Сергей Москвин - Агенты «Аль-Каиды»
Прошла минута, но вызовы не прекращались. Тогда Адмирал снял с рации микрофон и, поднеся его ко рту закованного в наручники капитана, приказал:
– Ответь им! Но запомни, старик, одно лишнее слово – и тебе конец!
49. Сомнения
В диспетчерской порта, как всегда, было шумно. Еще не успевшие вымотаться за смену диспетчеры передавали по радио распоряжения капитанам судов, стоящих под разгрузкой и еще только ожидающих своей очереди, вызывали лоцманов, направляли в нужное место портовые буксиры и бригады грузчиков, являясь тем центром нервной системы, без которого жизнь такого огромного организма, как морской порт, попросту бы остановилась. Подполковник Каретников появлялся здесь уже не раз. И диспетчеры его хорошо знали, если не по занимаемой должности, то хотя бы в лицо. Подполковник поздоровался, на что занятые своей работой диспетчеры едва ли обратили внимание, и прошел к начальнику смены.
– На «России» как обстановка? – пожав старшему диспетчеру руку, поинтересовался он.
– Нормально, – начальник смены недоуменно пожал плечами. Вопрос сотрудника управления безопасности порта, являющегося к тому же действующим фээсбэшником, удивил его. – На днях закончили разгрузку. А что такое?
Большую часть своей службы в мурманском управлении ФСБ подполковник Каретников обеспечивал контрразведывательное прикрытие морского порта. Ему приходилось расследовать дела о контрабанде, незаконном вывозе черных и цветных металлов. По добытой и реализованной им информации таможенники задержали несколько крупных партий наркотиков, а коллеги из ФСБ один раз взяли курьера, пытавшегося вывезти из страны радиоактивные материалы. Но сталкиваться с реальными террористами Каретникову не приходилось, поэтому он достаточно скептически отнесся к сообщению Бондарева. Москва далеко, им там всякое может привидеться. Поэтому подполковник не стал передавать диспетчеру суть своего разговора с начальником оперативного отдела «Вымпела», а просто сказал:
– Свяжитесь с капитаном «России», или кто там за него остался, и поинтересуйтесь, как у них дела.
Старший диспетчер щелкнул тумблером на своем микрофоне и принялся вызывать ледокол. Довольно долго ему никто не отвечал. Наконец из динамика громкоговорителя донесся чуть хрипловатый голос капитана судна.
– Приветствую тебя, Савелий Тимофеевич, – отозвался диспетчер. – Что долго не отвечал? Как настроение?
– Боевое, – послышался из динамика хрипловатый ответ.
– Вот Каретников обстановкой у тебя на судне интересуется, – объяснил причину вызова диспетчер. – Что скажешь?
– Скажи, пусть в гости заходит…
В динамике что-то загудело, и на середине фразы связь оборвалась.
– Тимофеич, ты куда пропал?! – закричал в микрофон диспетчер, но ответом ему было все то же низкое гудение. – Связь у них барахлит, – сделал вывод диспетчер. – А обстановка, видно, нормальная, раз Тимофеич шутит.
– Нормальная, – повторил за ним Каретников, хотя сам теперь уже как раз так не думал.
На судне явно было что-то не в порядке. Не случайно капитан приглашал его в гости. И все же делать окончательные выводы пока преждевременно. Нужно самому все разузнать. Покинув диспетчерскую, подполковник вышел на причал. У здания администрации стоял его «Опель Вектра», по сходной цене купленный у моряков, привозивших в Мурманск для перепродажи подержанные автомобили из Европы. До причала «России» всего три километра. На машине он доберется туда за несколько минут. Уже садясь за руль, Каретников вспомнил, что из управления порта можно было связаться с постом охраны. Но снова возвращаться в здание не хотелось, и он запустил двигатель.
Стоянки атомных ледоколов располагались в отдельной, северной части порта, доступ куда был строго ограничен. «Опель» миновал грузовые причалы, объехал ряды судоремонтных доков и за составленными штабелем грузовыми контейнерами свернул к месту швартовки атомных ледоколов. Со стороны мола, у которого швартовалась «Россия», шагал человек в военной форме. Каретников не разглядел знаков различия на его армейском бушлате, но заметил, что человек сильно хромает на правую ногу. Странно, ведь в первый момент он вроде бы не заметил хромоты. Но проанализировать поведение военного подполковник не успел, «Опель» уже подъехал к нему. Заметив вынырнувшую из-за штабеля морских контейнеров машину, человек что-то крикнул и рванулся навстречу. Но, видимо, неудачно ступив на больную или раненую ногу, упал на правый бок. Затормозив возле упавшего, Каретников открыл дверь и выбрался наружу.
– Что с вами? – спросил он, склоняясь над раненым.
Человек перевернулся на спину, освобождая свою правую руку. И подполковник увидел, что в руке он сжимает пистолет, ствол которого направлен ему в грудь…
* * *Примитивная уловка, о которой знает каждый воин джихада, сработала и на этот раз. Глупый водитель выскочил из своей машины и бросился помогать раненому. Именно так ведет себя подавляющее большинство всех водителей Америки и Европы. Только в тех странах, где уже много лет не прекращается война, люди более осмотрительны. И хотя русские уже почти десятилетие воюют с Чечней, эта война не научила их осторожности. Вот и этот глупец поплатился за свою беспечность.
Ахмед перекатился с бока на спину, открыв заранее извлеченный из кармана пистолет, и, пока хозяин «Опеля» не успел опомниться, нажал на спусковой крючок. Водитель принял пулю грудью и, продолжая начатое движение, повалился на террориста. Тот брезгливо стряхнул с себя агонизирующее тело и поднялся на ноги. Водитель был еще жив. Его глаза были широко открыты, а губы беззвучно шевелились. Кое-как собравшись с силами, он прошептал:
– Не узнал тебя… гад.
Свидетеля, конечно, следовало добить, но Ахмед пожалел тратить на умирающего еще один патрон. Он и так расстрелял уже почти половину магазина, а ведь ему еще предстоит выбираться из порта, а затем из города и из страны. Взгляд Ахмеда случайно упал на стоящий рядом «Опель». Под капотом ровно урчал движок, а водительская дверь была приглашающе распахнута. А ведь он здорово сэкономит время, если воспользуется подвернувшейся машиной. Ахмед шагнул к «Опелю», но внезапно остановился: тогда уж следует извлечь из ситуации максимальную выгоду. Он вновь повернулся к застреленному водителю. Тот уже не шептал, но по-прежнему оставался жив и даже не потерял сознание. Глаза умирающего смотрели на террориста холодно и зло. Но взглядом нельзя убить, поэтому Ахмед остался к нему совершенно равнодушен. Его интересовала кожаная куртка с меховым воротником, которая была на водителе, жалкое подобие той куртки, что осталась в его чемодане, брошенном в домодедовском аэропорту. Чтобы выбраться из города, гражданская куртка была, безусловно, предпочтительнее армейского бушлата. Неплохо бы забрать у русского и брюки, но нет времени раздевать его. Перевернув раненого водителя на спину, Ахмед принялся стягивать с него куртку: сначала стащил правую полу, затем левую и остолбенел. Под пиджаком, на левом боку водителя, отчетливо угадывались очертания пистолета в оперативной кобуре. Ахмед быстро расстегнул на раненом пиджак и вытащил из кобуры его пистолет, точно такой же «макаров» с полной обоймой. Человек, носящий под пиджаком пистолет, не мог быть просто водителем. Ахмед сноровисто обшарил его карманы и выудил из нагрудного кармана пиджака удостоверение подполковника ФСБ. Оставлять в живых такого врага было нельзя ни при каких обстоятельствах. Но стрелять террорист по-прежнему не хотел. Выстрел могут услышать портовые рабочие. Еще сбегутся целой кучей, и тогда он уже не выберется из порта. Ахмед быстро осмотрелся по сторонам. Как назло, вокруг не валялось ни арматурных прутов, ни обрезков труб, ни увесистых камней. Выругавшись сквозь зубы, Ахмед перехватил пистолет за ствол и рукояткой ударил фээсбэшника по голове. Его голова мотнулась в сторону, глаза закатились, и он затих. Ахмед быстро переоделся в его куртку, которая оказалась ему немного тесна. Кожаная куртка не придала ему респектабельности: один рукав оказался расцарапан об асфальт, на спине налипли какие-то крошки, но внешний вид террориста разительно изменился. Из боевика он превратился в отставника-военного, предпочитающего армейские штаны и ботинки прочей рабочей одежде. Бушлат Ахмед забросил в салон «Опеля», свой пистолет сунул в карман куртки, а пистолет фээсбэшника заткнул сзади за пояс армейских штанов. Прихватив с собой и служебное удостоверение подполковника, Ахмед уселся в его машину и захлопнул за собой дверь.
На лобовом стекле «Опеля» был наклеен пропуск, разрешающий его хозяину беспрепятственный проезд по всей территории порта. У Ахмеда промелькнула шальная мысль, воспользовавшись пропуском, выехать через центральные ворота. Но, поразмыслив, он отказался от нее. Охраняющие ворота полицейские могли знать фээсбэшника в лицо. В этом случае они непременно попытались бы задержать человека, разъезжающего на его машине. Поэтому, выехав с причала, Ахмед выбрал безлюдное место и подогнал машину вплотную к ограждающему территорию порта бетонному забору. Затем он поднялся на крышу «Опеля» и накинул на натянутые над забором нити колючей проволоки свой армейский бушлат. Простейшая переправа была готова. Ухватившись руками за накрытый бушлатом верхний ряд колючей проволоки, Ахмед вскарабкался на забор, перешагнул полуметровый барьер «колючки» и спрыгнул на землю с другой стороны ограждения.
