Жизненное пространство - Колентьев Алексей Сергеевич

– Заместитель командира отряда «Долг», майор советской армии Кашин Павел Николаевич. Здравия желаю.

– Командир сводной диверсионной группы, старший прапорщик российской армии Васильев. Можно просто Антон, Здравия желаю, товарищ майор.

Кашин одобрительно посмотрел на мою экипировку, кивнул на снарядные ящики:

– Как тащить собираетесь? Тут на круг, без малого, полтонны. Проводить можем только до окраины Могильника, ну, Мёртвого города то есть.

– Благодарю, товарищ майор, справимся сами. Мне дали один скоропортящийся девайс, думаю. что вес будет компенсирован, до приемлемых размеров.

– Ладно, диверс, ни пуха, тогда! Заходи к нам, на КПП, что на Свалке, выйди к шлагбауму, спроси капитана Арефьева, скажи, что ко мне, познакомимся без суеты.

– К чёрту, товарищ майор, всё может быть. Обязательно зайду как-нибудь.

Сидорович, дал мне три артефакта, «серебряная слизь». Липкие, похожие на ртуть катышки, величиной с теннисный мяч. Проблема была в том, что после извлечения этого «серебрянки», как её многие звали, из контейнера, артефакт начинал испаряться. И на пояс его было повесить нельзя, серебрянка облегчала только предмет, на который она помещалась. И если скажем, это был рюкзак, то потом его только выкинуть, а если передержать, то и содержимое уже никуда не годилось, становясь через сутки использования жутко радиоактивным. Сам артефакт естественно испарялся, теряя свои свойства и под конец напитывал излучением и ядовитыми испарениями всё живое в радиусе пяти метров.

Я вынул «серебрянки», поместил их на крышки ящиков. Чуть покатавшись по крышке, артефакты прилипали к деревянной поверхности, напоминая сначала бугорок, а потом, ртутно-блестящую кляксу. Я поставил таймер в ПДА на двенадцатичасовой отрезок времени, за который нужно было доставить груз к месту минной засады. Затем кивнул Кроту и Василю, каждый без напряжения поднял ящик, и мы отправились на стоянку.

Через пять часов группа уже вышла на исходный рубеж. Крот, не мешкая взял с собой «бандеровца» и Василя, отправился ставить фугасы. Денис, Петро и Норд пошли осматривать и занимать позиции в «высотках». Я вместе с мрачной и вымотанной марш-броском Мариной, занял позицию на чердаке трёхэтажного домика, откуда хорошо просматривались обе «высотки» и место минной ловушки, где уже начал возиться Крот с помощниками. Радиосвязь я использовать запретил. Мы пользовались обычным перестуком в микрофон, когда определённое количество ударов означало некое действие или команду. К 0. 30 следующего дня, ловушка была готова. Хитрый Крот усилил поражающее действие заряда с помощью конструкции собственного сочинения, замаскировав фугасы под небольшие холмики, заглубив заряды лишь на две трети и разместив их классическим «уступом». Силой взрыва должно было убить всё в радиусе двухсот метров, гарантированно распылив это живое и мёртвое на молекулы. Оборудовав себе НП в полукилометре от места закладки и затащив туда же и нашего засланного казачка, Иван стукнул в микрофон два раза, доложив о готовности. В городе постреливали, но до очагов активности было не менее двух кварталов. Сканер показывал активные радиопереговоры в пяти разных точках города, ни один из них к нашим позициям не приближался.

Стукнув в микрофон, вызвал Крота, давая команду на начало минирование позиций снайперов. Павлу я велел оставаться на месте, препоручив уснувшую Марину, заботам второго белоруса, пришедшего по моей команде на чердак. Шпиона оставлять одного надолго было нельзя, поэтому, когда я приполз к нему в полнопрофильный окоп, сооружённый им на пару с Кротом, то внимательно осмотрел взрывную машинку и провода: всё было на месте.

Через два часа, Крот доложил о готовности и приполз ко мне. Плоская морда подрывника светилась счастьем: человек был вне себя от радости, навешивая целую паутину из взрывоопасных «игрушек» по лестничным клеткам и проделав с помощью «резинки», два внушительных сквозных тоннеля в полах и потолках девятиэтажек. Теперь, после первого выстрела, снайперы должны были просто скатиться в дыру, пристёгнутые тросами и спуститься с восьмого и шестого этажей соответственно, до того, как их накроет ответный подавляющий огонь противника, если так получится. Я хлопнул по плечу минёра, мы снова пожали друг другу руки. Я провёл перекличку, все подтвердили присутствие на позициях. Братья прикрывали снайперов разместившись на чердаке пятиэтажной «хрущёвки», откуда прекрасно перекрывались подходы к снайперским позициям, приготовив подствольники и разложив «Мухи», чтобы сразу пальнуть если кто сунется.

Пашу я повёл окольной тропой к облюбованной «фишке», откуда был виден вход в подземелье. Марину же разбудили, и теперь она была уже под присмотром братьев. Оставалось только ждать.

На рассвете я отправил пакетный сигнал о готовности к началу штурма. Как мы и договаривались с Хиггсом, Паша ни о чём не догадывался и тихо сидел, поглядывая по сторонам. Я велел ему выйти к двери, бросить шарик из смоченного кровью бинта в сторожевую аномалию и возвращаться. Автомат и амуницию приказал оставить, чтобы потом он смог быстро прибежать обратно. Пока суть да дело, я заклинил затвор его автомата и выудил из его РД все гранаты и хитро пристроенный метательный нож. Ловушка сожрала Пашину кровь и тот со всех ног припустил ко мне. Запыхавшись, он зевнул тот момент когда я дал ему по морде вырубив на пару минут. Обыскал. Так и есть: в правом кармашке разгрузки обнаружилась мини-радиостанция. Радиус приличный: он мог гарантированно закладывать нас и оставаться незамеченным: его сигнал был синхронизирован с рабочей частотой группы и при обнаружении напоминал радиопомехи, которые сканер обычно пропускал. Вынул нож из чехла на плече, разрядил и прибрал Пашин «форт». Теперь оставалось подождать, пока шпик очухается и сделать ему очень заманчивое предложение. Своим же я сообщил о пятиминутной готовности, подтвердив нейтрализацию шпиона и активность сторожевых устройств охранного периметра сектантов. Я разложил «Муху», прицелился и выстрелил в дверь. Грохнуло не сильно: кумулятивная струя прожгла стальную обшивку двери, которую, через мгновение просто вышибло наружу возвратной ударной волной. Я отбросил использованную трубу в сторону. «Бандеровец» пришёл в себя и лихорадочно пытался передёрнуть затвор «стотретьего».

– Брось, Паша. Ничего не выйдет. У тебя есть отсюда два пути. Первый – ты лезешь в тоннель и выманиваешь сектантов сюда. Потом бежишь в сторону наших позиций через минное поле. Если добежишь, я тебя отпущу. Второй путь – попытаться меня убить. Времени мало, поэтому я тебя просто пристрелю. Я чуть повёл в его сторону стволом АПБ. Но умрёшь ты не сразу, мне всё ещё нужна приманка в тоннель ты так и так полезешь, если захочешь быстро умереть или попытаться спастись. Выбирай.

Облизнув пересохшие губы и убедившись, что ножа в секретном кармашке нет, Паша начал торговаться:

– А если я всё расскажу сектантам, сдамся.

– Не. Это не прокатит. Тебя грохнут сразу, даже если ты им всё расскажешь. А может и для опытов заберут. Думаю, что хрен редьки не слаще. К тому же я уже сказал: не успеешь. Короче, считаю до одного…

– Ладно! Но смотри, ты обещал…

– Я помню, Паша, помню. Спускайся в тоннель, родной не вздумай юлить. Достану.

Шпик убрал в кобуру разряженный пистолет и рысью побежал к открывшемуся тёмному проёму в скале. Время словно замерло. Через какое-то время, послышались вопли и знакомый стрёкот автоматов «девятки». А через пару мгновений Паша, как пробка, вылетел на поверхность и побежал в мою сторону. Видимо он надеялся вывести сектантов на меня, прикинув, что в компании погибать как-то веселее. Я вскинул «коврушу» и одиночным в голову успокоил шпика. В провале всё затихло, но я не стал дожидаться милости от природы и закинул ВОГу [85] в проём двери. Глухо бумкнуло, посыпалась каменная пыль и… в проёме показалась массивная фигура в тускло-серой броне. Клюнули, значит! Дав очередь на вскидку, я побежал рваным зигзагом, показательно прихрамывая.