Пауло Коэльо - Победитель остается один
— Я не верю в предчувствия. И пытаюсь ласково и спокойно объяснить тебе, чего ради устраиваются подобные празднества. Если думаешь вновь заняться бизнесом — ты ведь говорила как-то, что всегда об этом мечтала, если хочешь с успехом покупать и продавать изделия высокой моды, — постарайся вникнуть в мои слова. Кстати, когда я сказал, что вчера ночью видел твоего бывшего мужа в баре, ты ответила, что это невозможно. Ты поэтому ни на миг не выпускаешь из рук свой телефон?!
— Ему здесь нечего делать.
На самом деле Еве хочется сказать: «Я знаю, кто попытался уничтожить твой кинопроект — и преуспел в этом. Я знаю, что он способен еще и не на такое. Постарайся понять, что нам грозит опасность, и уведи меня отсюда».
— Ты не ответила на мой вопрос.
— Отвечаю: да, поэтому. Потому что знаю его, чувствую, что он где-то рядом, и боюсь.
— Я ведь тоже рядом, — с усмешкой отвечает Хамид. Ева берет бокал с шампанским и залпом выпивает.
Он ничего не говорит ей по этому поводу, понимая, что она только того и ждет.
Хамид оглядывается вокруг, стараясь выбросить из головы сообщения, которые недавно одно за другим высвечивались на дисплее его телефона. Ищет возможность сфотографироваться с Жасмин, прежде чем всех пригласят в зал, где сервирован ужин и куда не пускают репортеров. Гибель знаменитого киноактера случилась как нельзя более некстати: никто даже не спросил о сенсационном контракте, который он, Хамид, подписал с никому не известной манекенщицей. Еще полчаса назад эта новость была у всех на устах — сейчас до нее никому нет дела.
Он понимает, что хоть и работает столько лет в сфере гламура и роскоши, ему еще многому надо учиться: миллионный контракт моментально забыт, а вот устроитель сегодняшнего вечера сумел подогреть к нему интерес прессы. Ни один из собравшихся здесь журналистов не пошел в полицию или госпиталь, чтобы получить информацию из первых рук. Если бы даже все они не специализировались на моде, редакторы не решились отозвать их отсюда по той простой причине, что убийствам не место на страницах, посвященных светской жизни.
Знатоки драгоценностей не суются в хитросплетения мира кино. Искушенные и вдохновенные певцы тусовок знают: сколько бы крови ни лилось в мире в этот самый миг, люди все равно будут отыскивать те фотографии, на которых запечатлен иной мир — идеальный, недостижимый, полный изобилия.
Убийства могут случиться в доме за углом или на соседней улице. Такие ужины, как этот, — только в заоблачных высях. Что больше всего интересует простых смертных?
Вот такие вечера.
О них еще за несколько месяцев пишет пресса, сообщая, что знаменитая ювелирная фирма устраивает в Каннах свой традиционный праздник, приглашения на который уже разосланы. Это не в полной мере соответствует действительности: половина будущих гостей получает нечто вроде меморандума с просьбой загодя подтвердить, будут ли они присутствовать на торжестве.
Те читают газеты, а потому, разумеется, немедленно отвечают и подтверждают. Заказывают билеты на самолет и номер в отеле — платят за двенадцать суток, хотя проживут там не более двух. Они должны показать всем и каждому, что все еще принадлежат к Суперклассу, ибо эта причастность открывает многие двери, облегчает ведение дел и приятно щекочет самолюбие.
Через два месяца приходит настоящее приглашение. Женщины впадают в волнение, не зная, какой туалет лучше всего надеть по такому случаю, мужчины поручают секретаршам обзвонить кое-кого из знакомых и справиться, можно ли будет с ними выпить там в баре шампанского и обсудить до начала ужина некоторые вопросы. Это специфически мужской способ сообщить: «Я-то приглашен. А ты?» И как бы тот ни клялся, что у него дел по горло и едва ли он сумеет выкроить время, чтобы слетать в Канны, подобный ответ расшифровывается так: это всего лишь попытка дать пристойное объяснение тому печальному обстоятельству, что ни предварительного, ни окончательного приглашения имярек еще не получал.
Не пройдет и нескольких минут, как он приведет в действие все свои знакомства и связи, подключит друзей, партнеров, компаньонов — и раздобудет вожделенный билет.
Итак, вечер.
Нанимается команда профессионалов. Когда приходит назначенный день, отдается распоряжение угощать гостей максимально возможным количеством спиртного, оставляя приоритет за легендарным и не знающим себе равных французским шампанским. Иностранные гости едва ли догадаются, что в этом случае будут пить шипучее вино, произведенное у них дома, а оттого стоящее значительно дешевле, нежели им представляется. Женщины — в точности как сейчас Ева — будут уверены, что бокал с золотистой жидкостью как нельзя лучше дополняет их платье, туфли и сумку. Мужчины тоже похаживают с бокалом в руке, но прикладываются к нему гораздо реже — они пришли сюда, чтобы заключить перемирие с конкурентом, наладить или улучшить отношения с поставщиком, найти потенциального клиента, который сможет продвигать их продукцию. Сотни визитных карточек перепархивают из рук в руки на таких вечерах. Разумеется, часть вручается не только настоящим или будущим партнерам, но и красивым женщинам, однако все знают: это зря только бумагу переводить — на такие ужины никто не приходит в надежде повстречать большую и светлую любовь.
А приходят для того, чтобы договориться накоротке с деловым партнером, чтобы поблистать, чтобы немного развлечься. Но развлечение — это так, нечто добавочное, в «базовую комплектацию» не входит.
Люди, собравшиеся в этом отеле сегодня ночью, явились с трех вершин воображаемого треугольника. Одни — это те, кто уже всего достиг, кто проводит время за партией в гольф, на нескончаемых обедах, в закрытых клубах, куда допускают только избранных, и у кого достаточно денег, чтобы покупать в магазине все, что понравится, не спрашивая: «Сколько стоит?». Они взобрались на вершину и там вдруг осознали такое, что никогда не приходило им в голову раньше: они не могут жить одни. Общество супруга(и) им невыносимо, они нуждаются в движении, свято веруя, что являют собой нечто совершенно особенное, хотя уже успели убедиться, что, удалившись от дел, столкнулись с той же тягомотно унылой повседневностью, что и любой представитель среднего класса — завтрак, газеты, обед, послеобеденная Дрема, ужин, телевизор. Они принимают почти все приглашения. Они бывают на всех мыслимых светских и спортивных мероприятиях, устраиваемых по выходным. Они проводят отпуск на модных курортах (хоть давно уже не работают, но все еще уверены, что существует такое понятие, как отпуск).
Другие — это те, кто еще ничего не добился: эти неистово ворочают веслами, выгребая против течения, пытаются сломить сопротивление победителей, демонстрируют лучезарную уверенность, даже когда навещают в больнице отца или мать, продают то, что им пока еще не принадлежит.
И наконец, вершину треугольника занимает Суперкласс.
Эти три ингредиента — идеальная смесь для подобных вечеров. Те, кто дошел до цели, но продолжает вести нормальную жизнь, сознавая, что время, когда они могли влиять на что-то, истекло безвозвратно, хотя денег у них хватит еще на несколько поколений, — с опозданием понимают, что власть лучше богатства. Те, кто еще в пути и со всей своей пока нерастраченной энергией и воодушевлением стараются веселиться и радоваться жизни, считая, что им в самом деле удалось произвести на окружающих нужное впечатление, — буквально за несколько недель убеждаются, что, сколько ни раздавай визиток, никому они не нужны. И наконец, те, кто балансирует на вершине и кто знает: ветры там дуют такие, что ничего не стоит потерять равновесие и сорваться в бездну.
…Приглашенные продолжают подходить к нему с разговорами: про убийство никто не упоминает: то ли по неосведомленности людей, живущих в мире, где подобного не случается, то ли по деликатности — последнее, впрочем, сомнительно. Хамид оглядывается по сторонам и видит именно то, чего терпеть не может в мире моды — женщин далеко не первой молодости, одетых как двадцатилетние. Как они не понимают, что пришло время поменять стиль? Он ведет беседу с одним, улыбается другому, благодарит за похвалы своей коллекции, знакомит Еву с теми, кого она еще не знает (таких наперечет). Но при этом одна мысль сидит у него в голове — в ближайшие пять минут отыскать Жасмин и сфотографироваться с нею.
Промышленник и его жена в немыслимых подробностях вспоминают, когда же они виделись в последний раз — Хамид эту чету вообще не помнит, но согласно кивает. Говорят о путешествиях, о встречах, о проектах, которые намерены развивать и продвигать. И никто не спросит о чем-то по-настоящему интересном вроде: «Ты — счастлив?» или: «На что же все-таки похоже чувство победы, если она достигнута с таким трудом?». Если ты относишься к Суперклассу, то, ясное дело, обязан вести себя как человек состоявшийся и счастливый, даже если задаешь самому себе вопрос: «Теперь, когда я обрел все, чего желал и о чем мечтал, что мне делать с моим будущим?»
