Сергей Соболев - Танго втроем
Вопросов тьма и тьма, но на них большей частью может дать ответ лишь пребывающий в бегах Андрей Бушмин.
«Ну ладно, — думал Графтон, — с Кондором более или менее ясно, в том смысле, что понятно, по какой причине его „прессуют“ — он то ли знает нечто важное, что другие люди хотели бы сохранить в тайне, то ли какая-то „вещица“ перешла ему от покойного, а возможно, и то и другое. Но при чем, спрашивается, в этой истории Розанова? Ее-то за что взялись преследовать? И не те ли это силы, что норовят „тихим сапом“ вернуть себе „исконные земли“?»
Графтон бросил взгляд на часы. Когда решаешь столь сложные и запутанные головоломки, время летит незаметно. Пора, однако, узнать последние новости из города-призрака.
— Подготовка полностью завершена, — доложил Яблонские. — Объект перешел на наш баланс. Заявка удовлетворена полностью. В город вчера вечером прибыла одна из наших групп. Как мы и предполагали, парней без присмотра не оставили.
Они стояли на верхушке Парнидской дюны, возле стелы с «розой ветров», откуда открывался великолепный вид на курортный поселок и Куршский залив.
— Благодарю вас, Джон, вы хорошо поработали, — сказал Графтон. — Есть какие-нибудь новости по Кондору?
Они примерно с минуту помолчали, дожидаясь, пока с площадки уйдет компания аборигенов, а затем и сами отошли несколько в сторону, чтобы случайно не попасться в кадр одному из туристов, вооруженному фотоаппаратом.
— Дважды его уже держали за фалды, но он ускользнул. Вы все еще надеетесь, что информация, которой он, возможно, располагает, окажется полезной?
— Бушмин — это крупный козырь, — серьезно сказал Графтон, затем произнес по-русски: — Бог любит троицу… Надеюсь, уж на третий-то раз ему не дадут улизнуть?
Яблонские неопределенно пожал плечами.
— Он мне нужен, — веско произнес Графтон. — Вот-вот начнется крупная игра, и я хотел бы иметь такой козырь припрятанным в своем рукаве…
Он посмотрел рассеянным взглядом на тянущуюся к югу гряду ; впечатляющих песчаных гор. Следующая такая «гора», пожалуй, даже чуть выше Парнидской дюны, находится уже на российской стороне. И если бы она не заслоняла обзор, то отсюда, с площадки, был бы виден один из поселков, где живут эти странные русские, люди, которых он за тридцать лет службы, в совершенстве изучив их язык, так и не научился понимать.
— Да, я хотел бы заполучить Кондора, — сказал он на прощание связнику. — Но если не удастся, на наших планах это не отразится. Акция, которую мы спланировали, будет осуществляться строго по составленному нами расписанию.
Глава 3
Розанова разлепила веки только во втором часу дня. Она и дальше бы себе спала, во сне она забывала о всех своих бедах и проблемах, но чей-то зычный голос, скомандовавший «р-рота, подъе-ем!», заставил ее очумело вскинуть голову с подушки
— Кхм… — Из дверного проема выглядывала Володина голова. — Маленько не рассчитал с децибелами… Прошу прощения, Лена. Однако все же вам пора вставать.
— Можно я еще часик посплю? — жалобно сказала Розанова. — Еще один час, ладно?
— Конечно, можно, — бодрым голосом сказал Володя. — Даже нужно! Но… потом. Чувствуете, как дымком тянет? Шашлычок-с обещает быть отменным! Так что мы ждем вас, Лена! Минут эдак… через десять у нас все будет готово!
— Сейчас выйдет, — сообщил он Бушмину. — Что у нас с углями? Так, нормалек, можем «заряжать»…
Они разложили на мангале шампуры с нанизанными кусками мяса, прослоив их кольцами лука, которые доставали из кастрюли с маринадом.
— Может, не надо было будить, Рейндж? Я где-то читал, что человеку, пережившему сильный стресс, глубокий сон очень полезен.
— Ты че? А покушать плотно? Сначала надо подкрепиться, а потом можно дрыхнуть хоть до утра… Ты лучше глянь, какая погода стоит, а? Купаться можно, загорать!
Солнце и вправду припекало, да еще от раскаленных в мангале углей пыхало жаром. Мокрушин снял майку, но затем, видно, вспомнил, что вот-вот к ним должна присоединиться дама, и натянул обратно.
Они находились в полукилометре от окраины поселка, здесь, в небольшом лесном массивчике, в той его части, что соседствует с прибрежными дюнами, силами персонала поста РТС и радарной станции был построен «дом отдыха». Конечно, никакой это не «Хилтон», а обычный щитовой дом с двумя раздельными входами, что позволяло автономно разместиться в нем двум семейным или несемейным компаниям. Вот они и разместились: Розанова в одной половине дома, а морпехи — в другой.
Стол и стулья не пришлось вытаскивать из дома, все, что требовалось для приятного времяпрепровождения, было уже обустроено: и стол с деревянными скамьями под навесом, чтобы в дождливую погоду можно было на открытом воздухе пировать, и площадка расчищена для игры в волейбол, правда, сетка на столбах отсутствовала, и даже детские качели имелись.
Бушмину в. компании с Мокрушиным здесь доводилось бывать не раз. Когда-то в Морском дислоцировался ракетный дивизион ПВО. В окружающих холмах понарыли тоннелей, укрытий для техники, складских помещений. Но потом часть куда-то перевели, а оставшийся бесхозным объект стали использовать в качестве учебного полигона. Подразделения морской пехоты, в частности, отрабатывали здесь задачу по высадке на «укрепленный» морской берег с дальнейшим захватом «стратегического объекта противника». Последний раз, будучи еще ротным, Бушмин проводил здесь ротные технические учения незадолго до отправки 1-го сводного ДШБ в Чечню. Потом «соседи» настояли, чтобы полигон в Морском закрыли"— побаивались, очевидно, что морпехи могут что-то напутать и «высадиться» в курортной Ниде, — поэтому учений здесь уже несколько лет не проводилось,
Из военных объектов в Морском осталась лишь радарная стан-, ция и пост РТС, объединенные в одно целое. Командует этим хозяйством — двенадцать бойцов, три прапора, четыре «хрюшки», чуть больше полусотни гусей, уток и «курей» при гвардейце-петухе, это он, наверное, подал голос спозаранку, клетки с кроликами, «дом отдыха» с финской сауной и, собственно, сама станция, мат-часть и казарма для проживания рядового л/с — капитан Литвяк, которого не только служивые, но и поселковые называют не иначе как «батька».
Года четыре назад на Литвяка наехали соседи, бролюкасы, это аналог российской братвы. В то время граница здесь была еще плохо оборудованной, из К. в Литву потоком шло контрабандное спиртное и сигареты. Но, видно, не всех можно было купить на границе, все реже совпадало так, что «свои» выходили в одно дежурство и по ту, и по эту сторону кордона. Транспорты с «товаром» в таких случаях запускали в объезд, либо машины на сутки-двое задерживались в поселке — их загоняли на отстой в один из тоннелей.
Один из таких транспортов в Морском задержался чуть дольше обычного, и во время отстоя неизвестные лица напали на водителя и охранника, скрутили их, а затем вместе с частью товара скрылись в неизвестном направлении. Бролюкасы решили, что налетчики действовали по наводке Литвяка, который наверняка в доле, и выставили батьке претензию. Причем повесили на него столько, что даже если бы он продал с потрохами свою радарную станцию тем же соседям, и то денег для полного расчета не хватило бы.
Но у Литвяка были друзья, а среди приятелей имелся «земеля», Вова Мокрушин, они оба родом из Витебска. У Рейнджа, опять же, имелись свои «корешки», в том числе и среди ребят, перешедших на гражданку и служивших в СОБРе, ОМОНе и «антитерроре». Забили стрелку литовской братве, встретились в Зеленоградске, «перетерли». Бролюкасы, уяснив, кто перед ними находится, сняли все претензии, вежливо откланялись, взяв на себя обязательство выплатить компенсацию за «моральный ущерб» — деньги Литвяку и в самом деле пытались вручить, но он отказался.
Поэтому когда Мокрушин вызвонил по телефону батьку и спросил, может ли он с парой друзей остановиться на несколько ней в «доме отдыха», Литвяк этому звонку только обрадовался. А к приезду дорогих гостей, уточнив время, забил холодильник в гостевом домике продуктами и заготовил мясо для шашлыков.
— А что Литвяк? — спросил Бушмин, переворачивая исподволь покрывающиеся аппетитной корочкой шашлыки. — Ты его убедительно попросил?
— У него какой-то «трабл» на станции, — Мокрушин, завершив сервировку стола, окинул его критическим взглядом, не забыл ли чего. — Какой-то блок нае… «хипповый» еще раньше нае… так уже третьи сутки с ним е..!
— Володя, — кашлянув в кулак, Бушмин кивнул в сторону «туалетной комнаты», оттуда, сделав приветственный жест, появилась Розанова с полотенцем и туалетными принадлежностями. Понизив голос, сказал: — Ты все же тщательней фильтруй базар.
— Ребята, я еще на пару минут задержусь, ладно? — долетел до них звонкий голосок. — Я мигом!
— Не задерживайся, Лена! — сказал Мокрушин. — У нас все «на товсь»!
Он как-то естественно и непринужденно перешел с Розановой на «ты», а вот у Бушмина это почему-то не получалось.
