Сергей Кулаков - Квант безумия
Скоро он начал понимать, что из одной могилы попал в другую, холодную и мокрую. Он полз очень медленно, потому что труба местами была разрушена и ему приходилось разбирать склизкие, тяжелые завалы, прежде чем появлялась возможность двигаться дальше. Сил оставалось все меньше, а сколько еще ползти, он не представлял даже приблизительно. Может, там, куда он ползет, его ждет непроходимый тупик, и тогда он сдохнет в этой тесной трубе…
Понимая, что снова начинает поддаваться отчаянию, Роман попытался ползти быстрее. И снова уткнулся избитыми руками в завал. Пришлось опять, неловко двигаясь в узком пространстве, разбирать кусок за куском мокрый, осклизлый кирпич и отбрасывать его назад, пропихивая себе под руку и отгребая еще дальше ногами.
От этой тупой, мучительной возни в кромешной темноте хотелось завыть волком. Но Роман, сжимая до боли зубы, очистил кое-как проход от кирпичного лома и комьев осыпавшейся земли и пополз дальше.
Иногда он надолго останавливался, чувствуя, что сейчас ляжет в ручей и больше не сдвинется ни на шаг. Сил не было, надежды тоже. Им овладевала апатия. Он находился в этой проклятой трубе уже не один час, а все еще не нашел выхода наверх. Правда, прополз он едва ли больше пяти, ну, от силы, семи сотен метров. Но одолеть еще столько же он уже вряд ли сможет…
Он прополз бы мимо этого места, если бы в последний миг не почувствовал спиной какой-то холодок. Отупев от усталости и уже помышляя о том, чтобы размозжить себе висок углом кирпича, он вяло, просто по инерции, полз по трубе, ни на что не обращая внимания. Восприимчивость притупилась до того, что он вообще перестал на что-либо реагировать. И этот холодный поток, идущий сверху, он сначала не заметил. Только продвинувшись дальше, отметил какую-то странную разницу температур.
Пришлось пятиться по-рачьи назад.
Он едва не пропустил колодец, выходящий наверх. Он-то настроился на что-нибудь наткнуться и не проверял руками потолок. Поэтому не заметил, что в нем был спасительный проем.
Роман, не веря себе, поднялся на дрожащих ногах, с недоверием выпрямился во весь рост. Ощупал стены колодца. По одной стороне вверх шли небольшие, источенные ржавчиной скобы.
Роман посмотрел вверх. Та же темень, что и внизу. Может, там – тупик?
Он ухватился за скобу и осторожно начал подниматься. Если скобы не выдержат и обломятся, он может запросто себе что-нибудь сломать. Тогда лучше уж сразу шею, чтоб избавить себя от последних, самых тяжелых, мучений…
Нет, скобы держали нормально. Роман поднимался все выше, крайне осторожно проверяя рукой каждую скобу, прежде чем за нее взяться, а потом поставить на нее ногу. Его страшно угнетала неведомая темнота вверху, но он все так же медленно продолжал подъем.
И внезапно ощутил, что скобы нет, а вместо нее он держится за край колодца.
И куда он вылез, если вокруг все так же темно? В другой подземный склеп, запечатанный тоннами земли?
Он поднялся на одну скобу выше, пошарил рукой над колодцем. И наткнулся на что-то твердое. Вроде крыша. Над чем вот только?
Подняв голову над краем колодца, Роман почувствовал, как в лицо ему тянет чистым, до одури свежим воздухом. Он протянул руку туда, откуда шел воздух. И рука его вдруг легко протолкнулась наружу…
Роман лег грудью на край колодца, начал выталкивать землю вперед. Теперь он понял, в чем дело. Колодец был накрыт сверху крышкой, а крышка присыпана землей. Но присыпана она была не полностью, и сквозь изрядную щель под ней в колодец шел воздух извне.
Роман выбрался из колодца и протиснулся под крышку.
И оказался на траве. На самой настоящей траве. Стояла ночь, холодная, неприветливая ночь, небо было затянуто густыми облаками, дул холодный ветер – но счастливее Романа не было в этот миг человека на земле. Он лежал на спине, широко раскинув руки, и тихо смеялся.
Он не знал, где он и куда ему идти, он был одет хуже и беднее любого бродяги и не имел ни копейки денег, он изнемогал от холода, голода и усталости – но он знал, что спасен.
Спасен!
Минут через десять он все-таки поднялся. Крышка колодца, почти целиком засыпанная землей, торчала куцым козырьком из бока крутого холма.
Вокруг, судя по сильному ровному ветру, было открытое пространство, и задерживаться на нем Роману – даже ночью, даже в безлюдном месте – не стоило. Мало ли кто осматривает местность в бинокль, оснащенный прибором ночного видения? Островок-то, надо думать, отсюда недалеко. Вдруг Сом оставил на всякий случай наблюдателей?
Роман замаскировал, как мог, щель, выведшую его на свободу, и двинулся в обход холма. Он почти ничего не видел в темноте, различал лишь неясные тени деревьев. Но все-таки упорно уходил подальше от этого места.
Выскользнула на несколько секунд из-за тучи луна, и в ее тусклом свете Роман увидел лесной массив невдалеке. Не раздумывая, он направился туда. Сейчас его главный враг – открытое пространство. Только лес мог спрятать его от всех врагов.
В лесу было почти так же темно, как под землей. Но Роман неторопливо пробирался между стволами и помимо своей воли улыбался. Ничего, здесь мы почти дома. Надо только немного потерпеть…
5 мая, Ленинградская область, день
Роман медленно брел по лесу. Уже давно рассвело, и он ясно видел все вокруг.
Ночь он провел в основном бодрствуя. Было очень холодно, к тому же и вся его одежда промокла в дренажной трубе насквозь. Зайдя поглубже в лес, он разделся, накрепко выжал носки, штаны и майку без рукавов, затем, клацая зубами, натянул это сырое тряпье на себя, чтобы просушить его хотя бы собственным телом. Костра не разведешь – могут заметить, да и спичек нет. Пришлось согреваться физическими упражнениями – единственный способ не дать дуба в этом черном, холодном лесу.
Так и коротал время до утра: минут по сорок делал гимнастику, приседая и отжимаясь, и двадцать минут отдыхал, слегка подремывая, пока опять не начинал дрожать от холода.
Тогда снова поднимался и принимался, как сумасшедший, махать руками и ногами…
Когда стало достаточно светло, чтобы различать предметы на большом удалении, Роман вышел к опушке леса и попытался понять, где он находится.
Он полагал, что должен быть где-то неподалеку от полуострова. Ведь если труба шла под землей к поляне, то есть к бывшему болоту, то и выход должен был находиться в пределах этой поляны.
Но нет, не было ни поляны, ни полуострова. Вообще-то труба под землей не шла по прямой линии. Роман помнил, что она все время немного изгибалась в разные стороны. И в результате он оказался неизвестно где. Совершенно незнакомая местность. Какие-то холмы и разбросанный по холмам лес. Куда тут идти?
Сейчас ему нужно было вернуться к своему тайнику. В рюкзаке, оставленном под корнями дерева, есть все необходимое для восстановления сил, приведения в порядок своего внешнего вида и возвращения к людям. И, главное, там лежит мобильный телефон!
Но как до этого тайника добраться?
Прежде всего необходимо было понять, где находится аэродром. Уж от него-то Роман знал, как выйти к тайнику. Он двинулся лесом вдоль опушки, надеясь таким образом рано или поздно обнаружить дорогу, ведущую к части. Он понимал, что этот поиск может затянуться на весь день, но у него не было другого выхода.
Но, похоже, сегодня ему везло. Не прошел он и километра, как услыхал где-то далеко позади себя вой знакомых турбин.
За ночь облака разошлись, и небо было довольно ясным. Наверное, полеты сегодня начались с самого утра. Какая радость!
Теперь он мог смело двигаться на рев авиационных двигателей. Где самолеты – там и аэродром.
Но чтобы выйти к аэродрому, Роману потребовался почти целый день. И весьма нелегкий день.
Во-первых, он страшно устал. Измученное тело испытывало только одно неудержимое желание – лечь и больше не подниматься. Он ничего не ел целые сутки. Воды, правда, напился вдосталь в трубе, но водой, сколько ее ни пей, сыт не будешь. От недосыпания и холода его трясло и шатало, как пьяного. Все резервы организма были истощены, и держался он только остатками силы воли. Да еще стремлением исполнить до конца свой долг: дойти и сообщить.
Во-вторых, он то и дело терял направление. Самолеты то начинали громко выть, идя на взлет, то вдруг вообще затихали. Или пролетали где-то высоко над головой, только путая направление. Опасаясь пойти по лесу не в ту сторону и напрасно потерять много сил, Роман вынужден был дожидаться, когда снова услышит рев самолетов, идущих на взлет, – это был единственный верный ориентир. Поэтому продвигался он очень медленно, большую часть времени проводя в ожидании.
В-третьих, он не мог выйти на открытое пространство. У него была возможность сделать путь к аэродрому много короче, оставив лес и двинувшись через поле. Но тогда он стал бы заметен издалека, что почти наверняка привело бы к появлению поблизости вездехода с группой вооруженных головорезов. Поэтому он вынужден был идти в обход по лесу, делая огромный крюк, увеличивший его путь во много раз.
