Данил Корецкий - Время «мечей»
– Экипажу плохо, внезапная болезнь, – с трудом произнося слова, ответил пилот.
– Постарайтесь посадить машину!
– Постара…
Пилот действительно был очень хорошим. Он еще сумел выбрать подходящую поляну и, резко снизившись, довольно жестко посадил машину. Но выключить двигатель уже не сумел. Вертолет стоял на земле, а винт продолжал крутиться до тех пор, пока не кончилось горючее. За все это время люк так и не открылся и из машины никто не вышел.
* * *Большая комната была пуста. Только полуразвалившаяся печь в углу, да грубая, длинная и широкая лавка под окном. Холодно, сыро, пахнет нежилью. Здесь, в заброшенном доме посредине медьвачьих владений, предстояло провести ночь. Иван Степанович подпер палкой дверь и осмотрелся.
«Иконы обычно вешали в пятом углу, – пытался освежить бывший коммунист Мончегоров свои религиозные познания. – Этот угол еще называли красным».
Никаких икон тут, конечно, не было. Целомудренные по нынешним временам страницы из старых журналов с девушками в купальниках, прилепленные к одной из стен, на роль икон явно не подходили. Иван Степанович отвернулся от бесстыжих девиц и, как мог, перекрестился. Потом надел все теплые вещи, которые нашлись в рюкзаке, закутался в плащ-накидку, лег на лавку и мгновенно заснул. Ни голод, ни холод, ни страх перед медьваками, ни жесткое ложе не смогли победить усталость.
Проспал он почти сутки. Когда кто-то поскребся в дверь, он в ужасе вскочил, хватаясь за нож. Солнце стояло уже высоко, и он чувствовал себя отдохнувшим. А за дверью стоял не медьвак, а Пелагея – та женщина, которой он когда-то помог привезти бревна.
– Я тут тебе поесть принесла, – она выложила на подоконник три еще горячих вареных картошки, краюху хлеба, рядом поставила пол-литровую банку с молоком. По местным меркам это было богатое угощение.
– Спасибо, – растроганно поблагодарил Иван Степанович, жадно набрасываясь на еду.
– Видать, устал сильно, – посочувствовала Пелагея. – Уже полдень скоро…
Он кивнул.
– А ты что, жить у нас собрался?
– Да нет… Как тут жить? – с набитым ртом ответил Мончегоров, обводя рукой пустую комнату.
– Вот и хорошо! – махнула рукой она. – А то мужики недовольны… Поешь и иди себе с Богом! От греха…
Идти ему было некуда. Но раз местное население так настроено…
– Спасибо, – повторил он, на этот раз с сарказмом.
Но Пелагея сарказма не заметила.
– На здоровье, милок. На здоровьице!
Через час Иван Степанович вышел из Занадворовки и, не оборачиваясь, пошел прочь. Все жители вывалили на единственную улицу и смотрели ему вслед. Шел он тоже «методом тыка». Точнее, куда глаза глядят. А глядели они на тайгу, которая постепенно сужалась, охватывая накатанную дорогу. И куда приведет его этот путь, оставалось совершенно неясно. Хотя нет – совершенно ясно, просто он не хотел признавать этой ясности. Без ружья, без продуктов, без палатки, а главное – без соответствующих навыков он был обречен. Даже если не наткнется на медьвака или другого хищника, пройти сто верст до скита староверов было совершенно нереально. Да и там его никто не ждет…
Но, видно, не зря Иван Степанович обращался за помощью к Всевышнему. Внезапно до него донесся далекий звук двигателя. Звук приближался и вскоре материализовался в мотоцикл с коляской, которым управлял молодой крепкий мужик в полевой полицейской форме. Увидев незнакомца, полицейский затормозил.
– Здравствуйте, я местный участковый старший лейтенант Коломийцев, – представился он. – А вы кто будете?
– Семен? Мне про вас Михаил рассказывал. А я Мончегоров Иван Степанович, бывший главный инженер строительства…
– А-а-а, так вы с того вертолета? – улыбнулся участковый.
– С какого? – не понял Мончегоров.
– Вчера отсюда взлетел вертолет геологов и тут же совершил вынужденную посадку где-то неподалеку, – объяснил Семен. – Экипаж внезапно заболел, даже на связь больше не выходили. Может, грибами отравились… Их и МЧС с воздуха ищет, и у меня задание – дознание произвести…
У Мончегорова заколотилось сердце, он побледнел. Лебедь с отрезанным крылом не превращается в «Огненного Дракона», но несет смерть всем, кто находится рядом. И вот первый результат!
– Сообщите эмчээсникам, чтобы не приближались к вертолету! – взволнованно сказал он. – Там радиация! Скорей всего, в вертолете все погибли!
Участковый перестал улыбаться.
– Откуда вы знаете?
– Они забрали из шахты фугас. А он радиоактивный!
– И про фугас знаете, – холодно констатировал полицейский. – А документы у вас есть?
Только сейчас Иван Степанович вспомнил, что паспорт остался у Карима.
– Нет. Скорей всего, он в вертолете!
– Ну ладно. Оружие есть? – Голос старшего лейтенанта стал официально-строгим.
Он забрал у Мончегорова нож, ощупал его с ног до головы, осмотрел содержимое рюкзака и посадил в коляску.
– Что ж, поехали разбираться, – неопределенно сказал он и развернул мотоцикл.
– Вы про радиацию сообщите! – повторил Иван Степанович.
– Сообщу, сообщу, – участковый достал рацию и передал информацию дежурному.
Мотоцикл, подскакивая на выступающих из земли корнях, пробирался по тайге. Мончегоров испытывал облегчение, что теперь ему не надо никуда идти, ничего решать, не надо заботиться о том, как выжить. Он сделал все, что мог.
Эпилог
– Глуши мотор! – Чары поднял над головой скрещенные руки. Стоящий на площадке Гельдымерет выключил рубильник. Гул двигателя смолк, буровая остановилась.
– Работа закончена! – объявил Чары. – Все получают расчет и свободны!
– Как же так, говорили, что еще дня три, – огорчился бурильщик. Да и остальные рабочие приуныли. Каждый день бурения приносил им хорошие, по здешним меркам, деньги. Но Ишанберды и Бекбурды расстроились не сильно. Точнее, даже обрадовались. Они уже чувствовали, что эта экспедиция добром не кончится.
– Давай следующую работу пойдем искать вместе? – предложил Ишанберды.
– Давай! – согласился Бекбурды. – И знаешь, что? Неоконченный бой мы еще проведем. И я поставлю на скорпиона!
Рабочие стали разбирать вышку и складывать вещи. Вскоре подъехал джип с тонированными стеклами, Ахмед ибн Фатах сел в него и уехал.
– Веселитесь и славьте Аллаха! – крикнул он на прощание невеселым рабочим. – И радуйтесь, радуйтесь, радуйтесь!
Действительно, всем, кто обслуживал вышку, следовало не грустить, а радоваться. Если бы сценарий был доигран до конца, все бы они погибли.
Но, кроме Ахмеда ибн Фатаха, об этом никто не знал.
* * *Торжественная церемония награждения проходила в Екатерининском зале Кремля и носила закрытый характер. Ни журналистов, ни представителей общественности, ни вспышек «блицев», ни интервью. Присутствовали только свои – члены Совета безопасности и руководство «Меча Немезиды». Президент вручил Нижегородцеву и Шауре Золотые Звёзды Героев Российской Федерации, Ратникову, Котину и Назарову – ордена Мужества, остальным участникам дагестанской командировки – медали «За отвагу».
Потом был обильный и изысканный фуршет, Президент поднял бокал пузырящегося шампанского за отважных бойцов дивизиона, успешно выполняющих самые сложные задания. Члены Совета безопасности, широко улыбаясь, чокались с награжденными, жали им руки и говорили добрые слова. Через некоторое время Президент ушел заниматься государственными делами, остальные руководители сразу потеряли интерес к происходящему и стали расходиться один за другим. Оставшись без начальства, «мечи» перестали стесняться, сменили фужеры с шампанским на рюмки с водкой и набросились на необычные для себя яства: холодного тетерева, черную и красную икру, копченого угря, миноги и жареную осетрину. Голоса стали громче, шутки раскованнее, смех звонче.
– Попрошу минуту внимания, друзья! – полковник Нижегородцев поднял руку. Он, как всегда, был в своих знаменитых очках «хамелеон», только лицо расслабленное и умиротворенное, а потому не походил на Вампира.
– Давайте выпьем за Ивана Феоктистова! Вечная ему память!
– Это кто? – поинтересовался Котин.
– Сержант-погранец, мальчишка, который смертельно ранил Дауда. Если бы не он, мы бы ничего не узнали о плане «Большая Дуга». И возможно, террористы довели бы его до конца!
Все молча, не чокаясь, выпили.
– Я просил представить его к награде, дагестанские товарищи обещали, но… – Нижегородцев махнул рукой. – Впрочем, там у них такое закрутилось, головы полетели, не до того стало. Замнача Магомедова уволили, а он мне это и обещал…
– Это тот, который дядя Депутата? – уточнил Шаура. Он был в новом, специально пошитом парадном мундире с полковничьими погонами.
– Тот самый. Когда мы это бандитское гнездо выжгли, связь Депутата с Оловянным стала явной, вот полковника и отправили. Хотя он мне существенно помог. И объяснял: там родственные связи так переплетены, что любого руководителя можно выгнать за связь с бандподпольем…
