Леонид Влодавец - Московский бенефис
— Так, значит, у тебя этот трах был не просто для души?
— И даже не для тела. Просто мне нужно, чтобы у твоего папочки было наиболее полное представление о ситуации. А то он, чего доброго, нас не поймет или не захочет понять.
— Ты имеешь в виду, что он тебя не поймет? — поправил я.
— Пусть так. Главное, чтоб он понял — я без тормозов.
«Ну и ну!» — подумал я.
Она вновь усадила меня на место и села за баранку. «УАЗ» покатил в полутьме, солнце уже село, во всяком случае, из-за деревьев не
просматривалось. Мелькнула в кустах какая-то неясная фигура, но вряд ли онауспела нас рассмотреть. Навстречу не попалось еще ни одной машины или прохожего. Похоже, что Таня откопала в густонаселенном Подмосковье совершенно безлюдную трассу. К сожалению, я забыл начальные цифры на спидометре, а потому только мог предположить, что мы прокатились уже не меньше, чем на полсотни километров от «лежки». Припоминая карту Московской области, я сообразил, что мы ни разу не пересекали ни железных, ни шоссейных дорог. Это означало, что мы находимся все в том же северном секторе между Ярославской и Савеловской железными дорогами или, что почти одно и то же, между Ярославским и Дмитровским шоссе. Но между этими дорогами есть немало асфальтированных участков. Нам не попадался пока ни один. Похоже, что Кармела попросту кружила по лесу, вкручивая мне мозги.
Но опять я ошибся.
Она хотела, чтобы я не запомнил дорогу, но при этом вовсе не ехала наобум Лазаря. У нее действительно имелось надежное место, чтобы меня спрятать и начать с моим неутешным родителем деловой торг.
Она привезла меня в какой-то старый, покосившийся и замшелый деревянный коровник, заброшенный и давно уже ни коровами, ни людьми не посещаемый. Он стоял на опушке леса, а впереди маячило несколько изб. В окнах не светился ни один огонек, да и вообще было заметно, что место нежилое: слишком много кустов и слишком мала была прогалина, на которой стояли здания.
— Что-то стало холодать, — заметил я. И не мудрено. Я ведь был по-прежнему в одних плавках, а уже совсем стемнело. Подмосковье все же не Африка и даже не Крым, ночи и летом прохладные.
— Это намек на то, чтобы дать тебе одежду? — ухмыльнулась Таня после того, как «уазик» вкатился в торец коровника и очутился посреди бурьяна, буйно разросшегося внутри сооружения на богато удобренном некогда земляном полу.
— Вообще-то я бы не отказался.
Таня вытащила из сумки свернутые в трубку штаны, которые дед Степаныч оставил мне в наследство. Она помогла мне засунуть ноги в штанины, но даже не подумала о том, что я мог бы и сам одеться.
Затем я опять потерял память, потому что Таня еще раз нанесла мне свой отключающий удар.
Очнуться удалось уже не в машине, а в каком-то довольно сухом подвале, заваленном мешками с чем-то, издающим травяной запах. Еще через несколько секунд я понял, что угодил на оптовый склад наркотического сырья, а мешки заполнены маковой соломкой.
Пока я лежал в отключке, Кармела успела натянуть на меня рубаху и снять наручники, а затем спихнула сюда, где стояла полная и абсолютная темень.
— Посидишь тут, — объявил из тьмы знакомый полудетский голосок. Шел он сверху, но никакого люка в потолке или хотя бы щелей, откуда проникал свет, я не заметил, как ни приглядывался.
Я лежал на громадном штабеле из мешков. Я никогда не развлекался подобным бизнесом, но вполне мог предположить, что того, что здесь лежало, могло хватить на всю оставшуюся жизнь даже при продаже по умеренным ценам. Правда, вопросы реализации этого товара меня никак не колыхали. Меня гораздо больше заботил вопрос: принадлежит этот склад Тане, ее добрым друзьям-автоматчикам или кому-то еще? Мне лично очень хотелось бы, чтобы этот склад принадлежал только Тане и никому больше. Ее дорогие друзья, конечно, могут оставить ее в живых — чего не бывает между своими! Но вот я им навовсе не нужен. Особенно после того, как узнал, где они солому хранят. Но еще хуже, если Кармела вообще привезла меня в какую-то постороннюю организацию, залезла без спросу на чужой склад и решила превратить его в КПЗ. Тут она тоже рискует, и немало. Очень даже не удивительно, если сегодня ночью сюда прибудет грузовичок за товаром в сопровождении пяти-шести мальчиков. Правда, для Тани лишних восемь трупов — не проблема, но одно дело перещелкать поштучно голых и безоружных, а другое — ребят, у которых стреляющие предметы под рукой и загодя есть настроение на активную оборону… А пристрелив Кармелу, эти гипотетические мальчики не станут интересоваться моим происхождением и слушать объяснения, тем более что Танечка предварительно одного-двух пристукнет. Тут все как у пьяного мента — первый выстрел в лоб, второй — предупредительный.
Я встал, поразминал запястья, которые довольно здорово затекли. Прошелся по той территории, выделенной мне Кармелой, ощупал мешки и определил, что по сути дела нахожусь в глубокой яме из мешков с соломкой, по габаритам лишь немного более просторной, чем обыкновенная могила, но зато гораздо более глубокой: даже встав во весь рост, я не дотягивался до верхнего слоя мешков. Лишь уперевшись ногами в стенки ямы, я смог коснуться рукой потолка и нащупать люк. Света не было видно потому, что наверху уже полностью стемнело.
Между верхним слоем мешков и досками потолка был еще небольшой зазор, в который при желании можно было втиснуться. Не без напряжения я выжался в «угол», чуть-чуть раскачался и вполз на мешки. По-моему, я не произвел много шума, во всяком случае, на мое перемещение наверх никакой реакции не последовало.
Я прислушался. С «воли» не долетало ни звука. То ли Кармела куда-то ушла, то ли так ловко затаилась, что даже дыхания ее не было слышно. Был соблазн попробовать на прочность крышку люка. Если бы я был уверен в том, что Кармела удалилась достаточно далеко, то наверняка рискнул бы. Но уверенности такой не было. То, что она могла слышать мои передвижения под полом, но специально не обращать на них внимания, вовсе не было исключено.
И тут послышался отдаленный шум мотора. Конечно, это мог быть самосвал близлежащего фермера или какого-нибудь АОО или ТОО. Могла быть пьяная компания деревенской шпаны, направляющаяся на дискотеку. Мог быть дачник, рыболов или грибник — разобрать по звуку, грузовик приближается или легковая, было пока невозможно, тем более из-под пола.
Прошло пять минут. Теперь мне уже ясно было, что сюда идет грузовик. Судя по гулу — «ЗИЛ-131», могучая армейская машина. Ее вполне хватило бы, чтоб вывезти все содержимое подвала и меня в качестве бесплатного приложения. Но в том, что меня на этом «ЗИЛе» повезут, я был не уверен. Да и желания кататься у меня что-то не было. Было неприятно, даже немного страшно. Придут, убьют — и нечем крыть. А жизнь, даже такая похабная и дурацкая, как моя, все-таки в чем-то приятная штука, тем более что насчет загробного продолжения я сильно сомневался. Пожалуй, я даже надеялся на отсутствие такового. Так оно спокойнее.
«ЗИЛ» заглушил мотор. Лязгнула, открываясь, дверца, зашебаршились в кузове, один за другим спрыгнули на траву несколько человек, раздались голоса, не очень внятные, потому что приехавшая публика явно не торопилась предавать гласности свои темные делишки. Зажурчали сразу несколько струй — натерпелись ребятки в дороге.
— Ну как, — услышал я голосок Кармелы, словно бы она только их и ждала. — Нормально доехали?
— Нормально… — ответил какой-то мужик, видимо, очень удивленный тем, что его кто-то встречает. Но больше он ничего сказать не успел, а если и успел, то я не расслышал.
Длиннющая автоматная очередь — на три четверти рожка, не меньше — разорвала гробовую тишину. Она заглушила все вопли, мат, визг, предсмертные хрипы. И тишина воцарилась вновь. Кармела продолжала свой bodycount. Я, вжавшись в мешки, ждал продолжения, которое в принципе могло и последовать. Но, кроме легких, почти не ощутимых шажков Кармелы, уши ничего не пеленговали. Девушка, как всегда, работала с высоким качеством обслуживания.
Чем тщательнее я отгонял от себя неприятную мысль, что «настал мой черед», тем настойчивее эта мысль лезла мне в голову.
Зашуршало не то сено, не то солома, лязгнул засов, запиравший люк, скрипнули петли, и Таня негромко спросила:
— Ты еще кайф не словил? Вылезай.
Мне не хотелось, но я вылез. Потому что уже знал — ей надо подчиняться сразу и быстро. В том, что поступил правильно, сомневаться не пришлось. Едва я выбрался, как Кармела пинком ноги сбросила в люк одну из канистр с бензином, а затем швырнула туда пучок подожженной соломы. Пламя громко фукнуло, закоптило. Стало светло, и я увидел, что на меня наведен автомат. Резкие движения делать не стоило. Конечно, пока темно, можно было попытаться, но результат не обязательно был бы положительным.
В действиях Кармелы спешка и суета почти не чувствовались. Она торопилась, но поспешала медленно. Что торопило ее, я не очень понимал. Ребята, которых она «замочила», были явно вне игры, а те, кто мог бы заинтересоваться их отсутствием, сделают это еще не скоро. Однако, несмотря на то, что внешне она выглядела спокойно и уверенно, почувствовать ее желание поскорее смыться с этого неприятного места я смог.
