Юрий Шубин - Враг государства
– Ты что, совсем!… Что ты уберешь?!. Люстру? А вместо нее что повесишь? Свою голову?!
Полковник остановился – вовремя понял, что сорвался, а этого не стоило допускать. Конечно, наказать Боровкова придется как следует, но это будет потом. Завтра. А сейчас нужно как-то выкарабкиваться из дерьмового положения.
– Ладно, мужики, не обижайтесь! – примирительно сказал Каледин, обратившись как бы ко всем. – Что делать будем?
– Изобразить, что крюк из потолка выскочил и люстра сама упала! – предложил Боровков.
– Можно попробовать, – прикинул полковник. Выход простой, как кирпич, и правдоподобный, как разбитая люстра. – Только не трогайте осколки – пусть так и валяются. И со следами поосторожней.
Подстелив под ногу, Игнатов осторожно взобрался на табурет и осмотрел крепление потолочного крюка.
– Не получится, – с сожалением известил он. – Тут не крюк, а такая арматурина – что слона можно повесить! Ее танком не вырвешь, не то что люстрой!
– А крюк на самой люстре? – подсказал Каледин.
– Нет, – ответил майор, хладнокровно добив надежду. – То же самое.
Подумали опера, покумекали, а делать нечего. Выхода не нашли. Но время поджимало, да по спине постегивало!
Тогда предложил Игнатов:
– Михал Юрьевич! Люстра не старая. Если быстренько смотаться и пролететь по магазинам – можно точно такую купить.
– Бери фотографию, осколок и пулей лети! – велел Каледин.
…Игнатову пришлось объехать несколько строительных рынков, кучу магазинов, но везде ему отвечали примерно одно: были такие люстры, но давно закончились. Майор был готов выскользнуть из кожи и пролететь по воздуху без крыльев, если бы это могло помочь! Но не поможет же! Да и зарекаться, он решил, наперед не стоит. Вот подумал, что все хорошо, – и бац! Прямо по голове! Может, преждевременная мысль виновата. А может, еще что – кто ж знает!
С ошалелым видом вбегая в очередной магазин, Игнатов сказал себе, что он будет последним – удача не улыбнулась ни ему, ни ФСБ! Взмыленный майор подскочил к продавщице и, не говоря ни слова, только показал осколок и фотографию!… Одного взгляда на него было достаточно, чтобы подумать плохое: парень пришел грабить кассу.
И тут случилось чудо! Небеса услышали мольбы и ругательства оперативника. Видать, у каждой профессии свой ангел-хранитель. Или у человека. Неизвестно это науке.
– Кажется, на складе валялась некондиция, – сказала продавщица, как мед в уши влила. – Плафон точно такой, хороший, но патрон бракованный…
Игнатов с радостью бы расцеловал эту прыщавую девицу и выдал грамоту с благодарностью за помощь органам! Заграбастав покупочку, майор выскочил из магазина, как укушенный! Той самой пулей, о которой говорил полковник.
Машина ФСБ летела с такой скоростью, что, казалось, могла смести с пути все! Светофоры и ряды движения – пустое, и не для нее!
Шустрый гаишник выскочил с радаром и пытался затормозить свободный полет фээсбэшной машины. Махнул жезлом, строго указал, куда встать. Водила показал ему условный знак, но инспектор не врубился: то ли знаков условных не знал, то ли не захотел замечать. Тоже мне борец за чистоту дорожных отношений! Разговор с Игнатовым вышел у него совсем коротким. Буквально секунд тридцать! Гаишник признался, что, мол, условный сигнал видел, но подумал, что сейчас каждый может такую комбинацию показать. Вот и решил проверить.
Проверил…
– Счастливого пути! – радостно козырнул инспектор и отвернулся.
Машина рванула, содрав с асфальта пыль, как кожу, и снова понеслась по московским проспектам и улицам, обгоняя время, сокращая расстояние…
Каледин нервничал, замучив Кузина запросами об обстановке. Но чекистам в какой-то мере везло, по крайней мере Шлепик в окрестностях жилища не объявлялся.
Плафон водрузили на место. В кухне прибрались с такой медицинской тщательностью, что никто и пылинки стеклянной не найдет.
Ребята вытерли пот со взмокших лбов и засобирались восвояси. Даже шутку кто-то запустил…
Но радость победы омрачилась.
Голос Боровкова прозвучал как последний, окончательный приговор Верховного суда.
– Мужики, – прошептал он тускло. – Плафон-то чистый, а старый – весь мухами уделан!
Сообщение вызвало невероятный шок, сменившись сценой немого оцепенения. Действительно! Ну почему же никто не заметил этой разницы сразу!!!
– Е-е-е… – гладко выкатилось у Игнатова и покатилось с горочки с продолженьицем.
Всем показалось, что это и есть тот самый КОНЕЦ, о котором так много говорили! И это было очень близко к истине. Но мужики ошиблись. На всякий конец найдется и узда!
Полковник набрал на мобильном номер дежурного. Лицо светилось сосредоточенностью. Значит, родилась идея.
– Это Каледин! – спокойно сказал он. – Срочно пошлите кого-нибудь в клуб, найдите нашего художника и на дежурной машине пулей доставьте ко мне! Ребята встретят…
Время бежало со скоростью много большей бега секундной стрелки. Казалось, что с каждым ее оборотом время увеличивает шаг, сокращая дистанцию до финиша.
Но где финиш?
…Простояв два часа на подстраховке, гаишники изнемогали от безделья. Руки просили работы и полосатого жезла. Прикинув, что полезное можно удачно сочетать с приятным, инспекторы принялись за привычное занятие. Один из-за угла «стрелял» радаром по машинам, второй разбирался с нарушителями скоростного режима в патрульной машине.
Водитель черного джипа «Мерседес» издали увидел сборище машин и сбавил скорость. Обычно тут не парковались.
«Авария, или менты шарят…» – догадался он не без оснований.
Приблизившись, водитель увидел гаишников, занятых сбором денег с населения, и… спокойно проехал мимо. Добротный, широкоплечий немецкий джип не вызвал интереса ГИБДД, потому что двигался с положенной скоростью…
В списке бригады наружного наблюдения такой машины не значилось, а черные окна «Гелентвагена» плохо пропускали свет и затрудняли визуальную идентификацию. Кто за рулем – неизвестно. Все это не играло в пользу контрразведчиков. Однако, оценив свое бессилие, старший группы догадался предупредить Катышева:
– Внимание, Второй! К вам черный джип пошел… В списке нет… Окна черные – не видно ничего! Посмотрите сами!…
Подполковник Катышев больше администратор, чем оперативник, и не лидер по природе, однако остроту ситуации ощутил по прилипшей к спине рубашке.
Солидная машина лихо пролетела по внутридворовому проезду, завернула на стоянку и остановилась.
– Всем внимание! Кто тут рядом есть! Смотрите, кто в машине! – выдал в эфир подполковник, ответственный за прикрытие группы. Все правильно сделал. Только смотреть было некому, кроме него самого, – уж так получилось… Может, звезды на небе легли не в ту сторону или на солнце очередной пожар случился, который и на людей здорово повлиял.
Но у Катышева портрета Вакулы не оказалось. Наружников рядом не было – они на подступах к дому окопались, а опергруппа в квартире закрылась.
– Мы вас подстрахуем! – крикнул в рацию старший бригады наблюдения. Их машина взревела где-то за домом и по объездной двинулась к стоянке. Один «топтун» побежал наперерез…
А время приближалось к критической отметке, явно опережая расстояние. Чекисты точно не успевали.
Капитан Кузин маялся в подъезде у почтовых ящиков. Он слышал радиообмен и сразу же откликнулся на поворот ситуации.
– Понял вас, Второй! Пятерка уже смотрит! – ответил капитан, назвав свой позывной.
Водитель джипа, как назло, не вылезал. Что он там делал – непонятно, а Кузин все глаза сломал. Ни хрена не видно! Может, осматривается, а может, просто по телефону с девчонкой болтает и операция ФСБ ему до большо-ой лампочки!
Наконец дверца мягко щелкнула и распахнулась. Прилично одетый парень медленно вылез. Он стоял спиной – лица не видно, но фигура не хилая…
Капитан как на иголках!
Открыв заднюю дверцу, парень взял с сиденья пакет. Когда он повернулся, Кузин обомлел! Водителя опер ФСБ узнал безошибочно.
Как назло и так не вовремя, им оказался Вакула!
Он управлял джипом по доверенности. Так удобнее – ничего своего… Еще немного, и ребята спалятся. Шлепик хоть и один, но может быть вооружен и точно опасен. Каледин всех предупредил, что такой крупный поставщик – фигура не простая и не одиночная, если что – вряд ли захочет сдаваться. Да и здоров как черт!
– Кузнец, блин, хренов! – выругался Кузин, хватаясь за рацию.
…Стоя на табурете, художник делал последние штрихи. Он заканчивал написание картины «Мухи в московской кухне» техникой «гуашь по стеклу».
Рация пропищала и выплеснула словами возбужденного Кузина:
– Первый! Объект у дома! Мы его пропустили! Сколько вам еще надо?
Капитан уточнял время. Это время ему нужно будет продержаться и не пропустить объект.
– Черт! – выругался полковник. – Пятый! Нам надо десять минут! Задержи его!
