Валерий Горшков - Тюрьма особого назначения
Вскоре Краб понял, что столь рьяная, буквально собачья преданность начальника охраны спецтюрьмы ввоему «боссу» продиктована не только служебными обязанностями, но и личной заинтересованностью майора в более чем прибыльном бизнесе, налаженном полковником за высокими каменными стенами бывшего монастыря. Некоторые из бойцов «Кедра» тоже были в курсе странных дел, творящихся в тюрьме, хотя Краб не сомневался, что парней этих Карпов и Сименко используют «вслепую», не посвящая в детали своего преступного бизнеса. Все их соучастие в производстве амфитамина ограничивалось небольшими отступлениями от должностных инструкций, выражающимися в бездосмотровом пропуске через «шлюз» микроавтобуса, в котором доставлялось сырье для изготовления синтетической «дури», а также примерно раз в неделю приезжающих в тюрьму строгого режима девиц легкого поведения. «Разведчик» выяснил, что проститутки приезжают к заключенному, именуемому между собой полковником и майором «химиком». Из чего Краб сделал логичный вывод — данный человек является главным действующим лицом в процессе изготовления амфитамина, за что имеет, мягко говоря, «некоторые послабления в режиме содержания».
Став обладателем «наркотического» секрета полковника Карпова, Краб почувствовал азарт, присущий всем профессиональным агентам контрразведки и условно сравнимый лишь с радостью от запаха нужного следа, неожиданно взятого служебной собакой. И, как матерый пес, бывший майор, старательно соблюдая необходимые меры предосторожности, пошел по этому следу, который должен был вывести его непосредственно к покупателям производимого в тюрьме амфитамина. Он не мог себе позволить сообщить Дипломату лишь часть той интересной и полезной информации, которую можно было добыть о полковнике. Примерно через две недели постоянной слежки Крабу удалось стать не только очевидцем деловой встречи Карпова с покупателями наркотика, но и заснять ее на видеокамеру. Встреча произошла на заброшенной проселочной дороге в двадцати километрах от Вологды.
Покупателями были два южного вида парня на «БМВ» цвета мокрого асфальта со столичным номером.
Итак, после записи «стрелки» между полковником и южанами Крабу оставалось сделать последний штрих, чтобы информация, собираемая им по заказу Дипломата, была исчерпывающей. Для этого бывший контрразведчик связался с нужным человеком в МВД, и тот за довольно скромное вознаграждение предоставил в распоряжение Краба полный список находящихся в тюрьме особого назначения преступников, включая их краткие биографии. Среди прочих фамилий бывший майор ГРУ сразу же остановил свое внимание на неком Илье Дронове, в прошлом — специалисте в области органической химии, приговоренном к высшей мере наказания за зверское убийство нескольких старух. Если и был в спецтюрьме человек, который мог применить на практике свои знания и обеспечить производство амфитамина, то им мог быть только Дронов, и никто другой. Круг замкнулся. Пора было вернуться в Питер и доложить боссу о более чем успешном выполнении задания. Ну и, само собой, получить за блестяще проделанную работу солидный гонорар, сумма которого и не снилась штатным сотрудникам федеральной разведывательной службы.
Когда Краб представил Маркову подробный отчет о том, что ему удалось узнать о полковнике, вначале показалось, что бывший майор ГРУ его разыгрывает.
Из рассказа и продемонстрированной Крабом видеозаписи выходило, что, сам того не подозревая и ломая голову, с какой стороны подступиться к начальнику тюрьмы особого назначения, Марков вдруг неожиданно стал обладателем такого мощного компромата на полковника Карпова, что с ним можно было заставить наркодельца в шкуре работника правоохранительных органов не только полностью отдать Маркову хранящиеся в подземелье сокровища, но и предложить в дальнейшем делиться частью прибыли, получаемой им с продажи перспективного синтетического наркотика.
Щедро отблагодарив бывшего контрразведчика за квалифицированную работу, Марков улетел с красавицей Анжеликой на далекие Гавайские острова, дабы снять усталость рутинных дел и в спокойной обстановке составить планы на ближайшее будущее.
Но тут неожиданно на горизонте появился Коля Архангельский и сообщил о разоблачении крупным мафиозньм коммерсантом Вагизом Ахметовым подосланного к нему Марковым с целью экономического шпионажа человека.
Коля Архангельский вызвал его обратно в Питер и прямо с порога сообщил, что поможет не только обезопасить Маркова от мести серьезного и опасного конкурента, но и окажет содействие в его устранении. За свои услуги старый вор запросил неслыханный по своей наглости и дерзости гонорар — двадцать пять процентов прибыли от завода, который вследствие устранения с рынка Вагиза достанется Маркову, и... Анжелику.
Кирилл Валерьевич познакомился с вором еще в самом начале своей коммерческо-мафиозной карьеры и очень многим из того, что имел, был обязан именно Коле Архангельскому, его острому уму, связям и знанию всех тонкостей уголовного мира. Имен-? но благодаря «дяде Коле» бывший дипломат превратился в серьезного авторитета, с которым считались все бандитские боссы. Не обошлось без участия старого вора в законе и при назначении Маркова распорядителем городского бюджета.
Старик прекрасно понимал свою роль в «карьере» Маркова и потихоньку начинал садиться на шею, вызывая со стороны своего выдвиженца сначала скрытое раздражение, а в последнее время — открытую неприязнь, готовую вот-вот выплеснуться наружу. И последний разговор с вором переполнил чашу терпения Дипломата. На словах он сделал вид, что согласился с требованиями зарвавшегося «дяди Коли», включая передачу ему «во временное пользование» своей любимой женщины, но мысленно уже поминал его за упокой.
Анжелика, словно догадавшись о том, что ее «продали», спешно собрала вещи и упорхнула на спортивном «мерседесе» из особняка своего «папочки», оставив у Маркова подозрение — а не установила ли хитрая журналистка скрытый микрофон в его гостиной.
После того как разъяренный Коля Архангельский несолоно хлебавши удалился восвояси, поставив Маркову ультиматум, Кирилл Валерьевич разыскал по телефону знакомого специалиста из охранной фирмы «Пинкертон» и пригласил его к себе в дом с целью выявления скрытых «жучков». И они тут же нашлись, не прошло и десяти минут! Все встало на свои места: резкий вираж Анжелики был теперь понятен и вполне оправдан.
Теперь, после выяснения причины столь стремительного исчезновения девушки, Маркову предстояло убедить Анжелику в том, что его согласие с условиями старика было всего лишь тонкой игрой, ставящей своей целью последующую месть. Необходимо было подумать и о физическом устранении Коли Архангельского. Старик совершенно зарвался и становился опасным.
Зная характер Анжелики, Марков решил на первое время ограничиться телефонными звонками к ней домой и в редакцию еженедельника «Невский репортер».
Пусть немного успокоится, думал он. Ничего страшного не произошло. Через неделю-две она как миленькая вернется в его комфортабельное гнездышко. К красивой жизни привыкают быстро. Уже завтра она поймет, чего лишилась. Что называется, почувствует разницу!..
На следующий день Кирилл Валерьевич выехал в Сестрорецк на встречу с человеком, который в считанные часы мог убрать старика таким образом, что милиции и в голову не придет усматривать в «совершенно очевидном несчастном случае» предумышленное убийство. На сиденье, рядом с местом водителя, лежал кейс с тридцатью тысячами долларов. За свою ювелирную работу Механик не брал меньше.
А сутки спустя, глубокой безлунной ночью, в пригородном местечке Санкт-Петербурга под названием Скачки, где в видавшем виды деревянном домишке жил «скромный пенсионер» Коля Архангельский, произошло замыкание электропроводки, вызвавшее моментальный пожар. Пламя занялось на кухне, где незамедлительно взорвался газовый баллон, усугубив положение до критического.
Сам же хозяин дома, якобы находясь в подпитии, не сразу очухался и понял, что случилось. А когда понял — было уже слишком поздно. Так и сгорел, бедолага, не выбравшись из геенны огненной. Прибывшие на место происшествия пожарные беспомощно развели руками — тушить этот огромный факел уже не было никакого смысла. Тем более что дом стоял на отшибе и перекинуться на соседние дома пламя не могло.
Уже с рассветом на пепелище начали рыться милицейские эксперты, не сразу распознавшие среди навала головешек и почерневших кирпичей обугленный труп хозяина.
На церемонию похорон собралось более сотни человек. Вся площадка перед кладбищем была заставлена дорогими иномарками. На лицах большинства из пришедших, в том числе на лице произносящего траурную речь у закрытого лакированного гроба с бронзовыми ручками авторитета по прозвищу Дипломат, которого вор любил, по его же словам, «как родного сына», были скорбные выражения. Однако некоторые, как ни старались выглядеть под стать основной массе, не могли скрыть радостного блеска в глазах.
