Американец - Борниш Роже

— Быстрее, ребята…

Машина резко рванула с места, отбрасывая Поли на заднее сиденье. Дворники поскрипывали, машина на некотором удалении следовала за «мерседесом», движущимся по авеню Виктуар. На площади Массена такси повернуло налево, въехало на бульвар Жан-Жорес, свернуло на площадь Гарибальди, затем по улице Бонапарта попало на Муайен Корниш. На подъеме Форини сбросил газ.

— Если я буду близко прижиматься, меня обнаружат, — запричитал он. — Но что за чертова машина, двигатель совсем не тянет…

Поравнявшись с перевалом Эзе, такси начало набирать скорость. Форини выдерживал дистанцию. Красные стоп-сигналы извещали его о начале поворота.

— Похоже, они едут в Италию, — сказал наконец Шарбонье. — Монако осталось в стороне.

Форини ничего не ответил. Он сосредоточился на двигателе и стремился выжать максимум возможного из этой развалюхи. Именно от него теперь зависел успех всей операции. Его маленькая головка практически уперлась в лобовое стекло.

— Ребята, мне кажется, нам придется отстать, — сказал он наконец. На пограничном посту нужно быть предельно осторожными, а то могут обнаружить слежку, если, конечно, нам повезет и мы доберемся до места на этой развалюхе!

В этот момент такси начало ускорять свой бег, оставив далеко внизу иллюминацию казино в Монте-Карло.

Машина перевалила через перевал и вышла на длинный спуск Рокебрюн.

Внезапно на авеню Верден «мерседес» резко затормозил и остановился перед входом в гостиницу «Парк». Молодая женщина вышла из машины и дружески попрощалась с Суберта, который продолжил свой путь дальше в гостиницу «Европа», что в пятидесяти метрах от первой. Лангуст заплатил за поездку.

— Ночевать они, конечно, вместе не будут, — сказал Шарбонье, — Я бы сильно удивился, если бы такая крошка осталась с этой гориллой под одной крышей. Подождем здесь часок, а потом я пойду в комиссариат, чтобы позвонить. Она должна уехать отсюда утром. Надо быть предельно внимательными. Дежурить будем по очереди. Форини, у тебя хоть одеяло-то найдется?

«Главный комиссар Тордер в Управление сыскной полиции, Париж, инспектору Борнишу. Срочно. Сообщаю вам, что в результате организованного мною наблюдения определено местонахождение Лилиан Серизоль, коммерсантки, в гостинице «Парк» Ментоны. В Ницце она встретилась с Франсисом Суберта по кличке Лангуст, известным марсельским рецидивистом. Сегодня утром в одиннадцать часов на такси «мерседес» Серизоль одна пересекла границу. Прибыла в Боргеру. Из-за поломки машины отсутствует дальнейшая возможность продолжения слежки».

XXIX

Как его лучше называть, этого марсельского клиента, вызванного мной к себе в кабинет от безысходности. Фужеру? Или Шарло? Или Деловой, как его зовут в определенных кругах, о чем я узнал от папаши Массьяка. Остановил свой выбор на Шарло, это короче.

Он ерзал на стуле. Его едва приоткрытые глазки говорили о том, что ночью он мало спал. Он совсем не был готов к тому, что найдет под дверью синий листок бумаги, написанный лаконично, по существующей форме, без излишней вежливости, как это принято у нас, у полицейских. Это заставит волноваться даже тех, кто ни в чем себя не может упрекнуть, и вызовет растерянность у таких птичек, как мой Шарло. Да, после бурно проведенной ночи эта формулировка должна была нанести ему хороший удар. «Вам надлежит явиться ровно в девять часов в Управление уголовной полиции по адресу: Париж-8, улица Соссэ 11 по делу, имеющему к Вам отношение». Для того, чтобы усилить беспокойство клиента, я два раза красной ручкой подчеркнул слово «Вам»… Конечно, свидетеля можно допрашивать и дома, но в этом случае он будет в привычной для него обстановке, в ожидании традиционной чашечки кофе, и даст гораздо меньше информации, чем в строгой административной обстановке полицейского учреждения.

Четыре мрачные стены подавят психику собеседника, вызовут его на откровенность. Это как пресс… Большую роль призван играть тот климат, который здесь сложился, и мы его поддерживаем. Именно в этот климат ровно в девять часов окунулся Шарль Фужеру, который с обеспокоенностью, застывшей на лице, протянул служащему повестку. Он был одет в шапку от Жело и дубленку с норковым воротником.

— Пусть подождет!

За стеклянной перегородкой, отделявшей мое логово от аппендикса, служившего нам приемной, мой голос прозвучал величественно. Это должно было произвести на него соответствующее впечатление.

«Мариновать» свидетеля — один из отработанных приемов уголовной полиции. Тот доходит до надлежащей кондиции либо сидя на продавленном диване в коридоре, либо прохаживаясь взад-вперед перед невозмутимым охранником и безуспешно пытаясь собраться с мыслями. Теперь его единственным желанием будет только вырваться как можно быстрее из этого ненавистного места, побыстрее закончить с вопросами, которые более похожи на пытки средневековой инквизиции. И он будет давать ответы, влекущие за собой все новые вопросы… Это вынудит его раскрыть свои самые сокровенные тайны с тем, чтобы не выглядеть в глазах следствия виновным! Знаменитые адвокаты называют это моральным принуждением! Им легко говорить. Но пусть попробуют доказать мне, что садисты полицейские мучают только честных граждан!

Шарло Деловому просто не должно хватить подготовки для того, чтобы сыграть до конца партию, которую ему вскоре предстояло начать. Это его первая встреча с учреждением, именуемым сыскной полицией, Сюрте. Наш лорд-архивариус Роблэн доставил мне личное дело повелителя индустрии наслаждений. На основе старых протоколов, составленных еще в Марселе, Ницце, а также в префектуре полиции, я сделал вывод о том, что Шарло не занимать уверенности. Здесь был зафиксирован даже его отказ квалифицировать себя в качестве сутенера, а предложено величать его более утонченно — посредником… Над этим стоило поразмышлять!

Ведь он просто настоящий ас в деле посредничества! Его зазывалы не пропускали мимо себя ни одной жертвы, в избытке встречающейся во время народных гуляний от Бастилии и до авеню Ваграм. В начале своей карьеры Деловой открыл вербовочный отдел в своем родном городе Марселе, который был наводнен молодыми и поднаторевшими в своем ремесле красотками из Индокитая. Он первым и не без успеха положил начало моде на таиландский массаж. Удачно находил нужный объект в лице молодой швеи или парикмахерши, а затем выпускал его в свет после прохождения курса соответствующей подготовки в трехзвездных отелях на улице Поль-Валери и Буленвилье или же виллы Монтестан. Широкая общественность пребывала в полном неведении относительно того факта, что многие из его подопечных после завершения работы в качестве проституток, вызываемых по телефону, стали кинозвездами и никак не меньше… Мсье Фужеру выполнял свои обязанности коммивояжера с серьезностью консультанта в банке. Его профессиональное прилежание не могло вызвать никаких нареканий. Ни одного упрека со стороны содержателя за какое-нибудь невыполненное поручение! Конечно, Деловой не почивал на лаврах. Он делал все, чтобы исключить неизбежные в данном ремесле жалобы со стороны клиентов, улаживал возникающие неприятности. Не просто приносил извинения, а компенсировал издержки. В обязательном порядке заменял «неудачницу» на более опытную шлюшку, отправляя проштрафившуюся по тому адресу, где она по уровню предъявляемых к ней требований должна быть на высоте. Вне работы Шарло общался только с добропорядочными гражданами. Всем своим естеством он отторгал жестокость. Ни за что на свете не стал бы он марать руки с маникюром, который ему регулярно делали в шикарной двухкомнатной квартире на авеню де ла Мотт-Пике, окна которой выходили прямо на музей Инвалидов…

— Можешь войти…

Шарло устроился на указанном ему стуле, положив шапку на колени. Может быть, вымерзший табак или бедность убранства данного помещения приводили в трепет его ноздри? Все это должно было вызывать у него отвращение, поскольку он привык удобно устраиваться с фужером шампанского в руке на диванах в покрытых коврами салонах домов терпимости.