Михаил Нестеров - Профи крупного калибра
– Олег, Олег... – прикрыв глаза, Араб покачал головой.
Но времени сокрушаться не было, как не хватало его на то, чтобы убрать тело старика, которое сразу бросалось в глаза входящим в комнату. Люди Хачирова быстро поднимались по ступенькам. «Чисто», – сказал один из них, проверяя мастерскую.
«Профи или насмотрелся боевиков?» Араб прижался к стене справа от двери, наполовину скрываясь за плотной гардиной. Чтобы заметить его, боевикам Руслана придется открыться первыми, сделав шаг или два. Может, несколько мгновений Льву и Олегу подарит тот же Шерстнев, рубашка которого чернела кровавыми пятнами в районе воротника.
Судя по всему, боевики были вооружены, хотя только один из них засветил ствол. И сейчас они наверняка изготовили оружие, не могли не изготовить, поскольку видели спешно брошенный недомытый коврик; не исключено, что их слуха коснулся шум от двух хлестких ударов и еще один, не такой громкий, когда старик ударился головой о тумбочку.
Радзянский, напряженно вслушиваясь, пытался определить, сколько человек направляются к двери в эту комнату. Если они действительно профи, должны разделиться на две группы, чтобы одновременно проверить и зал, и кухню.
Трудно определить, шаги заглушает фон со двора: листва деревьев шумит под несильными порывами ветра, некстати застрекотал ветряк на сносившемся шарнире, издала скрип открывшаяся дверь мастерской, и ей вторила калитка, ведущая в палисадник.
Олег обменялся с Арабом взглядом, прикидывая, что им не помешала бы парочка израильских «узи». Вот бы они устроили ремонт в доме!
Быстрый взгляд на старика. Олегу показалось, что тот пошевелился.
Нет, лежит тихо. Как и положено после двух хороших ударов.
* * *Желание следить за домом Хачирова созрело у Людмилы спонтанно. Грязнова поехала опросить свидетеля по делу об убийстве Полякова и оперативника Валеева, свидетеля, который не явился в управление для дачи повторных показаний. Он был прописан в квартире двухэтажного дома, расположенного двумястами метрами выше особняка Хачирова. Оставив машину у подъезда очевидца, Грязнова спустилась вдоль дороги, скрываясь за молодой порослью кустарника, и уперлась в высокий забор.
За те пять-десять минут, которые она отвела на наблюдение, ей хотелось получить хоть какие-то доказательства, указывающие на то, что в этом доме держат заложницу.
Откровения Олега возымели свое действие, и Людмила не сомневалась, что муж говорит правду. Однако по прошествии времени, вспоминая тот разговор, решила, что во многом он преувеличивал. Прежде ей не приходилось сталкиваться с такими хитроумными комбинациями, которые были больше похожи на плод больного воображения. Место им в лучшем случае на экране телевизора, а не в реальной жизни.
Однако налицо были трупы Полякова и Валеева и вечеринка с «посаженым генералом» по имени Василий Ефимович, которая вряд ли сотрется из памяти. Ей бы никогда не связать эти события вместе, если бы не Олег. Но он взял так круто, что захватило дух. Отсюда, наверное, и ее желание ознакомить Араба со своей точкой зрения по разрешению вечной проблемы «отцы и дети».
Одни сомнения сменялись другими, пока не привели ее к рубежам владений Руслана Хачирова. Людмила могла признаться себе, что ею движет больше любопытство, а не профессиональный интерес – последний едва просматривался и был сопряжен даже не с риском, а с безумием. По собственной инициативе искать нити преступления на законной территории Хачирова... Дальше можно не продолжать, даже если бы девчонку расчленили в этом доме и покидали куски мяса через забор.
Так любопытство или нет?
И ветки не хрустели под ногами – вдоль забора протянулась тропинка, на которую кое-где ветер нанес листву, – а все же услышали. Или увидели – в сложившейся ситуации все равно.
Все же любопытство: увидеть дочь Араба, эту задолбанную арабеску, – и поверить в этот бред. Снова поверить, ибо успела разубедиться.
Любопытно и интересно – одинаковые вещи или все же разные?
Раз ведут под руки – различия в них не сыщешь. Хотя... любопытство – это больше стремление, тогда как интерес по своей сути имеет занимательное значение. Впрочем, так или иначе вскоре придется защищать собственные интересы и надеяться на то, что горячие кавказские парни не навяжут интересов национальных. Или, не дай бог, религиозных.
«А вот и собаки... Почему они не лаяли раньше, а залились только сейчас? Наверное, я стояла по ветру. Нет, по ветру удобно сикать, но не подглядывать. Точно, я подошла с наветренной стороны, иначе мне, как сыщице, грош цена. Я опытная, мать мою, созерцательница».
* * *В коридоре, совсем рядом, в двух-трех шагах от двери, скрипнула половица. Морщась, словно это он наступил на нее, Олег прикрыл один глаз и медленно взвел курок пистолета. Спусковой крючок отошел на положенное расстояние, и указательный палец оперативника бережно коснулся металла, словно проверяя, на месте ли эта самая важная деталь, и снова отошел к середине предохранительной скобы.
«Чисто».
Это слово, оброненное одним из боевиков, будто послужило остальным командой к молчанию: с того момента они не выдали себя, кроме скрипа половицы, ни одним посторонним шумом.
«Что, действительно профи?» Если Олег мечтал сжать в ладони удобную рукоятку «узи», Радзянскому подошел бы даже нож. Сейчас он поднял правую руку к подбородку, готовый встретить противника отработанным ударом в шею.
Внезапно ветер за окном стих. В любое мгновение Араб готов был услышать рокот двигателя еще одной машины. Трудно допустить, что Руслан на такое серьезное мероприятие отрядил только четырех человек. Какой информацией обладает осетин, можно только гадать, но четыре человека – это по меньшей мере несерьезно. Возможно, у них другие цели, тогда к чему эта проверка сарая и более чем осторожные действия боевиков?
Половица скрипнула вторично. Вместе с этим звуком Олег повернул корпус к двери, одновременно приподнимая локоть и опуская пистолет на уровень глаз. Ствол смотрел точно в лицо Радзянского.
Лев покачал головой: «Рано».
Олег понял его по-своему и ответил партнеру улыбкой обескровленных губ: «Не буду».
Тело Шерстнева лежало так, что заметить его можно было, только шагнув в комнату или неосмотрительно высунув голову. Судя по всему, высовываться никто не будет, а внутрь войдут стремительно. Боевиков также настораживает повисшая в доме тишина, сейчас они более чем собранны.
Как и ожидал Радзянский, боевики разделились. По-видимому, двое сейчас были на пути к кухне или уже там, а двое других, пригибаясь и держа пистолеты двумя руками, даже не бросились, а прыгнули в комнату, разворачиваясь спиной друг к другу и беря под прицел каждый свой участок.
Араб был готов именно к этому маневру, поэтому смещался едва ли не быстрее своего вооруженного противника. В тот момент, когда оба остановились, Радзянский получил преимущество, несмотря на то, что он был безоружен. По большому счету, боевики, готовые к любым неожиданностям, все же ожидали увидеть пустую комнату – это тот самый психологический момент, когда ждешь большего, но надеешься на меньшее. Вот и Ахти, бывший спецназовец, отличный стрелок и мастер рукопашного боя, подарил Арабу решающее мгновение, когда их взгляды пересеклись.
Радзянский провел наработанную связку стремительно и безупречно. Левой рукой он отвел ствол в сторону, а правую, словно собирался провести боковой удар, с коротким замахом вогнал сверху вниз между сцепленных рук противника. И тут же с наклоном корпуса рванул ее в сторону, чуть потянув на себя и вниз, выворачивая руки Ахти. Сжатая до этого в кулак, правая рука Араба круговым движением обхватила корпус пистолета, другая впилась в ослабленную кисть противника. Висок Ахти оказался совсем близко, и Лев, завершая комбинацию, в самом начале которой успел увидеть пустой коридор, нанес сокрушительный удар головой в висок чеченца. Колени Ахти не успели коснуться пола, а Араб одну за другой вогнал в голову боевика три пули.
В отличие от Радзянского Олег выбрал единственно верный вариант – остался на месте. Однако упредить противника не успел. Звуки двух выстрелов слились в один. И если Рамазан, которого Олег знал в лицо, стрелял с разворота, то Скачков лишь провожал боевика, глядя на него через прорезь прицела.
Пуля, выпущенная из «ТТ» Рамазана, ожгла Олегу предплечье, зато свинец из «макарова» влетел в грудь боевика точно под левую ключицу. Затем оперативник приподнял ствол и всадил пулю в лоб Рамазана.
Выстрелы прогремели достаточно громко, однако Олег был привычен к пальбе. И все же он вздрогнул, когда Араб, быстро нажимая на курок, добил своего оппонента.
– Ловко, – делая ударение на последний слог, Олег одобрил действия партнера, давая ему дорогу.
– Олег, под окна! – негромко отдал команду Радзянский. Он успел сориентироваться в этом доме. Окна из кухни выходили на ту же сторону, что и из комнаты. Не исключено, что боевики могли воспользоваться окном: либо покинуть горячее место, либо прийти на помощь товарищам с другой стороны. И ему требовалась помощь, но растолковывать Олегу, что и как, не было времени.
![Андрей Ильин - Обет молчания [= Маска резидента]](/uploads/posts/books/243679/243679.jpg)
