Анатолий Афанасьев - Гражданин тьмы
Подполковник Сбруев неожиданно пригласил его вместе пообедать, хотя они были едва знакомы. Долговязый и кривоглазый, с непомерно развитыми передними конечностями, Сбруев появился в конторе примерно в одно время с Крученюком, и толком про него ничего не было известно, кроме того, что он сам о себе рассказывал. А рассказывал он немного и в основном намеками, по которым выходило, что он резидентствовал в одной из ближневосточных стран, но засветился на знаменитом деле "Черных баранов", и его отозвали. Туфта, в которую могла поверить разве что выпускница Бестужевских курсов. Скорее всего, Сбруева прислали для кадрового укрепления из тех же штабов, откуда вылупился и сам Крученюк.
Отказаться от приглашения Петрозванов не посмел, но совместный обед получился довольно натянутым, если не сказать больше. Съели окрошку, порционные биточки из баранины, по овощному салату, запили еду баночками персикового компота - и все в полном молчании, как на пиршестве глухонемых. Но те хоть знаками объясняются, а тут и этого не было. Петрозванов молчал из обостренного чувства субординации, а подполковник за весь обед обронил, уставясь в тарелку, всего две фразы, и обе можно расценить как провокационные. Решив, что салат недосолен, Сбруев сдобрил его перцев и горчичкой, раздраженно буркнув:
- Сталина на них нет. Без Иосифа Виссарионовича нам из этой трясины не выбраться. Как полагаешь, старлей?
По профессиональному навыку Петрозванов избегал любых разговоров о политике с людьми, которых мало знал, поэтому лишь глубокомысленно пробормотал:
- Известное дело, на Руси без царя западло. Натолкнулся на внезапно острый взгляд подполковника и подумал: "Ах ты, змееныш раскормленный!"
Вторая фраза звучала определеннее, по ней можно было судить о тайном смысле приглашения на совместную трапезу. Изрек ее Сбруев уже за компотом:
- Слух есть, Сережа, некоторые из твоих друганов в бега подались?
Петрозванов бровью не повел:
- У меня, Иван Каримович, на службе, к сожалению, друганов нет. Я ведь здесь недавно, всего четвертый год.
Если Сбруев и почувствовал издевку, то никак этого не выказал. Напротив, дружелюбно предложил:
- Ежели помощь какая понадобится, не стесняйся. Связи кое-какие остались со времен давних. А то ведь вы, молодежь, все приключений на свою жопу ищете... К тебе Сережа, я давно приглядываюсь. Ты парень дельный, перспективный. Так что обращайся, ежели что.
- Не понимаю, о чем вы, но все равно спасибо, - растроганно поблагодарил Петрозванов.
Третье предзнаменование и, возможно, главное было то что вторые сутки ни по одному из оговоренных каналов не получал уведомления от Сидоркина. Но знал, что того объявили в розыск по линии МВД. Выездные документы на мужчину и женщину, представителей фирмы "Анклав-дельта", лежали у него в квартире "под стрехой" невостребованные и еще не оплаченные, хотя для того, чтобы выполнить просьбу наставника, он проявил чудеса активности.
Четвертое предзнаменование, незначительное: когда вышел из конторы и остановил частника на "Жигулях", почувствовал слежку. Он не мог ошибиться. Как любой охотник в городских джунглях, натасканный для преследования, он угадывал повышенное внимание к своей персоне не зрением, а нервными клетками, но никогда не взялся бы объяснить, как это происходит. Радар позвоночного столба. просигналил, и, садясь в машину, он просто знал, что взят на заметку. Но это знание не изменило траекторию его пути.
Бар "Эльсинор" располагался в трех шагах от его дома, в помещении бывшего детского сада. Над входом горела гигантская пивная кружка, со склонившимся над ней пьяненьким Санта-Клаусом и зазывной надписью: "У нас правильное пиво!" Кстати, в баре работал человек, через которого Петрозванов мог получить послание от Сидоркина: бармен Володя, крутолобый крепыш с выпученными глазами на круглом, гладком, всегда чуть вспотевшем лице. Для бармена Петрозванов был обыкновенным рэкетиром, и информацию ему передал бы тоже рэкетир, Гена Лимон, внедренный в местную группировку по линии прокуратуры. Сложная для непосвященных цепочка в экстренных случаях всегда срабатывала безотказно, органично вписавшись в новорусскую среду. На сей раз Володя был явно пустой, но все же Петрозванов уточнил:
- Заява не поступала, Вован? Бармен отрицательно помотал головой, доливая кружку всклень.
- Рекомендую пражские шпикачки. Свежачок. Пальчики оближешь. Серый.
Старлей взял в одну руку порцию горячих шпикачек, второй прихватил две кружки с белыми шапками - и отошел к питьевым стойкам, к тому месту, откуда видны работающий телевизор и входная дверь.
- Не возражаете? - вежливо спросил у сопляков последнего призыва, перед которыми стояла одна кружка на двоих, тарелка с килькой и наполовину опорожненная бутылка водки.
Один из юнцов смерил его недружелюбным взглядом и что-то процедил себе под нос вроде того, что пошел на хрен. Высшая форма любезности среди подрастающей рыночной смены.
Пилось Сергею без охоты, кисло. И дело не в пиве, пиво было отменное, с хорошим горьким вкусом, с тянучей глубиной. Томила забота о друге, попавшем в беду. Об Антоне Сидоркине, с которым всегда хотел сравняться, да пока не получалось. Бывало, и обижался на него за ядовитый язык, но понимал, если с Антоном что-нибудь, не дай Господи, случится, он останется на свете один как перст. Людям военной тропы лучше всех известно, что ни мать, ни отец, ни любимая женщина не заменят боевого товарища. А нынешнее время так скрутилось, ссучилось, что поодиночке вообще всех скоро перебьют... "Ау, Антон Иванович, отзовись, пожалуйста. Дай знать, что живой".
Отозвались сопляки с водкой. Что-то мычали друг дружке, крутились, вертелись - и вдруг упулились в четыре глаза.
- Слышь, мужик, бабками не богат?
- Чего надо?
- Отстегни стольник. Завтра вернем.
Тусклые, наглые, чуток подкуренные, почти детские глаза. Тщедушные тельца гарантированных белобилетников. В кармане у каждого по кастету либо заточке. Петрозванов отдал им три десятки, хотя, возможно, честнее было взять щенков за шкирку и стукнуть лобешниками. Но он не мог себе позволить даже малейшего шума.
- Мало, братан, - огорчились пацаны. - На пузырь не хватит. Да не сомневайся, отдадим. Сяку знаешь?
- Вы при нем, что ли?
- Ну да... Ну не совсем... Ну типа того... Дай еще полтинник, не жлобись.
- Для Сяки ничего не жалко, - уверил Петрозванов. - Извините, хлопцы, сам сегодня на мели. Вот все, что есть... - отлил из горсти в горсть серебра, сокрушенно развел руками.
Пацаны переглянулись.
- Соточку примешь?
- Нет, - отказался старлей. - Кроме пива, организм ничего не принимает.
Сопляки удивились искренне.
- Надо же, а с виду впитой.
- Был когда-то, - пригорюнился Петрозванов. - Внутренности все отбиты ментовскими сапогами.
Пацаны посуровели, придвинулись ближе. Завязывался хороший разговор, который мог вылиться в приятное знакомство, но судьба распорядилась иначе. В дверях заведения обозначились двое мужиков, и тем же верхним чутьем он сразу определил, что по его душу. Рослые, поджарые, в строгих костюмах и при галстуках, похожие на близнецов. По тому, как рассеянными взглядами сфотографировали публику и какой обманчиво расслабленной походкой пересекли зал, направляясь к стойке бара, Петрозванов опознал и другое: коллеги, скорее всего, из каких-нибудь смежных спецслужб. Но не бандиты. У тех совсем иная повадка, показушно агрессивная, а у этих осторожная, волчья. Уселись перед барменом Володей, но ничего заказывать не стали, пошушукались, и один, лет тридцати и по званию, похоже, повыше Сергея, слез с "вертушки" и прямиком почапал к Петрозванову. Подошел, сухо произнес, не глядя в глаза:
- Потолковать надо, земеля.
- О чем, друг?
- Не здесь же.
- А где?
- Давай выйдем на двор.
Встретились все же глазами, и Петрозванов не увидел ничего, кроме скуки, в желудевых зрачках незнакомца. Понятно, человек при исполнении. Сергей не почуял опасности. Это была его первая и самая главная, роковая ошибка. Не почувствовал опасности ни умом, ни сердцем.
- Хоть намекни, о чем базар?
- А то не догадываешься? О твоем дружке, о чем еще?..
Пацаны притихли и выглядели как щенки, застигнутые врасплох матерым хищником. Только что волоски на макушке не встали дыбом.
Петрозванов с сожалением отставил недопитую кружку, на треть там еще было.
- Ладно, если надо... Почему не выйти?
На дворе парило. В ноздрях першило от надвигающегося дождя. Улица хорошо освещена. Петрозванов вышел первый, посланцы следом. Остановились, закурили все трое. Прикурили от зажигалки Сергея.
- Туда пойдем, - указал один на котельную в глубине дворика.
Петрозванов знал, что на дверях котельной пудовый замок. Поинтересовался:
