Евгений Сухов - Казначей общака
– Откуда вы так хорошо знаете русский? – Глухой решил быть повежливее со своим гостем.
– Все очень просто. Мои родители русские эмигранты, так что и русский язык для меня родной. Я работаю в русском отделе.
– Очевидно, ваше начальство вас очень ценит, – хмыкнул Глухой.
– Я стараюсь, – кивнул фэбээровец, чуть пошевелившись. Полы пиджака опять распахнулись, и Глухой вновь увидел направленный на него пистолет. Очень неприятное чувство, надо признать.
– У меня провал в памяти, я действительно выиграл у вас деньги? – Глухой, наконец, отважился задать вопрос, который волновал его больше всего. – И в конце концов, как мне к вам обращаться?
Фэбээровец улыбнулся:
– Зовите меня просто Билл. Так мне будет удобно. А что касается вашего выигрыша, то здесь я слегка слукавил. Его не было. Вы вчистую проиграли мне сто тысяч долларов, – при этом он широко улыбнулся.
– Вот оно что, – ахнул Глухой.
– И потом, я бы хотел вас предупредить… ну кто садится играть в карты в таком состоянии. Нужно играть на свежую голову, или, во всяком случае, как следует проспаться.
– Как вы попали на эту квартиру, ведь там были только свои?
– Вы недооцениваете ФБР. Русских мы начали разрабатывать сразу, как только они в массовом количестве хлынули в Америку. У нас был немалый опыт с итальянской «Коза Нострой», японской якудзой, китайской триадой, и практически во всех случаях мы опаздывали. Так что с русскими мы решили идти на опережение. Можете не сомневаться, что во всех русских общинах имеются наши люди. Мы немного знаем ваши порядки, они похожи на сицилийские, если пропажа денег обнаружится, то вам не жить. Так что берите, не стесняйтесь. Здесь совершенно нет никакого обмана.
– Впервые в жизни встречаю фэбээровца.
– Вот видите, – улыбнулся Билл, – мы совершенно не страшные.
– Что вы потребуете от меня взамен?
Билл сделался серьезным:
– Я очень рад, что вы наконец созрели для серьезного разговора. Вы думаете, что ФБР интересуется только проблемами собственной страны? Ничего подобного, мы очень хорошо отслеживаем ситуацию в мире. Если вас вербует милиция, ФСБ, то почему бы вами не заняться и ФБР. Все-таки у нас много общих интересов. Многие ваши так называемые законные остались в Америке, и нам небезынтересно знать, чем они все-таки занимаются. Это отвечает безопасности нашей страны в целом. Мы знаем, что ваша организация способна воздействовать на политику, на экономику, и нам интересно получать информацию, что называется, из первых рук. Вы с этим будете спорить? – Глухой неопределенно пожал плечами. – Вот и отлично. А теперь давайте скрепим ваше согласие письменно, и тогда деньги будут вашими. – И, уловив на лице Глухого некоторое колебание, Билл продолжил: – Кроме этих денег, которые спасут вам жизнь, вы будете ежемесячно получать по семь тысяч долларов, это очень неплохие деньги. По вашему желанию мы можем передавать вам их наличными или перечислить в любой банк мира. Если вы предпочитаете какую-то другую валюту, можем сделать и это. Для нас подобное решение не будет проблемой. Осталось получить только ваше согласие.
Глухой размышлял недолго. Он успел заметить, что Билл убрал пистолет в карман, но предусмотрительно держал руку рядом, в любую секунду готовый извлечь оружие.
– Хорошо, я согласен. Что нужно написать?
– О! Это сущая формальность. Знаете, где самые непробиваемые бюрократы?
– Где же?
– В Америке! Им только подавай какую-нибудь бумажку, чтобы непременно приобщить ее к делу.
– У меня нет бумаги.
– Какая мелочь! Неужели вы думаете, что для хорошего дела я не отыщу бумаги? У меня не только бумага, но еще и ручка имеется. Пожалуйста.
Билл сунул руку в карман. Этот момент был наиболее благоприятным, чтобы пнуть ногой фэбээровца в солнечное сплетение, а потом размазать его нахальную физиономию по неприбранному столу. Но обыкновенная осторожность заставила Глухого не делать этого. Вряд ли Билл заявился в пентхаус один. Скорее всего у парадного подъезда его дожидается лимузин, который в две минуты переправит непокорного в казенный дом.
Листок бумаги аккуратно лег на стол, поверх – гелевая ручка.
– Что писать-то? – осторожно взял ручку Глухой, как будто коснулся гремучей змеи.
– Напишите своими словами… Я, Глухов Петр Иванович, тайный осведомитель ФБР, получил от Билла пятьсот тысяч долларов за сведения о казначее Барине и о воровском общаке, – лучезарно улыбался Билл.
– Я пока еще ничего не сказал, – прищурил от ужаса глаза Глухой.
– Всему свое время, – поднялся Билл, забирая бумагу и аккуратно убирая ее в карман пиджака. – Мне кажется, деньги вам сегодня ни к чему. – Его широкая ладонь ухватила толстенный пакет. – Эти русские так любят разгул, шабаш! Будет лучше, если мы сами переведем пятьсот тысяч на ваш счет. Можете не сомневаться, мы знаем его номер. Это будет для вас спокойнее и для нас тоже.
И, весело помахивая полумиллионом долларов, он вышел из номера Глухого.
Глухой пробыл в Америке еще месяца полтора. За это время он четырежды встречался с Биллом, сообщая ему исчерпывающую информацию обо всех законных ворах. Как правило, Билл ничего не записывал, лишь понимающе кивал головой. Но Глухой был уверен, что где-то в недрах пиджака Билла прячется диктофон, который с жадностью ловит каждое слово.
Последний разговор с Биллом долго не давал ему покоя.
– Сколько человек находятся в общаковой братве? – поинтересовался Билл.
Глухой давно усвоил, что Билл почти свободно оперирует зэковской феней, как будто и сам не один год парился в российских лагерях.
Но на самом деле он был просто способный ученик и с жадностью впитывал каждое брошенное слово. Не исключено, что фэбээровец пользовался какими-то специальными справочниками.
– Много здесь не бывает, максимум человек пятнадцать-двадцать. Иначе это будет не общаковая братва, а колхоз, – резонно заметил Глухой. Билл довольно хохотнул, понимающе закивав, шутка ему понравилась. – Если народу будет очень много, то конспирация невозможна. Лично я знаю десять человек.
– Чем конкретно они занимаются?
Разговор проходил в небольшом стриптиз-баре, уютном и очень располагающем к задушевной беседе. Столиков было не больше десятка, за каждым из которых сидело по два-три человека. Обыкновенные средние американцы, решившие после тяжелого капиталистического гнета расслабиться в баре бутылочкой вина, а заодно насытить усталые очи откровенной женской натурой.
– Каждый отвечает за свой участок работы. Например, они могут служить «крышей» какого-нибудь банка, где находится часть общака. Бывает так, что наличность сосредотачивается в самой обыкновенной квартире. Тогда эти деньги охраняют день и ночь, в три смены. Это тяжело! При малейшем подозрении, что наличность засвечена, ее перевозят в другое место, более безопасное. Но за всех ответить я не могу, все зависит от Барина, он знал нас всех, а некоторые из нас даже незнакомы друг с другом, этого требует конспирация.
– Чем конкретно занимался ты?
– Всем! – хмыкнул Глухой. – Однажды мне пришлось переправлять наличность из Москвы во Владивосток. – Помолчав, он добавил: – В обыкновенном багажном вагоне.
– Для каких целей?
– Общаковая братва не имеет права задавать такие вопросы. Но, как мне представляется, деньги шли на подкуп местной администрации. Да мало ли для чего! В другой раз мне пришлось охранять какого-то фраера. И как потом выяснилось, у него был чек на два миллиона баксов. Мужик был с гонором, зашел в кабак, а к нему трое бандитов привязались, пришлось их успокоить, – деловито произнес Петр, как будто речь шла о пятикопеечном пустяке.
– Сколько авторитетов осело в Америке?
Глухой потянул через длинную соломинку сладкий коктейль и пожалел о том, что не взял русской водки. Дернул бы стакан от души, икнул для сытости, и порядок. А от заморского пойла только в желудке потягивает.
– За всех не ручаюсь, но лично мне известны восемь человек законных. Пятеро из них осели в Нью-Йорке и Чикаго шесть лет назад, а трое других в Бостоне, два года назад. – И, улыбнувшись, добавил: – Кажется, они живут на пособие. Есть и другие, о них я знаю понаслышке.
– Вы встречались с этими людьми?
– У меня другие задачи, – оборвал его Глухой, – вместе с другой братвой я отвечаю за общак.
– Понимаю. Вы можете мне назвать всех законных в Америке, о которых вы хоть что-то знаете? Возможно, о некоторых из них мне тоже известно, а если нет, то не помешает пополнить картотеку.
– Попытаюсь вспомнить, – напрягся Глухой. – Кирюха Невский, живет в Нью-Йорке под фамилией Мельников. Гарик Быковский, погоняло Бык, осел в Лос-Анджелесе, там у него целый особняк за полтора миллиона баксов. Тоже мне безработный, етит твою мать. – Глухой неторопливо перечислял фамилии, кликухи законных, которых знал, – и видел, каким азартом сверкают глаза господина Билла. Наверняка ему мерещилось очередное повышение. А когда Петр наконец закончил, тот положил на стол толстый конверт и равнодушно произнес:
