Антон Первушин - Миротворцы
– Ну, сука! – сказал он. – Сейчас я тебя!
Сидор пошёл вперёд, пытаясь достать наглого мальчишку. Но тот просто так даваться не собирался, всё быстрее отступая в туман.
Следующая звёздочка вонзилась Сидору в лоб. Кровь залила глаза. Сидор зарычал, но продолжал идти. Звёздочки полетели из тумана одна за другой. Сидор рванулся, пытаясь в прыжке преодолеть разделяющее его и мальчишку расстояние Но споткнулся и упал, растя-нувшись на земле. Он услышал, как противник шагнул к нему, чтобы завершить начатое.
– Все назад! – приказал Зимагор, сообразив, что за последние пять минут отряд поте-рял троих бойцов; троих из шести – половину! – Все на исходную!
И сам подумал с тоской: "Легко сказать на исходную! Где она эта исходная?"
– Ты знаешь, куда идти? – спросил он настороженно оглядывающегося Сурка.
– Вот туда! – заявил Сурок почти уверенно.
Они пошли, держась рука об руку.
Костя-Бугай слышал приказ вернуться на исходную, но ни подтвердить его, ни тем более выполнить уже не мог. Он сидел на развороченном газоне и, покачиваясь вперёд-назад, смот-рел на свою правую руку, лежащую отдельно от тела. Рука продолжала сжимать дубинку. Кос-тя не мог понять, каким образом часть его живого и сильного тела смогла отделиться, словно Прибалтика от СССР, стать самостоятельной, независимой. Кровь хлестала из Кости, как из вода из полностью открытого крана. Но он не замечал этого. Потом мир закачался, поплыл, и Кости не стало.
– Что-то горелым потянуло, – заметил Сурок, принюхиваясь.
– Вполне возможно. Я так думаю, у них здесь целая война была.
– Не понимаю я что-то, – сказал Сурок, – если это простые мальчишки, как они умуд-рились Вовчика завалить, и Борьку?..
– Значит, не простые, – сказал Зимагор. – Значит, натасканные… Мать твою, вот и вы-звали их на свою голову. Готовься к драке, Вячеслав.
Они встали спина к спине.
– Мы попались, Гера, – быстро сказал Зимагор в телефонную трубку. Если можешь – помоги…
Но Лысый Гера почему-то не ответил.
– Эх, пацаны, пацанята! – выдохнул Зимагор устало и отшвырнул мобильный телефон. – Что же вы такие серьёзные? Что же вы такие сосредоточенные? Убивать и умирать надо ве-село! Иначе всё теряет смысл.
Убийцы окружили их – много убийц… Они стояли на таком расстоянии, что даже можно было увидеть их лица – действительно, не по-мальчишески сосредоточенные, с твёрдыми беспощадными взглядами. Один из них прикусил губу и шагнул ещё ближе, отводя для удара меч. Зимагор перекинул дубинку из правой руки в левую и помахал ею. Мальчишка отпрыгнул.
Тут Сурок запел сорванным голосом:
На улице Гороховой ажиотаж,
Урицкий всю ЧК вооружает
Всё потому, что в Питер
В свой гастрольный вояж
С Одессы-мамы урки приезжают…
А Зимагор засмеялся.
– Что это за песня?! – крикнул он.
– Ты что, никогда не слышал? – Сурок удивился.
– Нет.
– Ну тогда слушай!
И Сурок продолжил:
А было это летом в восемнадцатый год,
Убили Мишку в Питере с нагана.
На сходке порешили отомстить за него
Ребята загорелые с Лимана…
Пространство вокруг вдруг озарилось яркими всполохами. Совсем рядом и с шипением взвилась в воздух ракета.
– Надо думать, салют в нашу честь, – сказал Зимагор.
Это были его последние слова. Мальчишки набросились. Все – разом. Зимагор попы-тался отмахиваться дубинкой, но тот из мальчишек, кто оказался половчей, быстро и точно по-лоснул его мечом по горлу. Зимагор повалился, хрипя. "Всё теряет смысл," – пронеслось в его угасающем сознании.
Сурку повезло ещё меньше. Несколько клинков одновременно взрезали его плоть, но не глубоко, поэтому он ещё несколько минут жил, заходясь в крике. Мальчишки-сектанты стояли над ним – он видел их лица – но почему-то ни один из них не решился нанести последний удар – удар милосердия.
Последнее, что Сурок увидел в своей жизни, было маленькое и простое распятие на це-почке. Какой-то доброхот из мальчишек-сектантов поднёс его к самому лицу Сурка, чтобы раб божий не умер без креста.
"Я же некрещёный," – успел ещё подумать Сурок.
3.
Лысый Гера сидел в "джипе", слушая, как погибает его команда. Ему хотелось схватить автомат, выскочить и высадить очередь в туман, сгустившийся до последнего предела. Но он понимал, что это бесполезно. Он проиграл. Мальчишки оказались не такими беззубыми, как он думал. А ведь Князев предупреждал…
Когда смолк наконец душераздирающий крик Сурка, Лысый Гера медленно выжал сцеп-ление и тронул машину с места.
Он так и не успел понять, что произошло. В тумане зашипело и через приоткрытое боко-вое окно в салон "джипа" влетела граната, выпущенная с близкого расстояния. В ночи взви-лось яркое беспощадное пламя. Язык этого пламени в первый момент напоминал солнечный протуберанец.
Воины Христа изучали не только холодное оружие.
Глава девятнадцатая. "Меч Христа"
– Кретины! Какие кретины! – шептал Князев.
Он не слышал того, что слышал Лысый Гера: мало перехватить волну мобильного теле-фона, её ещё надо дешифровать – процесс кропотливый и длительный. Но по тому, что он видел урывками через камеры наружного наблюдения, и по звукам, улавливаемым чувстви-тельными динамиками, он понял, что команде Геры приходит конец.
– Это же надо – так бездарно!
Ефим попытался помочь им, этим "бездарным" бандитам, умирающим сейчас здесь, в двух шагах от его дома, для чего даже запустил оставшиеся ракеты, однако и этого оказалось недостаточно.
Зак и Артемьев следили за бойней в совершенном молчании.
Когда всё закончилось и "джип" с Лысым Герой в салоне взлетел на воздух, Артемьев кашлянул и сказал:
– У тебя будут большие проблемы, Ефим. Семь трупаков на твоей территории дачи.
– Мои проблемы я буду решать потом. Сейчас нам надо решить нашу общую проблему: как заполучить Володю и остаться после этого в живых. Скоблик на переговоры не идёт…
– Нечего тут решать, – сказал Артемьев. – Снова мы сели в лужу с этой самодеятель-ностью. Нужно звонить в Управление и требовать, чтобы высылали спецназ.
– Вот они-то точно разбираться не станут, кто перед ними: мальчишки или уголовники. У спецназа есть дурная привычка: сначала стрелять, а потом уже думать.
– Да что ты заладил!.. – сорвался вдруг Артемьев на крик. "Разбираться не станут", "дурная привычка"! Почему ты за идиотов нас держишь?!
– Прекратить истерику! – гаркнул Зак, и когда Артемьев замолчал, высказал своё мне-ние по вопросу: – Я тоже против привлечения спецназа. После того, что здесь произошло, они всех в капусту порубят. Одного вида горящего "джипа" им будет более чем достаточно, чтобы довести себя до нужного градуса.
– Вы все сошли с ума, – заявил Артемьев. – Я с вами даже разговаривать не хочу. И не буду.
– Это ты зря, капитан, – сказал Зак. – Две головы хорошо, а три лучше.
– Вы влезли в это дело, запутались, а теперь просто не хотите признавать свои ошибки. Даже после этой бойни, даже после всего… Этот дурацкий меч… Туман… Вызов Стрельцова… Сплошная череда ошибок. Которых вы признавать не желаете!
– То есть ты отказываешься принимать участие во всех наших дальнейших действиях? – резко спросил Князев.
Вопрос, заданный в лоб, сбил настрой Артемьева.
– Нет, но…
– Тогда сиди и молчи. Всё, что ты хочешь высказать мне, ты выскажешь потом. Сейчас нужно разбираться, с чем мы остались.
Артемьев притих. Железная, цельнометаллическая уверенность Князева в том, что все-гда можно найти выход из самого безвыходного положения, действовала на Кирилла безотказ-но.
– Рекомендую проверить сначала периметр, – сказал Зак, пересаживаясь к Ефиму на соседнее кресло. – Может быть, туман где-то там поредел.
– Хорошо.
Князев прогнал быстрый тест и запустил опрос камер, расположенных на периферии уча-стка.
– Нет. По-прежнему, ничего не видно…
– Погодите, – сказал Артемьев. – Вы ничего не слышите?
– А что мы должны слышать?
– Со стороны "чёрного" хода кто-то приближается. Звук слышите?..
Уточнить, что Кирилл имеет в виду, Князев не успел.
– Это я, – прозвучал в динамиках ломкий юношеский голос. – Володя. Впустите меня, пожалуйста…
2.
– Не открывать! – остановил Князев рванувшегося к двери Зака.
Ефим отстучал что-то на клавиатуре, и картинка на экране сменилась. Теперь снова ра-ботали пальчиковые камеры, обозначенные на схеме под цифрами "семь" и "восемь". Сергей Фёдорович замер, понимая, что едва не совершил непоправимой ошибки.
Ефим нажал насколько раз на левую кнопку "мыши", поворачивая седьмую камеру ("верхний уровень") слева направо.
– Это не обмен, – сказал он, напряжённо вглядываясь в экран. – Но и не побег. Со-мневаюсь, что Володе удалось бежать при том, что он единственный козырь в руках Скобли-ка.
