Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»
Зато террорист после проведенного им оглушающего удара пребывал в прострации. Из правого уха, куда и пришелся удар, выкатилась тонкая струйка крови. Видимо, у террориста лопнула барабанная перепонка. Он беспрестанно тряс головой и беспорядочно шарил перед собой руками. Ворон поймал его правую кисть и, заломив руку, припечатал арабского боевика лицом к раскаленному железу. Араб дико заорал. Не обращая внимания на его крики, Ворон заломил террористу за спину вторую руку и стянул ему оба запястья своим брючным ремнем, для чего пришлось сначала снять с ремня футляр с сотовым телефоном.
За время службы в погранотряде ему неоднократно приходилось связывать подручными средствами задержанных нарушителей границы и прямо на месте обыскивать их. Поэтому сейчас Ворон действовал быстро и умело. Сноровисто обыскав захваченного боевика, он вытащил у него из карманов портативную рацию и мобильный телефон и бросил их в пакет вместе с автоматом. Затем волоком подтащил боевика к чердачному окну и, не позволяя ему подняться на ноги, чтобы тот не смог броситься с крыши вниз, втолкнул его на чердак. Сильно ударившись при падении, захваченный боевик разразился длинным ругательством на арабском языке. Но Ворон, наслушавшийся за свою службу в частях специального назначения самых отборных ругательств на русском, чеченском, грузинском, таджикском и арабском языках, давно перестал обращать на них внимание. Не отвечая на злобные выкрики плененного террориста, он спустил его вниз по лестнице и вывел из подъезда. Оказавшись во дворе, бандит попытался сбежать. Но Ворон тут же вздернул его связанные руки вверх. И боевик, согнувшись пополам, на первом же шаге ткнулся лицом в асфальт, ободрав себе лоб и щеку. Это отбило у него охоту к побегу. И когда Ворон вел захваченного террориста через привокзальную площадь, тот уже не пытался освободиться.
* * *Вместе с задержанным боевиком Ворон поднялся по ступеням, ведущим к зданию вокзала, и протянул руку к входным дверям. Но двери внезапно распахнулись, и он увидел перед собой жилистую мускулистую фигуру своего боевого друга и бывшего командира Антона Овчинникова, одетого в форму железнодорожника. На лице Овчинникова сияла широкая улыбка.
– Этого в дежурку! – скомандовал он неизвестно кому, не сводя с Ворона своих искрящихся задором и энергией глаз.
Из-за его спины тут же вынырнули двое вымпеловцев, в такой же, как на Овчинникове, железнодорожной форме. Они цепко ухватили под мышки связанного террориста и затолкнули в открытые двери.
– Ну! Здорово, дружище! – приветствовал друга Овчинников и, шагнув вперед, заключил Ворона в объятия.
– Здорово, командир, – дрогнувшим голосом пробормотал в ответ Ворон.
От радости неожиданной встречи у Ворона даже перехватило дыхание. Он не видел Овчинникова с того времени, как перешел в управление военной контрразведки. И сейчас был невероятно рад, что случай вновь свел их вместе.
– Мы этого урода на станции ждали. А ты его сам скрутил. Молоток! – похвалил Ворона Овчинников и одобрительно ткнул его кулаком в плечо.
– Да, вот... – Ворон протянул другу пакет с оружием и средствами связи захваченного террориста. – Там его автомат, мобильный телефон и рация.
– Ну, свой мобильник он мог себе разве что в жопу засунуть, – усмехнулся Овчинников, забирая у Ворона пакет с трофеями. – Сотовую связь по всей области еще полчаса назад отключили. Углов сказал: сам Президент распорядился. Прямо с заседания Совбеза в комитет по радиосвязи позвонил. А вот рация... – заглянув в пакет, Овчинников достал оттуда черную пластиковую коробочку с коротким штырем антенны. – Фиксированной частоты. Дальность связи невелика. Но черт его знает... Ладно, сейчас узнаем.
Он озорно подмигнул Ворону, потом вынул откуда-то раскладной нож и, откинув остроконечное лезвие, подцепил им пластмассовую панель на корпусе рации, нажал... И пластмассовая коробочка открылась. Овчинников поковырял лезвием внутри и вставил сорванную панель на прежнее место.
– Пойдем, – сунув рацию обратно в пакет, он поманил за собой Ворона. – Парни уже, наверное, обработали твоего урода.
Они зашли на вокзал. Пустое, без пассажиров, продавцов газет, пива и минеральной воды, уборщиц, билетных кассиров и прочих работников вокзала, здание выглядело совершенно непривычно. Звуки шагов гулко отдавались под высоким потолком.
Овчинников по-хозяйски открыл дверь с табличкой «Дежурный по вокзалу» и первым вошел внутрь. Ворон шагнул следом за ним. В служебном помещении дежурного перед забранным плексигласом узким окошечком стоял массивный стол, больше похожий на торговый прилавок, и вращающееся офисное кресло на колесиках с изрядно истертым сиденьем. На столе находились микрофон на гибкой штанге, многоканальный телефонный аппарат со множеством кнопок и компьютерный терминал. Другой мебели и оргтехники в помещении не было. Очевидно, из-за этого оно показалось Ворону просторным. Двое подчиненных Овчинникова стояли, прислонившись к противоположной от двери стене. Но Ворон увидел, что беспечность их расслабленных поз обманчива и на самом деле оба вымпеловца внимательно контролируют каждое движение сидящего перед ними террориста. Террорист сидел прямо на полу, вытянув перед собой широко расставленные ноги. Вместо ремня на его руках тускло поблескивали стальные наручники. А снятый с запястьев ремень намотал себе на ладонь один из вымпеловцев.
Прикрыв за собой дверь, Ворон остановился на пороге, с интересом ожидая того, что сейчас будет происходить.
– Очухался? – на ходу бросил Овчинников, даже не взглянув на сидящего на полу террориста.
Тот в ответ злобно оскалился и бросил на командира опергруппы полный ненависти взгляд. Овчинников между тем водрузил на стол пакет с трофеями и, по-прежнему не глядя на захваченного террориста, принялся разбирать его.
– Так, что тут у тебя?
В первую очередь он достал из пакета автомат, быстро осмотрел его и вдруг, совершенно неожиданно для Ворона, расхохотался:
– Ну ты, мудило, – продолжая смеяться, он впервые повернулся к террористу. – Кто же автоматы в тряпку заворачивает? А гильзы куда вылетать должны? – Он показал сначала террористу, а затем и Ворону наполовину приоткрытый автоматный затвор с застрявшей в окне выбрасывателя стреляной гильзой, в которую уткнулся пулей следующий патрон. – Небось удивился: почему оружие не стреляет?
Боевик побледнел. Его глаза буквально выстрелили в Ворона зарядом ненависти. И, внезапно вскочив с пола, он бросился на стоящего у двери контрразведчика. Но уже в следующее мгновение вновь шлепнулся на задницу, потому что один из стоящих у стены бойцов молниеносно подсек его ноги. Скривившись от боли, боевик разразился длинной цепью ругательств на арабском языке. Пока он сыпал проклятиями, Овчинников вынул из пакета его мобильный телефон и рацию. Телефон он сразу отложил в сторону, а рацию зажал в кулаке, шагнул к террористу и, пнув его по ноге, приказал:
– Заткнись!
– Это ты заткнись! – неожиданно выкрикнул задержанный по-русски. – Я ничего не боюсь! Это вам, поганым гяурам, нужно бояться! Скоро, очень скоро мои боевые братья обрушат на вас всесокрушающий гнев Аллаха! И вы все умрете, как грязные, вонючие псы!
Не двигаясь с места, Овчинников сделал неуловимое движение рукой, выхватив откуда-то из-за спины короткоствольный, но страшный по своей разрушающей силе «ПСС»[2], и приставил холодный ствол пистолета ко лбу террориста. От неожиданности боевик вздрогнул всем телом и замолчал.
– Значит, все-таки боишься, – удовлетворенно кивнул головой Овчинников. – А теперь слушай меня. – Он наклонился к террористу и показал ему зажатую в левой руке радиостанцию. – Сейчас я включу рацию, и ты свяжешься со своими. Скажешь им, что путь свободен. Что ты лично осмотрел всю станцию и убедился, что ни милиции, ни военных там нет... Но если ты что-то напутаешь или ошибешься... – Овчинников сделал паузу, чтобы боевик услышал щелчок взводимого курка. – Это будет последняя ошибка в твоей жизни. Ты все понял?
Террорист кивнул.
– Говори!
Овчинников нажал клавишу передачи – Ворон увидел, как на радиостанции вспыхнул оранжевый светодиод, – и поднес рацию ко рту террориста.
– Гамид! В Арзамасе засада, на вокзале русский спецназ! Они меня повязали! Убей их, Гамид! Убей их всех!!! – во все горло заорал боевик и, когда Овчинников отключил рацию, в бешенстве прокричал: – Что смотришь, шакал?! Стреляй! Я все равно попаду в рай! А ты и твои шакалы будете гореть в аду!
Он рванулся так, что затрещали наручники, и, вскочив на ноги, с рычанием вцепился зубами в пистолетный ствол. Стоящие у стены вымпеловцы ринулись к террористу. Но Овчинников левой, почти без замаха, ударил его кулаком в подбородок, и террорист опрокинулся на пол и остался лежать неподвижно, скалясь в потолок обломками выкрошившихся зубов.
