Владимир Колычев - Брат, стреляй первым!
Вот так, совершенно случайно он попал в самую точку.
— А догадываюсь… У тебя ведь несколько критериев оценки. Первый — чтобы твой муж был богатым. Второй — чтобы он был очень богатый…
— А он богатый. Он очень-очень-очень богатый…
— Да, красиво жить не запретишь… Богатый муж, к нему приложение — любовник, у которого стоит… Или я тебе уже не нужен?
Лена задумалась. И наконец, чуть смущенная, выдала:
— Да, ты мне нужен…
— Ну вот и отлично! — как будто обрадовался Никита. — Ты будешь жить с мужем, а трахаться со мной… Только недолго… Я ведь когда-нибудь женюсь. На какой-нибудь суперкрасотке. На такой, после которой у меня на тебя даже не поднимется… С моими деньгами за меня любая пойдет…
— С твоими деньгами?! — непонимающе уставилась на него Лена. И усмехнулась. — У тебя что, много денег?
— Да «лимона» два наберется, — небрежно бросил Никита.
— Два миллиона?
— Ага, два «лимона»… Только «лимоны» эти еще не созрели, зеленые они…
Саквояж с деньгами стоял у дверей. Никита взял его и принес в комнату. Раскрыл.
Лену чуть удар не хватил. Она, как завороженная, брала руками пачки денег, перекладывала их с места на место.
— Это все твое? — наконец спросила она.
— Мое.
— И где ж ты все это взял?
— Накопил.
— Как накопил?
— А ты думаешь, только твоему Виталу деньги к рукам липли…
— Он не мой.
— Ну, конечно, не твой, — откровенно издевался над ней Никита.
Только Лена, похоже, этого и не замечала.
— Почему ты раньше мне про эти деньги не сказал?
— Проверял тебя на верность.
— Я не выдержала испытания?
Лена обратила к нему взгляд, полный мольбы. Мол, скажи, дорогой, что выдержала испытание…
— Конечно, нет… Сначала Витал, потом еще один мешок с деньгами…
— Я ни с кем из них не спала…
— Да?.. Ну тогда, пожалуй, я готов вернуть все назад…
Лена вцепилась в эти слова.
— Давай все забудем, дорогой!..
— А ты думаешь, можно?
— Если постараться…
— Хорошо, я постараюсь… Но ты должна ему позвонить.
— Кому?
— Ну этому, который толстый и лысый… Скажи, что между вами ничего нет и не будет… Короче, пошли его на три веселых буквы… Тогда я тебе все прощу..
Лена согласно закивала. И тут же села на телефон. Через минуту она горячо убеждала своего старпера в том, что они не пара. Но тот, видимо, не хотел сдаваться. И не менее горячо убеждал ее одуматься. В конце концов Лена не выдержала и послала его.
— Браво! — зааплодировал ей Никита.
— Теперь между нами все, как было раньше? — сияя, спросила Лена.
— Конечно, дорогая… — Никита подошел к ней принял в объятия. — Все возвращается на свои места. Ты возвращаешься ко мне. А деньги возвращаются к своему хозяину…
— К какому хозяину?
Будто током ударило Лену. Она отстранилась от него и захлопала глазами.
— Ну, деньги не мои. Их надо вернуть…
— Все?
— До цента.
— Ты шутишь?
— Шучу…
Лена расслабилась. Облегченно вздохнула. И снова прильнула к нему.
— Шутник ты мой…
— Шутник… Да ты сама подумай, кому нужны фальшивые деньги?
На этот раз Лену ударило не током. А как минимум двухпудовой кувалдой.
— Фальшивые?!
Никита подумал, что сейчас ее глаза выскочат из орбит. И уже хотел подставлять ладонь.
— Ну да… Я их на ксероксе напечатал…
— Это правда?
— Могу поклясться одним твоим местом, которое ты так любишь выставлять на продажу…
— Ты хоть знаешь, кто ты? — зло посмотрела на него Лена.
— Я знаю, кто ты… Ты дешевка…
— Я тебя не хочу видеть!
— А я не хочу видеть тебя. А поскольку эту квартиру снимаю я, то я вас, мадам, попрошу…
Любил он Лену или нет, но Никита давно решил порвать с ней. Но сначала поиграть на ее чувствах. И, похоже, концерт по заявке его уязвленной гордости удался. Он выставил Лену из своей жизни без права возвращения.
Глава третья
И года не прошло с тех пор, как Бермуд влился в ряды славной черняевской братии. В «пятерке» Свиста лихо давил коммерсов, крушил всяких козлов. Его заметил сам Кэп. Через полгода была целая«бригада», под началом Бермуда полтора десятка «быков».
С тех пор он имел свою зону ответственности, свою территорию, свои «точки». И он обхаживал их, стриг с них купоны. Если что-то не так, связывался с Кэпом. Тот высылал боевую «пятерку», и любое дело решалось влет. Иногда приходилось выводить на «стрелки» своих «быков». И тогда вперед выходил сам Бермуд. И всегда было все в ажуре.
Но, кроме него, таких бригадиров у Кэпа было еще трое. И два бригадира боевых «пятерок» — эти котировались еще выше. А еще Горбыль и сам Кэп. Чтобы взойти на вершину власти, нужно было устранить их всех.
А о таких вершинах Бермуд мечтал. Но было даже страшно подумать, поднять руку на Кэпа и Горбыля, на Витала и Свиста.
Но, видно, Бермуд родился под счастливой звездой. Сначала замочили Свиста. Затем Сфинкса — тоже не слабый «авторитет». После сгинул Кэп. За ним Горбыль. Во главе команды прочно утвердился Витал. Но и тот долго не прожил. Застрелился он. Бабу одну грохнул и застрелился.
Менты приняли эту версию. Но только не Хлоп с Джином.
Хлоп — самый авторитетный бригадир в команде. Его братва на власть после Витала двинула. На сходе его утвердили. А Хлоп к себе Джина приблизил. Типа, он когда-то за «общак» отвечал. И сейчас знает, как его вернуть…
А «общак» куда-то исчез. Витал его прятал. Да так надежно запрятал, что никто о нем ни сном ни духом. Кто-то грохнул Витала. Грохнул и под суицид дело подвел. Но кто это сделал?
Хлоп и Джин шевелили своими мозговым извилинами. Но, видно, мозги у обоих стерильные. Ни тот, ни другой так и не смогли выдать путевого решения. Авторитет их среди братвы падал с каждым днем.
Уже через неделю после похорон Витала пацаны чуть ли не открыто заговорили о том, что пора снова собрать сход. Бермуд не возражал. Еще бы. Ведь именно ему светило место Хлопа.
Сход решили провести завтра. А сегодня его к себе призвал Хлоп. Вместе с ним в пустующем ресторане сидел Джин. Оба деловые, крутые сверх всякой меры.
— Ну чо, братуха, как дела? — развязно спросил Хлоп.
Будто не знает, что братва хочет поставить Бермуда вместо него.
— Да у меня-то все путем…
— Значит, никаких проблем?
— Проблемы у тебя, Хлоп.
— Что-то я так не думаю… А вот у тебя проблемы появятся. Прямо сейчас… Да не напрягайся ты, братуха, — хохотнул Хлоп. — Не думай, мочить я тебя не буду…
— А за что меня мочить? — бровь Бермуда поползла вверх.
— Да слишком круто ты икру мечешь, братуха. К моей заднице подбираешься… Только не думай, братва меня не скинет. У меня перед пацанами никаких косяков нет.
Бермуд промолчал.
— Чего молчишь?.. Чего про «общак» не спросишь? Где, типа, два «лимона»?..
— А чего спрашивать? — усмехнулся Бермуд. — Все равно ты не знаешь…
— А вот знаю, — осклабился Хлоп. И посмотрел на Джина.
— Ну, ну, послушаем…
— А не фиг тебе слушать, — сказал Джин. — Тебе дело делать, а не слушать…
— Да ты чо! — скривился Бермуд. Всем своим видом он дал понять, что не признает авторитета Джина.
— Через плечо… Короче, Ник с Канар вернулся. У него «общак».
— Да ну?..
Вообще-то, эта мысль не раз приходила и самому Бермуду. Но ведь Ник отправился на Канары еще до того, как грохнули Витала.
— Сам знаешь, Ник — это круто. На раз мочит. И башка не слабо работает. Вычислил он, короче, Витала. Да засандалил его на хате у бабы. И баба не простая. Крученая тетка, жизнь знала, коммерческие ларьки держала. И как собака Виталу была предана. Он у нее бабки держал. А Ник замочил и ее, и Витала. А бабки смылил…
— Но он же на Канарах откисал…
— Мы тоже так думали. А потом просекли… Мы Нику телеграмму послали. Приезжай, Витал, типа, братуха твой накрылся. А он телеграмму не получил. Так как остановился не по тому адресу, который в его туре… Ну, мы не напряглись. Мало ли, где он может быть. Бабки у пацана гуляют, мог с кем-нибудь скентоваться да в другую гостиницу сдернуть. А вот вчера меня конкретно зацепило. Пробили ситуацию. Оказывается, Ник прилетел на Канары не тем рейсом, каким его отправили. Слинял он с рейса. Только через два дня вылетел… Скажи, как это понимать?..
— Да как… Он Витала и мочканул… А потом на Канары, типа, следы заметать…
— Шаришь, Бермуд, шаришь… Короче, мы тебя чего позвали… Ника тебе найти. Бери своих пацанов и вперед, — велел Хлоп.
— Только смотри, Ник — пацан крутой, — добавил Джин. — Они с Виталом вдвоем сразу полтора десятка пацанов на фарш пустили…
Смотри, мол, Бермуд, не оплошай… А если оплошаешь, ничего, типа, страшного. Косяк на тебя конкретный ляжет, ни один пацан за тебя слово не скажет… Именно для этого на Никиту натравливают Бермуда. А не кого-то другого.
