Алистер Маклин - Кукла на цепи. Одиссея крейсера «Улисс»
Перегнувшись через леерное ограждение, Кэррингтон тоже поглядел за борт, потом отвернулся и посмотрел на стоявшего перед ним высокого юношу.
Хлопнув его по рукаву, он медленно кивнул головой и пошел прочь.
Услышав стук дверцы, Тэрнер опустил бинокль и увидел рядом с собой Кэррингтона, который молча смотрел на горящий крейсер. В эту минуту послышался слабый стон Вэллери, и Кэррингтон поспешно наклонился к фигуре, лежавшей ничком у его ног, — Боже мой! Наш Старик! Он тяжело ранен, сэр?
— Не знаю, каплей. Если это не так, то свершилось чудо, черт побери! — прибавил он с горечью. Нагнувшись, приподнял контуженного с палубы и прислонил спиной к нактоузу.
— Что с вами, сэр? — участливо спросил старший офицер. — Вы ранены?
Вэллери зашелся в кашле — долгом, мучительном. Потом едва заметно покачал головой.
— Я цел, — чуть слышно прошептал он, попытавшись улыбнуться. При свете прожектора было видно, что улыбка получилась жалкой и жуткой. — Упал на палубу, но при этом, по–видимому, ударился о нактоуз. — Он потер лоб, покрытый синяками и ссадинами. — Что с кораблем, старпом?
— К черту корабль! — грубо оборвал его Тэрнер. Обхватив командира за пояс, он осторожно поставил его на ноги.
— Как дела на юте, каплей?
— Идут на лад. Пожар ликвидируется. За главного я оставил Хартли. — О Карслейке первый лейтенант ни словом не обмолвился.
— Хорошо. Примите командование кораблем. Свяжитесь по радио со «Стерлингом» и «Сиррусом», выясните, что с ними. Пойдемте, сэр. Сюда, в командирскую рубку.
Вэллери слабо запротестовал, но это было просто символическим жестом: он слишком ослаб, чтобы стоять на ногах. Каперанг невольно осекся, увидев, как белеет снег, озаряемый узкой неподвижной полоской света. Взгляд его скользнул к источнику этого света.
— Бентли? — прошептал он. — Неужели он… — Старпом молча кивнул, и Вэллери с усилием отвернулся. Они прошли мимо убитого телефониста, лежавшего за дверцей мостика, и остановились у гидроакустической рубки. Забившись между командирской рубкой и перекосившейся, изуродованной дверью рубки гидроакустика, закрыв лицо рукавом, кто–то рыдал. Вэллери положил руку на сотрясаемое рыданиями плечо, заглянул в лицо плачущему.
— В чем дело? Ах, это ты, дружок, — произнес он, увидев обращенное к нему белое лицо. — Что случилось, Крайслер?
— Дверь, сэр! — Дрожащий голос Крайслера звучал глухо. — Мне ее никак не открыть.
Лишь сейчас Вэллери увидел, во что превратилась акустическая рубка. Ум его был все еще в оцепенении, и внезапная, страшная мысль о том, во что превратился оператор, была, пожалуй, лишь следствием ассоциации.
— Да, — произнес он спокойно. — Дверь заклинило… Ничего нельзя сделать, Крайслер. — Он вгляделся в глаза юноши, наполненные тоской. — Полно, мой мальчик, к чему зря убиваться?..
— Там мой брат, сэр. — Безысходное отчаяние этих слов словно хлыстом ударило Вэллери, Господи Боже! Он совсем забыл… Ну конечно же, Крайслер, старший акустик… Он уставился на убитого, лежавшего у его ног, уже запорошенного снегом.
— Пусть отключат прожектор, старпом, — произнес он рассеянно. — Крайслер!
— Да, сэр, — безжизненным голосом ответил юноша.
— Спуститесь вниз, принесите, пожалуйста, кофе.
— Кофе, сэр? — Бедняга был ошеломлен и растерян. — Кофе! Но ведь… ведь мой брат…
— Я знаю, — мягко ответил Вэллери. — Знаю. Прошу вас, сходите за кофе.
Крайслер, спотыкаясь, пошел к трапу. Когда дверь командирской рубки затворилась за ним, Вэллери щелкнул выключателем и повернулся к старпому.
— Вот и толкуй тут о славной смерти в бою, — проговорил он спокойно. — Dulce el decorum…[12] Вот тебе и гордые потомки Нельсона и Дрейка. С той поры, как на глазах у Ральстона погиб его отец, не прошло и суток… А теперь этот мальчик. Стоит, пожалуй…
— Я обо всем позабочусь. — Тэрнер понял командира с полуслова. Он до сих пор не мог простить себе то, как он обошелся с Ральстоном накануне, хотя юноша готовно принял его извинение, да и потом выказывал знаки своего расположения.
— Отвлеку как–нибудь Крайслера, чтобы не видел, как открываем рубку… Садитесь, сэр. Хлебните–ка отсюда. — Он слабо улыбнулся. — Все равно наш друг Уильямс выдал мою тайну… Эге! Нашего полку прибыло.
Свет погас, и на тусклом фоне открытой двери появилась грузная фигура, заполнившая собой весь проем. Дверь захлопнулась, и оба увидели Брукса, зажмурившегося от внезапно вспыхнувшей лампочки. Он раскраснелся и тяжело дышал. Глаза его впились в бутылку, которую держал в руках Тэрнер.
— Ага! — проговорил он наконец. — Играем в бутылочки, не так ли? Посуда, несомненно, принимается любая.
Найдя место поудобнее, он поставил свой саквояж и начал в нем рыться. В эту минуту кто–то резко постучал.
— Войдите, — произнес Вэллери. Вошел сигнальщик и протянул депешу.
— Из Лондона, сэр. Старшой говорит, что вы, может быть, захотите ответить.
— Благодарю. Я позвоню вниз.
Дверь распахнулась и снова закрылась. Вэллери взглянул на Тэрнера: руки его были уже пусты.
— Спасибо, что так быстро убрали следы преступления, — улыбнулся он.
Потом покачал головой. — Глаза… У меня что–то неладно с глазами. Не прочтете ли вы радиограмму, старпом?
— А вы тем временем примите приличное лекарство, — прогудел Брукс, — вместо этой дряни, которой потчует старший офицер. — Порывшись в саквояже, он извлек оттуда бутылку с янтарной жидкостью. — При всех достижениях современной медицины — вернее сказать, из всех медицинских средств, какими я располагаю, — ничего лучше этого я не смог сыскать.
— Вы сказали об этом Николлсу? — Вэллери лежал теперь, закрыв глаза, на кушетке. На бескровных губах его играла бледная улыбка.
— Да нет, — признался Брукс. — Еще успеется. Выпейте!
— Спасибо. Ну, выкладывайте добрые вести, Тэрнер.
— Добрые вести, говорите? — внезапное спокойствие в голосе Тэрнера ледяной глыбой придавило ожидавших ответа людей. — Нет, сэр, вести вовсе не добрые.
«Контр–адмиралу Вэллери, командующему 14–й эскадрой авианосцев и конвоем Эф–Ар–77. — Тэрнер читал монотонно и бесстрастно. — Согласно донесениям, «Тирпиц“ с эскортом крейсеров и эскадренных миноносцев с заходом солнца вышел из Альта–Фьорда. Значительная активность на аэродроме Альта–Фьорда. Остерегайтесь нападения надводных кораблей под прикрытием авиации. Примите все меры к тому, чтобы не допустить потерь среди кораблей и транспортов конвоя. Начальник штаба флота. Лондон».
Тэрнер подчеркнуто старательно сложил листок и положил его на стол.
— Великолепно, не правда ли? — проронил он. — Что–то они там еще выкинут?
Вэллери приподнялся на кушетке, не замечая крови, которая извилистой струйкой сбегала у него из уголка рта. Лицо его, было спокойно и неподвижно.
— Пожалуй, я теперь выпью этот стакан, Брукс, если не возражаете, — сказал он без всякого волнения. — «Тирпиц». «Тирпиц». — Он устало, словно во сне, помотал головой. «Тирпиц» — название этого линкора каждый произносил с каким–то тайным трепетом и страхом — слово, которое в течение последних лет целиком владело умами стратегов, разрабатывавших операции в Северной Атлантике. Наконец–то он выходит из базы, этот бронированный колосс, родной брат линкора, одним свирепым ударом поразившего насмерть крейсер «Худ», который был любимцем всего британского флота и считался самым мощным кораблем в мире. Разве устоял бы против него их крохотный крейсер с броней не крепче ореховой скорлупки?.. Он снова покачал головой — на этот раз сердито — и заставил себя вернуться к насущным нуждам.
— Что ж, господа, время всякой вещи под небом. И «Тирпиц» — одна из них. Когда–нибудь это должно было случиться. Нам не повезло. Приманка была слишком близка, слишком аппетитна.
— Мой юный коллега будет вне себя от восторга, — мрачно проговорил Брукс. — Наконец–то увидит настоящий линейный корабль.
— Вышел с заходом солнца, — вслух размышлял Тэрнер. — С заходом. Господи Боже! — воскликнул он. — Даже если учесть, что ему придется пройти весь фьорд, он настигнет нас через четыре часа.
— Вот именно, — кивнул Вэллери. — Уходить на север тоже нет смысла. Нас догонят, прежде чем мы приблизимся хотя бы на сотню миль к нашим.
— К нашим? К нашим большим парням, что идут к нам на выручку? — презрительно фыркнул Тэрнер. — Мне не хочется изображать из себя заезженную грампластинку, но я снова повторю, что они появятся к шапочному разбору, мать их в душу! — Помолчав, он снова выругался. — Надеюсь, теперь этот старый подонок будет доволен!
— К чему такой пессимизм? — вопросительно поднял глаза Вэллери. Затем негромко прибавил:
— У нас есть еще возможность через какие–то двое суток живыми и невредимыми вернуться в Скапа–Флоу. Ведь в шифровке ясно сказано: «Избегайте напрасных потерь». А «Улисс» — один из самых быстроходных кораблей в мире. Все очень просто, господа.
