«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич
Сейчас здесь не было лишних глаз, даже персонал отпустили. Только две девушки – блондинка и брюнетка, специалистки экстра-класса в сфере банно-прачечных услуг, – сидели на диванах в просторном холле.
– Скучаете, мочалки? – спросил Индеец с порога и направился к симпатичной блондинке, которая призывно улыбалась огромными, наводящими на грешные мысли губами. Шум обнял брюнетку и увел в уютный кабинет для приватных переговоров, только вместо письменного стола здесь основное место занимала роскошная кровать.
Пацаны тем временем принесли из банкетного зала водку и несколько тарелок с едой.
– Ну что, парни, по грамулечке? – предложил Змей. – Старшим сейчас все равно не до нас!
Кувалда и Молчун переглянулись. Змей был прав. И поскольку Индеец с Шумом действительно занимались неотложными делами, они нарушили один из строжайших запретов: сели за стол, выпили водки, закусили и опять выпили. Змей с Черным пили, не ограничивая себя и щедро наливали коллегам, а дурные примеры, как известно, заразительны…
Отдых удался на славу. Удовлетворившие физиологические потребности и поплававшие в бассейне, Шум и Индеец сидели в парилке, расслабленно воспринимая окружающие сто десять градусов Цельсия, после которых будет хорошо заглянцевать вечер холодным пивом. Только кто доживет до пива? Девушки разъехались, да и вообще в гостевом комплексе осталось всего несколько человек, но и тем заплачено за то, чтобы они не беспокоили гостей в банном отсеке. Дело шло к развязке. Индеец знал, что Кувалда, Молчун и Змей готовы по первому знаку разделаться с Шумом. И он не сомневался насчет пива.
А Шум прикидывал все возможные варианты. Индеец считает, что Кувалда, Молчун и Змей думают об одном, сам он считает, что Кувалда с Молчуном и Змей с Черным думают о разном. А что думает сам Змей? Может быть, он заодно с Индейцем? Может быть, он и Черного привлек на свою сторону? И сегодняшний вечер ловушка не для Индейца, а для него, Шума? А значит, в любой момент в парилку могут войти четыре человека с оружием, которое достаточно вынуть из машин… Но Шум тоже не сомневался, что закончит сегодняшний вечер кружкой холодного, пенящегося напитка. Потому что он никогда не полагался на мысли, кишащие в черепной коробке чужого человека.
Змей и Черный, в белых махровых халатах, сидели в комнате отдыха по одну сторону длинного стола, голые по пояс Кувалда и Молчун – по другую. Кувалда подремывал, положив на стол мощные руки с огромными кулаками. Молчун меланхолично разделывал очередного омара. Все выпили, расслабились, и поскольку старшие при них обо всем договорились, то считали, что последний, трагический пункт сегодняшней встречи вычеркнут из повестки дня. Впрочем, кто и что считал, сказать трудно: ситуация была довольно запутанной, а опьянение отнюдь не способствует ясности ума и аналитичности мышления. К тому же кто и что считал – не важно. Важно было то, что скажут старшие. А старшие мирно парились и никаких команд пока не отдавали.
– Пойдем, отольем, – предложил Черный, поднимаясь.
– Пойдем, – поднялся следом Змей.
Они вышли в холл, но Черный, приложив палец к губам, направился не к туалету, а к веранде и, ухватив за рукав ничего не понимающего Змея, увлек его за собой. Откинув защелку, он распахнул стеклянную дверь в темноту, холодный воздух ворвался внутрь, а с ним и две фигуры в белых халатах. Ошарашенный Змей узнал двух новичков разборной бригады – тех самых «вояк», Десанта и Хромого, о которых недавно говорил Индейцу. Их суровые лица ничего не выражали.
– Стой здесь и не шуми, – сказал Черный Змею, но тот и так замер, будто превратился в соляной столб. Он понял, что сценарий изменился, и в новом варианте его роль отдана другому. Это была неприятная новость, тем более что неизвестно, как такое изменение отразится на его дальнейшей судьбе.
Черный, Десант и Хромой быстро и бесшумно вошли в комнату отдыха, первый сел на свое место, двое других скользнули за спины разомлевшей охраны Индейца. Раздался глухой звук, будто палкой ударили по тыкве. Удар действительно был, но не палкой и не по тыкве: кастетом в кулаке Хромого по виску Молчуна. Тот был убит на месте и тяжело рухнул на пол.
Кувалда дернулся, стряхивая дрему, но Десант накинул ему на шею обычную бельевую веревку и, перекрутив концы, резко затянул. Перегнувшийся через стол Черный схватил Кувалду за руки и навалился всем телом, их лица оказались напротив друг друга, как будто они хотели расцеловаться на прощание. Два взгляда встретились: в выпученных глазах Кувалды метались обреченность и ужас. Он бился в агонии и, похоже, хотел что-то сказать, но только хрипел, голова все больше запрокидывалась назад, сознание уходило, лишенный кислорода мозг умирал.
– Вот и пригодилась веревка, брателла! – сказал Черный, и это были последние слова, которые услышал Кувалда в своей жизни.
Хрипы смолкли, в комнате наступила тишина.
– Все! – Черный отряхнул руки, как мастеровой, тщательно выполнивший порученную работу. – Пойдем к Индейцу!
Увидев сквозь стеклянную дверь входящего в предбанник Десанта, Шум встал с полки и, ничего не говоря, выскользнул из парилки. Индеец, завидев новое лицо, все понял и попытался выскочить следом, но Десант с Шумом уперлись в дверь и его не выпустили. Индеец принялся кричать, ругаться и стучать в дверь.
– Лавку принесите или что-нибудь! – приказал Шум. – Надо дверь подпереть!
Черный, Хромой и появившийся наконец Змей, принесли лавку и пару стульев. Попробовав несколько вариантов, они наконец подперли дверную ручку таким образом, что открыть дверь из парилки было невозможно. Особенно старался при этом Змей, бросающий на Шума вопросительные и в то же время преданные взгляды. Но Шуму было не до него: он вывел регулятор температуры на максимум и внимательно наблюдал за беснующимся в парилке Индейцем. Между тем стрелка термометра ползла вверх: 115, 120, 125, 130…
– Ты что, Шум, думал, я тебя слить хочу? – не выдержав, начал волнующий его разговор Змей.
– Да ничего я не думал, – отозвался Шум, переводя взгляд со стрелки термометра на отчаянно бьющегося в дверь Индейца. – Если бы подумал, то сам понимаешь…
– Да, да, конечно! – Змей облегченно перевел дух.
– Открой! Выпусти меня! – то ли доносилось через толстое стекло и шипение пара, то ли угадывалось в распахнутом рте Индейца.
– Уже поздно, брателла, – негромко произнес Шум. – Ты же сам предложил разделить Организацию. Вот мы и делим…
140, 150, 160… Многие парятся при температуре 100–110 градусов, некоторые доводят ее до 120, особо рьяные любители пара – до 130. Но хороший пар при более высоких температурах еще никто и никогда не хвалил. На ста пятидесяти Индеец упал на горячие доски пола и лежал ничком, не подавая признаков жизни. Тело его приобрело цвет, как у оставшихся недоеденными омаров. Может, поэтому он и напоминал гигантского вареного омара. 170, 180…
– Ну, все, – Шум махнул рукой. – Приводите все в порядок.
Они вышли в комнату отдыха и выпили наконец холодного пива. Десант и Хромой пили из стаканов Кувалды и Молчуна. Впрочем, брезгливых в этой компании не было.
Трупы погрузили в «Ленд Крузер» Индейца, вывезли в лес и забросали снегом. Несмотря на некоторые изменения сценария, вечер закончился в соответствии с планом.
На следующий день Шум собрал «политбюро» и рассказал, что Индеец со своими приспешниками заманили его в ловушку и пытались убить, но в результате сами оказались убитыми. Четверо свидетелей эту версию подтвердили, и никто не попытался ее опровергнуть. Шум лишний раз убедился в справедливости кавказской пословицы: «Вина всегда на умершем». И вполне естественно, что на этот раз его единогласно выбрали руководителем Организации.
А поскольку подробности гибели Индейца тайными шепотками разнеслись по бригадам, авторитет нового босса взлетел на недосягаемую высоту. Говорили, что он хитрей Змея и жестче Тайсона. Впрочем, это мог быть не авторитет, а страх. Но перечисленные понятия часто совпадают или подменяют друг друга… Так что ничего удивительного в подобном финале не было.
