Сергей Алтынов - Крылатая гвардия
– Нет... – Это было неправдой, но ответить по-другому Рита не посмела. Тут вдруг земля под ногами медленно поехала и встала дыбом, а небо завалилось набок...
– Ты что, капитан? – донесся из пустоты страшный голос.
– Я сказал! – Второй голос звучал спокойно и уверенно. – Это приказ.
– Да я такой приказ...
– Обсуждать приказ не позволю, вы меня знаете.
– Ротный, ты не прав! Чо, мужики даром старались?
– Мужики сделали свое дело. Молодцы. А я тоже знаю, что делаю. Сами потом спасибо скажете. И хватит базара, бойцы!
На ватных ногах Рита с трудом шагала по Кара-Ругузу. Зимин шел за ее спиной, сжимая в руках десантный автомат: она каждую секунду ожидала пулю в затылок. Вот уже последний дом. Сейчас...
– А теперь иди отсюда, – услышала Рита и обернулась. – Обещаний мне от тебя не надо. Если попадешься нам еще раз, я больше вмешиваться не буду. Другим попадешься, тоже живой не уйдешь, сама знаешь. А теперь иди отсюда, – повторил он, развернулся и, не оборачиваясь, направился обратно.
Русский капитан не убил ее... Почему? Он был бы прав...
Акмалю она объяснила, что попала в плен и сумела бежать из зиндана – охрана напилась...
– Тебе повезло. – Полевой командир глядел недоверчиво. – Они могли убить тебя на месте. Да, этот Зимин тебе не по зубам...
Воюющую Ичкерию Рита покинула на следующий день. Теперь Рите предстояла иная работа, Кельт высоко ценил ее профессиональные качества.
Пауки в банке
Клименко еще раз перебрал варианты. Да, это единственное правильное решение. Арбитр, Гера и Сень Саныч превратились в разменные фигуры, ими придется пожертвовать. Ничего не поделаешь, в этой игре правила жесткие, а господину Кононову не повезло.
– Все трое со мной. – Клименко поставил на предохранитель свой «смит-и-вессон», он был неравнодушен к американским шпалерам. – Задача: расстрелять всех, кто остался в главном корпусе. Не только девок, а всех! Я сказал – всех! Отставить вопросы! – Попытавшийся открыть рот амбал поперхнулся. – Я иду первым! – Михаил, убрав пистолет в подмышечную кобуру, взял в руки испытанный десантный автомат.
Да, здесь уже ничего не попишешь, командир должен быть впереди.
– Повторяю последний раз, – шепотом обратился он к телохранителям. – Ураганный огонь! Кто не сдался, тот покойник. Кто сдался, тоже. Теперь только так.
– Начали! – Клименко поднялся в полный рост и открыл шквальный огонь. Свинцовый град обрушился в распахнутое окно терема...
– Миша... Помогите мне!
Перед Михаилом возник Щекарев. Он передвигался на четвереньках, блеклые губы тряслись, жирные щеки отвисли...
– Девки где? Где Гера? – рычал Клименко. Каждую минуту можно получить в лоб откуда-нибудь с антресолей...
– Они... у-ушли! – От клименковского рыка Щекарев затрясся еще сильней.
Правда, ушли. От такого свинцового шквала не убережешься, странно, как этот-то уцелел?
А сучка чухонская обманула. Или ошиблась? Ладно, это потом.
Егор Альбертович Кононов лежал посреди комнаты. Лицо было обезображено, большая часть пуль легла в голову, Арбитр так и не поверил, что его могут положить свои, и выпрямился, чтобы его узнали. Его и узнали...
– Простите... – Щекарев, не удержавшись на ногах, снова оказался на четвереньках. – Я все напишу... Как скажете... Все напишу...
– Напишешь, куда денешься... – Клименко даже не взглянул на него.
– Весь дом осмотрен, территория тоже, больше никого нет. Что дальше, Михал Сергеич? – В дверь заглянул телохранитель, только что покончивший с объектом охраны.
– Что значит – что дальше? Этих, в подвале, ликвидировали?
– Ой, забыли...
– Я тебе покажу «забыли». Давай быстро, потом сарайчики проверьте – и все, съедем. Что здесь еще делать? А ты, журналюга, – Клименко бросил наконец взгляд на Щекарева, – поедешь с нами. Перестань трястись, не убьем.
– Михаил?
– Я...
– Ну что там?
– А все, Стас. Финита!
– А Егор... Он надежно?..
– Надежней не бывает. Теперь можешь все валить на него. Журналюгу я проинструктировал. Трясется от страха, но соображает прекрасно. Подтвердит в лучшем виде... А я уже в пути.
– Понимаю. Где тебя искать?
– Тебе зачем? Сам найду, когда все утрясется. Отсижусь где-нибудь в Ставангере или Мельбурне. Прощай, генерал!
Кто есть кто
(Игорь Зимин)
– Прощай, Зимин... Ты, в сущности, был неплохим мужиком. – Иван Семенович опустил очи долу. Артист! Ведь на полном серьезе, дери его мать. – Однако ты обманул меня. А я этого не люблю... Прощай.
Логун исчез из моего поля зрения, я услышал, как хлопнула автомобильная дверца и заработал мотор. Прощай, Иван Семенович, ты неглупый мужик. Но стал дерьмом.
– Допрыгался, капитан, – передо мною в торжествующей позе стоял Мартин. Его ботинки находились около моих ноздрей и пахли утренней травой. Это было, пожалуй, единственным утешением. – Чуешь, смерть за тобой пришла, – продолжил ефрейтор. Нравится ему такие слова говорить. Тем более мне. У него с офицерами старые счеты.
Пришла так пришла. Однако я промолчал.
– Страшно, да, капитан? – Мартин присел передо мною на корточки.
– Ой, страшно, – постарался я ответить как можно спокойней.
– Кончай с ним, Мартин... – Это неподражаемый голос Хо.
– Не торопи! У меня страсть сильная к офицерикам... Вот видишь, Зимин, чего ты добился? Мы же тебя сейчас на куски порвем! Ну, приступим. Бозя, ты первый.
Перед моим лицом появились кроссовки сорок пятого размера. Хо и Мартин здесь не одни. Несколько отморозков, не принимавших участия в интернатовской акции, тоже тут. Вот дебил Бозя. Ему тоже хочется человечинки отведать...
Неожиданно колени Бози подогнулись, и он рухнул рядом со мной. Краем глаза я заметил маленькую, аккуратную дырку в бритой голове. Работа снайпера-специалиста... Откуда?
Мартин мгновенно отскочил в сторону, Хо бросился за дверь, один из боевиков выскочил в окно, держа на изготовку автомат. Трое бандитов замешкались, заметались по комнате.
Над головой ефрейтора чиркнуло, на голову полетели щепки, комната, судя по всему, отлично простреливалась с позиции неизвестного стрелка. Мартин сообразил это одновременно со мной.
– Все из комнаты! Быстро! – Он бросился к дверям, на всякий случай выстрелив в распахнутое окно.
– А с этим что? – кивнул на меня один из бандитов.
– Потом! – Партайгеноссе в таких делах знал толк, дорога каждая секунда...
Действительно, что я им, связан по рукам и ногам, Мартин сам старался, ремни держат не хуже наручников.
Я несколько раз перекатился по комнате в поисках чего-нибудь острого, чтобы перерезать или перетереть ремни. Ничего, это только в фильмах про индейцев бывает.
Неожиданно через окно вваливается что-то тяжелое. Я вздрагиваю от неожиданности и едва не сворачиваю шею... О господи, глазам не верю!
– Живой, Гвардеец! – Толя Говор, собственной персоной, в руке «АКС». – Сейчас развяжу тебя...
– Тут лучше ножом, – даю я полезный совет. – Как же ты? Я уж думал, они тебя...
– Меня в сарай посадили, так же, как тебя, ремнем обмотали. Я тот ремень порвал. Как, сам не пойму. Как только стрельба началась, я через окошко караульного достал и шею ему скрутил. Автомат в руки и сюда! Кто стрелять-то начал, я ничего не пойму! И где этот, желтолицый?
– А я у тебя хотел спросить! – Я растирал затекшие конечности, стараясь быстрее прийти в форму.
Неизвестный снайпер свалил Бозю, стрелял в Мартина... Я схватил автомат убитого бандита и уже бросился во двор, как заметил в углу свое мачете – вот кстати! Как уютно оно устраивается в ножнах между лопатками...
– Толя, давай за мной, только особо не выпендривайся!
Мартин все-таки профессионал, он с командой отправился на зачистку – ждать, пока снайпер положит их всех, партайгеноссе не собирался.
– Толя! Вот для тебя огневая точка! – Я указал на придорожный кювет, в котором валялась груда металлолома, когда-то бывшая шикарным лимузином. – Ложись здесь, контролируй местность. Первым не стреляй, твоя задача выяснить их диспозицию.
– Да какая у них диспозиция, – начал было Говор, но я оборвал его.
– Я приказываю тебе лечь за эту железяку и не высовываться! Стрелять в самом крайнем случае!
– А ты?
– А я с ними в лесу... побеседую.
Толя явно был недоволен моей командой. Однако чемпион чемпионом, а здесь восьмипудовый дядя с чемпионским гонором будет только обузой. Нет, в этих «джунглях» надо двигаться без прицепа. «Джунгли» – моя стихия, я охотник, и это, быть может, главная охота моей жизни...
Мартиновские «бойцы» тоже не были охотниками. Замысел был неплох, Мартин, догадываясь, откуда стрелял снайпер, повел свою ораву в обход, чтобы захватить его с тыла. Я рассчитывал именно на такой маневр, поэтому не бросился за ними сломя голову, а осторожно приблизился к тому месту, где следовало ожидать их выхода, и затаился.
