Иван Стрельцов - Псы войны
Логинов следил за полетом, но двукрылая машина становилась все меньше и меньше, сначала стала размером с птицу, потом мотылька и, наконец, совсем исчезла из вида.
— Вы думаете, ему это под силу? — спросил Гольберг, глядя на босса.
Немного подумав, Логинов перевел взгляд с голубого небосвода на своего юрисконсульта и тихо сказал:
— Думаю, да. По крайней мере, насколько мне известно, подобные задания — его работа. И он еще ни разу не нарушал условий оговоренного контракта.
Слушая босса, Гольберг закурил. Логинов сделал паузу и снова заговорил, обращаясь к нему.
— Знаешь, Давид, я все время думал над твоим предложением. Ты прав, нам необходимо менять стратегию. Через десять лет я намерен подмять под себя Москву, и ты мне в этом поможешь. Сегодня вечером ты вернешься в столицу. Необходимо в пригороде Наро-Фоминска купить участок земли. Там будет создана главная база нашей новой армии. Я уже нашел главнокомандующего для нее. Это старый вояка. — Говоря это, Логинов вспомнил последний разговор с полковником Коваленко. Полковнику до чертиков надоели западноукраинские националисты, он бы с удовольствием перебрался в Россию. Услышав это, Александр Васильевич предложил ему место начальника тренировочного лагеря, который будет тайно создан в Подмосковье.
— Независимо от исхода этой операции, мы должны думать о будущем, — продолжал свои рассуждения Логинов. — Пока я буду в Приморье, ты, Давид, должен незаметно оформить дела в Подмосковье. Деньги возьмешь в акционерном банке «Кредит Урал» и все оформишь через подставных лиц. Затем отправляйся в Астрахань. Если этот старый дуралей собрался на покой, то пусть напоследок поработает. Скажешь Станиславу Леонову, что на пенсию он выйдет, когда подберет нескольких перспективных молодых парней из местных силовых структур. В общем, это то, о чем мы с тобой говорили. Станислава в детали не посвящай, он должен знать только то, что ему положено знать.
— Хорошо, — сказал Гольберг, протирая свои дымчатые очки. Раздавив ногой окурок сигареты, он вдруг спросил: — Простите, босс, за нескромный вопрос. Но за то время, что я работаю на вас, заметил: в отличие от руководителей других организаций, вы один ведете два концерна, как легальный, так и нелегальный. Ведете лично, не доверяя их ни секретарям, ни помощникам. Почему так?
Лицо босса по-прежнему ничего не выражало, потом он медленно повернул голову и посмотрел на своего секретаря, их взгляды встретились.
— Я, Давид, не столь родовитый, как другие. Их организации создавались давным-давно. Кто в зонах и тюрьмах завоевывал авторитет, создавая там свои команды, кто еще в благословенные времена застоя был в партийно-номенклатурной мафии, а я попал в Москву из Калуги в середине восьмидесятых. Только благодаря тому, что я все делал сам и никому не доверял, через десять лет я стал главой одного из крупнейших концернов России, которому принадлежит большая часть торговли наркотиками в Москве, и организация покойного Прохора подчинилась мне. Я тогда был самым молодым руководителем, но никто из серьезных авторитетов не решился мной понукать, а те, кто пытался свести счеты… — Лицо Логинова озарилось самодовольной улыбкой. — Родственники и теперь носят цветы на их могилы. А концерн «Свой путь» — как айсберг: сверху крупные предприятия, гигантские финансовые вложения, а снизу черная бездна наркотического бизнеса. Если бы не война в Чечне, я бы запросто через два-три года мог стать крупнейшим поставщиком «белой смерти» в СНГ, но пока не получается. Хотя организация мне досталась от воровского «законника», многие правила старого тюремного закона я упразднил. И в нашей организации меньше всего уголовников. За то, что я пришлый в криминальном бизнесе, как говорится, из ниоткуда, другие «боссы» меня называют в разговорах между собой не иначе как «дворняга». Но ничего… — При этих словах лицо Логинова сделалось свирепым. — Еще наступит час, когда «дворняга» возглавит свору родовитых псов. Ты, Давид, мне в этом поможешь?
* * *Вот уже два дня, как стих ураган. Целую неделю лил холодный, почти осенний дождь. Мощные порывы ветра то сгоняли, то разгоняли низкие темно-свинцовые тучи. Гремел гром, с треском сверкали молнии.
Но этой ночью ветер наконец утих, дождь прекратился. И поутру взошло долгожданное светило, но радость была преждевременной.
Теперь нещадно пекло солнце. От испарений в тайге была удушливая атмосфера, буквально из ни-откуда появились тучи мошкары.
Выбившиеся из сил наемники забрались под раскидистую невысокую ель. Целую неделю они блуждали по тайге в надежде прорваться, но тщетно. Их прочно закупорили.
Кольцов устало опустился на сухую кочку. Теперь они мало были похожи на ту команду, что месяц назад проникла в приамурскую тайгу. Сейчас это были измученные, забрызганные грязью и заросшие щетиной люди, но, несмотря ни на усталость, ни на влажность воздуха, оружие каждого из них блестело свежей смазкой.
Отправив Аристократа караулить стоянку, Кольцов собрал военный совет. Разложил на коленях карту.
— За неделю блужданий мы убедились, что выйти на северное, южное и западное направления невозможно. Все более или менее подходящие для каравана дороги перекрыты радиофицированными заслонами. Бросить караван — значит самим себе подписать приговор. Нам специально оставили свободный выход на восток. На этом направлении слишком много деревень, и нас легко засекут местные крестьяне. У кого какие предложения? — Глеб обвел всех тяжелым взглядом.
— Надо одновременно снять несколько заслонов в разных направлениях, — подал голос Улнис. Сейчас он напоминал настоящего Викинга. Маскировочный комбинезон больше походил на грязные лохмотья, чем на униформу, лицо покрылось кустами платиновой щетины. А волосы стягивал кожаный шнурок.
— Нет, так не пойдет, — прохрипел старик Татенков. Он, как и все, был забрызган грязью, но в отличие от Улниса щетина на его лице была темной с проседью. — Во-первых, мы дадим им понять, что были в «зоне», во-вторых, покажем им примерное направление нашего движения. При таком количестве авиации, что у них есть, обнаружить нас не составит большого труда. В-третьих, рано или поздно нам придется вступить в бой, поэтому не стоит дробить силы, — закончил свои объяснения Ветеран.
— У кого еще есть идеи? — спросил Кольцов. От духоты и усталости страшно хотелось спать. Чтобы не зевать, он закурил.
— Можно попробовать прорваться на северо-восток, — как бы между прочим проговорил Янычар. — Правда, мы сразу уткнемся в горный кряж. Но если мы его преодолеем, мы выйдем на террасу в тридцати километрах от Амура. Там по реке всегда можно будет найти какую-то уютную деревушку, не имеющую отношения к наркодельцам. Но, с другой стороны, если нас засекут в горах, нам всем будет крышка.
До этого не проронивший ни слова проводник Михеич указал пальцем на подножие кряжа:
— Здесь непроходимое болото, но я знаю тайную тропу и укрытие среди болота.
Глеб хмыкнул, глядя на карту:
— А это, пожалуй, шанс. Янычар, где мы можем проскочить?
— Вот здесь, — сказал Болонидзе, проводя грязным пальцем по карте. — Прямо перед заслоном проходит глубокий овраг и ведет к ним в тыл. Пройдя этот овраг, мы выходим напрямую к горам. Если нигде не задержимся, через двое суток — гуд-бай, тайга.
— Как мы пройдем через овраг, если он перед носом у засады? — поинтересовался Шлосов.
— Естественно, днем, — проговорил грузин таким тоном, как будто это само собой разумеющееся. Но, видя недоумение остальных, объяснил:
— Ночью они не спят, слишком перепуганы. Зато днем все в состоянии полудремы. И, если мулам ноги обвязать тряпками, мы бесшумно проскочим по дну оврага.
— Почему раньше не говорил про этот овраг? — дымя сигаретой, спросил Кольцов.
— Раньше лил дождь. Глина на дне оврага была скользкая. Пройти с мулами по дну оврага без шума было бы невозможно.
— Ладно, — небрежно махнул рукой Глеб, складывая карту. — Сейчас всем отдыхать. С наступлением темноты начинаем движение на северо-восток.
* * *Заслон они проскочили. После того как их группа прошла под носом у засады, Кольцов приказал спрятаться на ночлег в тайге. Впереди высились пики сопок. А ночью там с мулами делать нечего, все решится сегодня днем.
Глеб сидел в секрете. Светало, солнце окрасило в розовый цвет серые вершины гор. От жара лучей ночной туман таял прямо на глазах. Возле Глеба как из-под земли вырос Болонидзе.
— Все готово, — доложил грузин.
— Давай вперед, — приказал Кольцов, — сильно не вырывайся, расстояние не более полукилометра. Мы идем следом.
Вано вновь растворился в кустах. Кольцов, подхватив свой «Калашников», направился к стоянке. Там заканчивались последние приготовления к маршу. Мулы, вновь навьюченные после этой ночевки, выглядели довольно бодрыми. Весело помахивая хвостами, жевали овес из брезентовых сумок, надетых на морду.
