Андрей Дышев - Два шага на небеса
Капитан поднялся на ноги столь стремительно, что плот угрожающе закачался.
– Осторожнее! – крикнула Дамира. – Я чуть не выронила чемодан!
– Катер! – крикнул капитан, показывая рукой на черную точку, которая быстро увеличивалась в размерах. Он открыл металлический ящик с аварийным запасом, достал оттуда гильзу фальшфейера[16] и сорвал предохранительную чеку. Из гильзы с громким шипением вырвалось красное пламя, на плот посыпались частицы горящего вещества.
Вряд ли была необходимость подавать сигнал – катер и без того мчался прямо на нас и не мог нас не заметить, тем более что капитан на удивление неумело пользовался фальшфейером. Вместо того чтобы держать его в вытянутой руке и над водой, причем обязательно с подветренной стороны, капитан держал гильзу как церковную свечу над Библией, и огненный дождь щедро сыпался ему под ноги. Я выбил фальшфейер из рук капитана, но было уже поздно. Ткань плота уже тлела, и через мгновение раздался хлопок; из прогоревшей дыры с громким шипением вырвался воздух, плот стал быстро обмякать и проседать посредине, где сидела госпожа Дамира.
– Ах, черт! – с досадой выругался капитан, увидев, к чему привело столь неумелое обращение с огнем. – Спокойствие, господа! Мы продержимся до подхода катера! Еще раз прошу всех надеть спасательные жилеты! Без паники, госпожа Дамира, без паники!
Он напрасно распространял вокруг себя оптимизм. Катер хоть и шел к нам прямым курсом, нас с ним еще разделяло приличное расстояние, и купания в море избежать было невозможно, несмотря на все старания Мизина заткнуть дырку своим тощим задом. Он даже по неосторожности надорвал ткань плота, сделав дыру еще более. Центральная секция плота, самая большая, уже не могла держать вес госпожи Дамиры с ее чемоданом, и плот начал складываться пополам.
Мизин первым очутился в воде, уже в волнах продолжая застегивать на себе тесемки жилета. Следом за ним прыгнул в воду я, чтобы хоть на несколько секунд продлить жизнь плота. Генерал суетливо заталкивал барсетку между телом и жилетом, кидая взгляды на катер. Если он надеялся остаться сухим до подхода помощи, то делал это напрасно. Алина лишь повесила жилет на шею и съехала в воду ногами вперед, при этом ее широкий снизу сарафан распустился по поверхности воды большим цветком, а Алина оказалась в роли его пестика. Я невольно рассмеялся и глотнул воды. Лора скинула с себя кроссовки, выпрямилась во весь рост и сиганула в воду вниз головой, не сняв с себя даже рюкзачка. Генерал позволил себе опуститься в воду лишь по пояс; он обхватил руками бортик плота, в котором еще оставался воздух, и поддерживал свой торс на поверхности. Госпоже Дамире даже не пришлось утруждать себя прыжком. Средняя часть плота окончательно ушла под воду, а вместе с ней и женщина с чемоданом; издав вопль, Дамира принялась барахтаться в воде, пытаясь спасти чемодан, чем очень развеселила Мизина и Стеллу. Капитан, который был обязан покинуть тонущее судно последним, попытался помочь ей извлечь чемодан из воды, еще каким-то чудом удерживаясь на бортике, похожем на большой рыбий пузырь. Но из этой затеи ничего не вышло. Эдди не удержался и свалился в воду головой вниз.
– Вауу! – возвестил о кончине плота Мизин. Стелла подняла руки над головой и захлопала в ладоши. Госпожа Дамира беспощадно плевалась и раздавала во все стороны оплеухи.
– Мой чемодан!! – скандалила она, не видя ничего вокруг из-за запотевших очков. – Платья от Кляйна и Кардена! Туфли Росси, норковое кимоно Диор… Негодяи!..
– Так надо было это все на себя надеть! – дала запоздалый совет Стелла.
– Закройте рот, вздорная девчонка!
– А-ап! – послушалась Стелла.
– А где ваши вещи? – Дамира только сейчас заметила, что в руках Стеллы нет полиэтиленового пакета.
– Сейчас посмотрю, – ответила Стелла и попыталась с головой уйти под воду, но спасательный жилет крепко держал ее на поверхности. – Уже не видно.
– Как это не видно?! Как это не видно?! – захлебывалась от гнева Дамира, проявляя удивительное беспокойство о чужих вещах.
– Они навеки останутся в моем сердце, – вздохнула Стелла. – И в мыслях тоже.
– А у меня паспорт утонул! – известил всех Мизин.
– Ерунда, – успокоил его генерал. – Все спишем на крушение.
– Держите рюкзак! – сказала Мизину Лора, стягивая с себя мокрые лямки рюкзака и снимая через голову жилет.
Она сделала глубокий вдох и ушла под воду.
– Дочь! – с опозданием крикнул капитан и повернул мокрое лицо к Мизину: – Не заставляйте ее это делать!
– А я и не заставлял! – пожал плечами незаслуженно обиженный Мизин. – Она сама.
Алина пыталась утопить распустившийся на поверхности воды сарафан, но у нее ничего не получалось. Тогда она принялась продевать подол, скрученный в жгут, между ног.
– Тебе помочь? – спросил я.
– Только попробуй, – беззлобно пригрозила Алина и под впечатлением борьбы с сарафаном тихо добавила: – А ловко они придумали, да? Все вдруг стало тонуть… Интересно, это сколько сил надо потратить, чтобы утопить паспорт? О полиэтиленовом пакете я вообще не говорю.
Мы мыслили в одном направлении. Впрочем, не заметить явного мог только ленивый или слепой.
– Не нашла, – тяжело дыша, сказала Лора, вынырнув на поверхность. – Какие-то обрывки плавают, а паспорта не видно.
– Пожалуйста, не надо ничего искать, а то твой отец меня утопит! – попросил Мизин.
– You vainly are engaged in another's problems,[17] – недовольно сказал капитан дочери.
– Our problems, captain, are your problems,[18] – язвительно заметила капитану Дамира, смывая морской водой косметику с глаз.
Медленно дрейфуя по обширному заливу Амохостос вместе с похудевшим плотом, который больше напоминал мокрое одеяло, лежащее на поверхности воды, пассажиры постепенно притихли, не сводя глаз с приближающегося катера. Это было быстроходное суденышко, выкрашенное на военный манер в стальной цвет, на флагштоке трепыхался кипрский флаг, у панели управления, держась за ветровое стекло, стоял полицейский с офицерскими галунами на погонах, а на корме лицом к лицу сидели еще два полисмена с автоматами.
Сделав на малом ходу большой круг, словно желая убедиться в нашей безопасности, катер сбросил скорость и медленно приблизился к плоту. Офицер оперся на борт и стал рассматривать наши лица, ожидая каких-нибудь комментариев. Капитан не сумел быстро и красиво, согласно табелю о рангах и своей должности, приблизиться к катеру, и ему пришлось кричать из-за головы Дамиры и при этом неистово плескаться:
– Я капитан яхты «Пафос» Эдди Кид! – доложил он по-английски, не обращая внимания на то, что Дамира в отместку плеснула ему в лицо водой. – Три часа назад яхта затонула из-за повреждения в машинном отделении. Один из пассажиров – доктор Челеш – погиб.
– Куда вы направлялись? – спросил офицер, знаком показывая полицейским, чтобы они начали грести.
– В бухту Рыбачье Укрытие, что в восьми километрах севернее Протараса. Гостиница «Пиратский берег».
На том разговор закончился. Лора, оказавшись ближе всех к катеру, легко взобралась по кормовой лесенке на судно и оттуда протянула руку генералу. Полицейские затаскивали госпожу Дамиру через борт. Она охала, вполголоса ругалась на странной помеси русского и английского, но все же достаточно благополучно добралась до ледеринового кресла и с громким чавканьем опустилась в него. Я помог подняться на катер Алине, а затем последовал за ней. Мизин устроился на носу катера. Генерал, заняв кресло, тотчас принялся вытряхивать содержимое барсетки себе на колени. С нас всех вода лилась ручьями.
Офицер оглядел нас, безмолвно пересчитал и спросил у капитана:
– Личных вещей, насколько я понимаю, ни у кого нет?
– Разве что в карманах, – невесело усмехнулся капитан.
Офицер сочувствующе кивнул и скомандовал водителю катера:
– В Протарас!
Один из полицейских выловил фал плота и привязал его к уключине. Катер, совершив виртуозный вираж, помчался к берегу. Плот, напоминающий лопнувший воздушный шарик, принял обтекаемую форму и помчался по нашему пенному следу.
* * *Протарас – небольшой белокаменный городок с большим будущим. Когда мы пристали к берегу и начали выгружаться, я насчитал не меньше десятка строящихся гостиниц, окутанных белой строительной пылью, и, к счастью, ни одного зеваки или журналиста.
На дороге, очерчивающей золотопесочный пляж, нас ждал автобус с тонированными стеклами. Горячий, влажный ветер, дующий с моря, крепчал, и нас, обессиленных приключениями, шатало, словно мы все еще находились на палубе злосчастного «Пафоса». Госпожа Дамира, едва передвигая ноги, плелась к автобусу в своей отсыревшей шелковой блузке от Кляйна и опиралась на плечо Стеллы.
– Надеюсь, родная моя, у вас с головой все в порядке? – спросила она девушку, приподнимая подол черной юбки с прилипшими к ней водорослями и поднимаясь на ступеньку автобуса.
