перестрелки, лишь грохнул, словно на прощанье, мощнейший взрыв: это разорвалась в огне столовой мина.
«Слетать бы туда», – подумал Марк.
Но то была несбыточная мечта: пилоты получили приказ и не нарушат его ни под каким предлогом.
Подкидыш сказал командиру экипажа, что можно подниматься, назвав генерал-майора Бурдасова, чье лицо под шлемом выглядело моложе обычного, братком.
– Давай, браток, полетели.
С мертвенно-бледным лицом Скумбатов лежал в проходе. Сергей склонился над командиром расчета.
– Как ты, Саня?.. Подмигни мне, друг. – Марковцев был безмерно рад, что относительно Скумбатова его пророчества не оправдались.
Обескровленные губы одноглазого диверсанта дрогнули в улыбке. Глянув в сторону Зубахина, Один-Ноль спросил, напрягая голос:
– "Цыганочка" с выходом?
Марковцев кивнул:
