Олег Приходько - Горсть патронов и немного везения
Викентий приоткрыл дверцу, смачно плюнул на окурок и бросил его под колеса.
— Одним словом, банальный шантаж? — уточнил.
Я видел, как глаза его заблестели, и чувствовал, что версия ему нравится.
— А на что еще способен дешевый налетчик, раненный в жопу участковым ментом Решетниковым?..
Он трескуче, сдержанно, но все же от души рассмеялся. Кажется, до этого я не слышал его смеха.
— Ладно, проехали! Самое интересное начинается потом. Стал бандит Ямковецкий жить-поживать за счет бандита Майвина: шантажируя его, очень скоро компенсировал потери с вынужденным переселением семейства из Москвы в Кимры, встал на ноги, купил акции «Риэлтер-Глобуса», основал фирму под какую-то преступную группировку, занимавшуюся угонами и спекуляцией машинами, — примерно на тех же принципах, на каких сибиряки прибирали к рукам недвижимость. А теперь давай опустим осень девяносто второго и самое начало девяносто третьего — об этом чуть позже. К весне девяносто третьего в конторах и на предприятиях фирмы Майвина фактически все контролировалось людьми Ямковецкого. Заметь, у него уже было четырнадцать процентов акций! Естественно, Майвину такой компаньон и на фиг не был нужен — он спал и видел, как от него избавиться, но к киллеру не обращался только по одной причине…
— Компромат, — согласно кивнул Решетников.
— Вот именно! Единственное, что мог сделать Майвин, — втягивать все больше и больше властных структур в свое дело: продать акции банка влиятельным особам из ФСК и МВД, «по дешевке» устроить коттеджи в Восточном направлении, профинансировать какие-нибудь фирмы силовых ведомств, служившие «ширмами» в борьбе с оргпреступностъю, основать лечебницу для высокопоставленных наркоманов. Может быть, появились охранные подразделения, потеснившие бандитов Ямковецкого, — не знаю, разберемся!.. А теперь — о главном, что у меня все время выпадало, но что теперь, после твоего рассказа, вроде стало на место. А выпадало вот что: финансовый скачок Ямковецкого, который он совершил осенью девяносто второго. То есть как он стал компаньоном Майвина.
— Я понял, Женя, — оживился Решетников, — наркота?
— Вот именно! Наркота и команда полковника Кошица! Они с помощью этих «отстрельщиков» завладели крупной партией героина-кокаина, а толкнули при помощи Ямковецкого. Предположим, он на правах акционера потребовал кредит без гарантий — миллионов десять-пятнадцать, так?.. И купил у Беса всю партию. Дешевка необыкновенная, но Беса эта сумма устроила, а Ямковецкий от продажи выручил раз в десять больше и скупил акции «Земли», став из рядового акционера соучредителем.
— А партия принадлежала Бесу на паях с Кошицем и его людьми. Бес пообещал им наличку и перевод валюты за бугор — то есть то, в чем его обнадежил новоиспеченный капиталист Ямковецкий, а сам, получив свою долю, красиво слинял.
— Конечно!
— Ничего не «конечно»! — насупился вдруг Викентий. — Потому что ты говоришь о девяносто третьем, а Бес исчез только весной девяносто шестого, когда Ямковецкий уже сидел в цугундере без малого трешку.
— Откуда ты знаешь, какая промеж ними была договоренность? Может, Бес держал этого Кошица на крючке так же, как Ямковецкий Майвина — Кошиц мог сдать его в любую секунду, и Бес это хорошо понимал. И обезопасил себя таким образом: если со мной что — не видать вам ваших «лимонов». Ямковецкий-то, надо полагать, не от прокурора во Владимирской колонии спрятался?
Викентий погладил Шерифа, бросил на меня лукавый взгляд:
— Что ж ты его ищешь, если знаешь, где он? — пошутил. — Конечно, не от прокурора. Ему нужно переждать какой-то срок, только что должно было произойти или уже произошло за этот срок — я своими участковыми мозгами не пойму.
— У тебя гениальные мозги, Викентий, — успокоил я его. — А вот борода, машина, пальто, шляпа и документы никуда не годятся. Если Майвин в самом деле поставил на ноги своих «акционеров» — прижучат тебя непременно.
— А почему он Ямковецкого не прижучил? — спросил он вдруг.
Я возвращался к этому вопросу каждые пять минут, так что он меня нисколько не удивил:
— Потому что с помощью своих ментов он сделать этого не может. Не забывай, что у Ямковецкого компромат. И не спрашивай, как он оказался на свободе: когда военной контрразведке США понадобилось организовать нью-йоркских уголовничков для отлова нацистского десанта, авторитет Лаки Лучиано покидал по мере надобности тюрьму строгого режима Синг-Синг.
3
Не только облик Решетникова, известный службе безопасности Майвина, но и его автомобиль, в котором он беседовал с наследником Моисея Мезина, практически выводили его из дела. Не придумав ничего лучшего, я принял не менее рискованное решение…
«Москвич» мы оставили на стоянке неподалеку от пересечения с Дмитровским шоссе (Викентий связался с племянником и попросил отвести его в гараж). Не теряя времени на объяснения, я разбудил телефонным звонком мужа моей сестры Зиновия и предупредил о нашем приезде, после этого мы отправились в Медведково…
Танька с детьми еще спала в дальней комнате и ничего не слышала. Она еще со студенческих лет привыкла поздно ложиться и поздно вставать, а если ее не будить, то не вставать вообще.
Первым приветствия был удостоен, конечно, лохматый друг: едва переступив порог, он сломя башку бросился на кухню, а Зиновий поспешил за ним — помочь открыть холодильник. Он только что вышел в отставку, изнывал от безделья. Служба в тыловом обеспечении Генштаба не могла не отразиться на связях, так что в холодильнике было что пожевать.
— Это Викентий, — представил я Решетникова, мявшего в руках шляпу. И добавил, когда они пожали друг другу руки: — Дай ему бритвенный станок и полотенце, а сам — на кухню, разговор есть.
Решетников скинул пальто, под которым в кожаной кобуре висел штурмовой «генц» с глушителем. Мы с Зиной раскрыли рты — я как-то не интересовался его оружием, а уж тем более где он его взял.
— Это игрушечный, — пояснил Зиновию, — не обращай внимания.
— Я и не обращаю, — пожал плечами флегматичный Зиновий. — Пошли в ванную! — позвал Викентия.
На кухне пахло кофе; на столе на тарелочке лежали приготовленные бутерброды с красной рыбой и сыром.
— Есть мы не будем, Зина, — заперев дверь, вполголоса сказал я. — Сядь, а то упадешь.
— Опять? — вздохнул он, но сел.
Он вообще человек молчаливый и догадливый. И чем-то похож на Решетникова. Именно это обстоятельство и привело меня сюда спозаранку.
— Не опять, а снова, — я положил на стол «магнум». — Оставляю тебе зверского пса на денек, если на него нападут — будешь защищать. Ясно?
— Ты хоть объясни, что случилось, — попросил он против своего обыкновения.
— Объясняю. Я охочусь на одного типа, и, как водится в таких случаях, кое-кто охотится на меня. В картотеке у них есть ваш адрес и даже адрес Валерии в Париже. Викентий засветился, а впереди масса дел — мне одному не справиться. Еще вопросы будут?
— Будут. Ты меня на работу возьмешь?
— Нет. Потому что ты мой родственник, а я не терплю кумовства. Но аванс тебе выдам.
Я вынул увесистую пачку долларов, полученную от Джерри, и отсчитал три сотни по двадцатке — сумму, которую занимал у Зиновия в прошлом месяце.
— А это — премиальные, — положил еше две. — Чтобы ты был свободен в выборе транспортных средств и позволил Мишке съесть мороженое. Понял?
Он покачал головой, сцепил пальцы.
— Понял, — опустил голову. — Ты забираешь мои колеса, что ж тут непонятного?
— Правильно. Но не совсем. Если ты выглянешь в окно, то увидишь мою новую тачку «Пежо» цвета сапфира. А вот мой напарник остался без колес.
— А доверенность?
— Доверенность не нужна. Отдашь ему свои права, техпаспорт, кожаную куртку и… и, пожалуй, все.
— Ты аферист, Эжен! — воскликнул Зиновий. — Рано или поздно тебя посадят в тюрьму. А заодно и меня. Если не случится ничего худшего, конечно.
— Не ной, Зина, — положил я ладонь ему на плечо. — Если что — заявишь об угоне тачки вместе с документами, случайно забытыми тобой в «бардачке». Таньке ни слова, скажешь, что я уехал на пару дней в Усть-Звездюйск.
Он снова вздохнул, тяжело встал и пошлепал босыми ногами в прихожую. Я видел, каково ему, законопослушному военному человеку, пойти на этот шаг. Тем более подержанный «жигуль» он приобрел недавно, в середине лета, и, как всякий владелец первого в жизни автомобиля, очень дорожил им.
Шериф расправился со всем, что ему дали, и, удобно усевшись посреди кухни, пытался загипнотизировать бутерброды на столе.
Неожиданно зазвонил телефон.
— Бюро детективных…
— Ты еще жив, сыскарь? — раздался после паузы знакомый голос.
