Юлия Латынина - Саранча
Через мгновение он вышел в прихожую. Там, улыбаясь, с большим букетом роз стоял Валера Нестеренко в сопровождении двух охранников.
— Это вам, тетя Вика, — проговорил Нестеренко, протягивая пышный букет. — Ну что, Демьян, поехали в арбитраж…
***
Заседание арбитражного суда началось ровно в десять в маленьком, похожем на школьный класс зале.
Кредиторы собрались почти все. В первом ряду сидел Степан Ивяник, финансовый менеджер Колуна. Насколько было известно заводским юристам, Ивяник успел скупить где-то процентов семьдесят старых заводских векселей, выпущенных еще прежним менеджментом. Купил он и старый долг перед Корзуном, причем корзуновский долг был куплен около двух месяцев назад. По сути дела, именно так и планировал Ивяник захватить завод: сначала ввести временное управление на основании просроченной задолженности по векселю, а затем уже, на собрании кредиторов, вытащить козырную карту в лице огромной, в десятки миллионов долларов, задолженности.
Следующим сидел Опанасик, зам Молодарчука, в окружении всякой мелкой бенаресовской хевры и двадцатичетырехлетнего молодого человека, претендовавшего на пост временного управляющего со стороны ментов. Насколько Санычев и Нестеренко знали от доброжелателей, в иске «Бенареса» до сих пор фигурировали лишь три злосчастных векселя, выданных «Приске-Стройкомплекту». Заводских долгов «Бенарес» не скупал, нагло полагая, что не дело ментов опускаться до уплаты денег. Почему-то полковнику Молодарчуку казалось, что в условиях раздрая между заводом, губернатором и Колуном первый приз неминуемо присудят ему ввиду его выдающихся служебных достижений и личных качеств. Полковник обладал характерным для многих руководителей качеством: он даже не мог себе представить, чтобы что-то случилось не так, как ему хочется, и даже сейчас, после того как губернатор и Колун появились на одном из предвыборных митингов, держась за руки, Молодарчук был уверен в победе.
Тут же пребывали двое растерянных юристов «Ланки». Иностранный концерн вел себя благороднее всех: он просто-напросто пропечатал в газетах, что скупает задолженность «Зари» по номиналу. Денег у иноземцев было завались, но с народом они не работали, предпочитая, чтобы народ шел по указанному в газете адресу.
У этого— то адреса и расположился ментовский пост. Пост проверял всех идущих в «Ланку» и ласково препровождал в черный «мерседес», где сидели люди Колуна. Там с любителями легкой наживы вели просветительскую беседу о том, что самые большие деньги -это не всегда самое большое счастье, визитер быстро соглашался и тут же, в машине или на лавочке в скверике, оформлял переуступку долга, благо нотариус тоже при этой процедуре присутствовал.
Интересно, что первоначально пост был учрежден с соизволения Молодарчука, и логичнее было бы ментам сдавать задержанных в «Бенарес». Но так как милицейское начальство, как всегда, норовило разжиться на халяву и «Бенарес» ничего постовым не платил, а Сема Колун, напротив, отстегивал с каждой головы по пятьдесят долларов, то менты сдавали задержанных Семке Колуну, против коммерческих интересов собственного начальства.
Ввиду всех этих событий долгов у «Ланки» едва наскреблось на три миллиона рублей, и доктор Гертцки, приезжая в областную администрацию, постоянно разводил руками и спрашивал: «Как же так? Ведь мы им платим по сто долларов за сто долларов, а Колунов им платит по двадцать за сто». Доктор Гертцки никак не мог постичь законов российской коммерческой арифметики, в которой двадцать долларов могут быть суммой куда более выгодной, чем сто долларов, — особенно если по продаже по сто долларов ты можешь получить пулю в лоб.
Оно было б еще ничего, так как все это время губернатор клятвенно уверял «Ланку», что бюджетные долги, праведно и не праведно насчитанные, будут голосовать на стороне «Ланки». Но теперь всем было известно, что «Ланке» дана отставка, а в губернаторском кабинете сидит, задрав ноги на стол, Семка Колун. Так что кандидат в управляющие от «Ланки» — сорокалетний толстячок с окладистой бородой — сидел в углу, откровенно махнув на суд рукой, и молчал.
Заводские сели кучкой, отдельно от всех: Санычев, Гаибов, Чердынский и Нестеренко. У них было скуплено довольно много долгов, главным образом у тех людей, которые были связаны с «Зарей» технологической цепочкой и просто не могли отказать директору. Кроме этого, 70% задолженности «Зари» приходилось на «Фармэкспорт». Что же касается Чердынского, то он вот уже две недели как перестал быть генеральным директором «Фармэкспорта», потому что именно его завод предлагал в арбитражные управляющие.
К удивлению многих, на заседание приехал сам Колунов, безукоризненно одетый и почти без охраны. Так случилось, что Колунов и заводские подъехали к зданию суда одновременно, и у дверей возникла легкая заминка: кто войдет первым? Пацаны Колуна вздумали задираться. Ребята Нестеренко в ответ схватились было за пушки, и бог знает, что могло бы случиться, если бы Колун не сверкнул белозубой улыбкой.
— Демьян Михайлович, проходите.
Зябко поежившись, Санычев вошел в здание. Теперь бок о бок с Колуном сидел глава областной ФСФО и что-то уважительно пояснял ему на ухо. Судья стукнула молоточком.
— Слушается иск ЗАО «Бенарес» о введении наблюдения на Тарском химико-фармацевтическом комбинате «Заря». Интересы истца представляет…
Судья, поправив очки, порылась в стопке возвышающихся на столе бумаг…
— Вот… представляет Опанасик Сергей Никитич, доверенность от ЗАО «Бенарес», зарегистрированного в городе Тарске 22 ноября 1997 года Октябрьским райисполкомом, регистрационный номер 1946, — в общем, предоставлены полномочия на совершение всех процессуальных действий, в том числе непосредственно участвовать в судебных процессах, изменять предмет или основания исков, заявлять отвод… в общем, слушаю вас, Сергей Никитич.
Опанасик — упитанный парень лет тридцати пяти, в костюме и с бородкой, — поднялся со своего места.
— Ваша честь, — заявил он, — в общем-то, все изложено в нашем иске. Мы всегда честно и просто хотели получить причитающиеся нам деньги. В октябре этого года мы приобрели три векселя Тарского химико-фармацевтического завода «Заря» на общую сумму в 13 млн, руб. Когда мы попросили завод заплатить по векселям, завод отказался. Мы подали в суд, выиграли иск и выиграли апелляцию. Завод по-прежнему не платил. 1 марта этого года мы были вынуждены подать иск о банкротстве и введении временного управления. Я хочу сказать, что мы не являлись инициатором банкротства. Инициатором являлась фирма «Аре», связанная с хорошо известным криминальным авторитетом, которая попыталась обанкротить «Зарю» на основании поддельных векселей…
— Которые вы же нам и продали, — заорал с места Ивяник.
— Ваша честь, на фирму «Арс» заведено уголовное дело по факту этого мошенничества…
— Не устраивайте перепалку в зале суда, — сказала судья. — Арбитражный суд не рассматривает вопрос об уголовной ответственности. Суд рассматривает вопрос о том, имеются ли основания для назначения временного управляющего на основании всей совокупности исков, предъявленных суду. Я должна сказать, что у нас есть еще несколько исковых заявлений. Есть исковое заявление от Пенсионного фонда по поводу задолженности в 1,4 млн руб. Есть заявление от ЗАО «Арс», сумма иска 256 млн руб., предлагается назначить временным управляющим Степана Ивяника, есть заявление от «Фармэкспорт Лтд», кипрская компания, сумма задолженности 298 млн руб., предлагается назначить временным управляющим Алексея Чердынского…
Со своего места поднялся Ивяник.
— Ваша честь, — заявил Степан Ивяник, — мы протестуем против того, чтобы «Фармэкспорт» состоял членом совета кредиторов. Задолженность комбината перед «Фармэкспортом» носит фиктивный характер. По существу дела хочу пояснить следующее.
— Да как он смеет! — вскочил с места Санычев. — Ваша честь!
— Демьян Михайлович, сядьте! — велела судья.
— По существу дела хочу пояснить, — повторил Ивяник, — долг «Зари» перед «Фармэкспортом» складывается на шестьдесят процентов из долга за субстанции, которые выращены на оборудовании, принадлежащем «Заре» и арендованном у нее «Фармэкспортом». Это все равно, как если бы я арендовал вашу кухню, испек там из вашей муки пирог, а потом бы еще продал этот пирог вам, включив в цену пирога цену муки и ставки аренды.
На сорок процентов долг «Зари» — это долги за поставку оборудования. И здесь мы имеем ту же картину. «Заре» продают то, что куплено на ее же деньги, и делают это по втрое завышенным ценам. Этот долг не может быть включен в общий реестр, а назначенный судом управляющий должен возбудить дело о мошенничестве против «Фармэкспорта».
Со своего места тяжело встал Гаибов.