Евгений Сухов - Крысятник
Сильные пальцы Назарова, словно когти хищной птицы, вцепились в плечи девушки. Еще секунда, и он начнет рвать ее нежную плоть на куски.
* * *Освобождение Чертанова полковник Елизаров воспринял болезненно. Это был его личный промах. О нем, конечно же, никто не напомнит в глаза, но ох наверняка со знаком минус аукнется где-нибудь в его личном деле. Достаточно всего лишь пары подобных штришков, и можно быть уверенным, что на успешной карьере следует ставить большой жирный крест.
И еще одна неприятность. На следующий день должно состояться организационное совещание у заместителя министра, куда приглашен и Крылов, а следовательно, их личной встречи никак не избежать, и ему вдоволь придется наглотаться недружественных насмешек.
К убийствам Чертанов не имел никакого отношения, это бесспорно. В этом Елизаров убедился, когда по самые уши вгрызся в дело. Парня действительно следовало освобождать, и он лично собирался переговорить об этом с прокурором, но вдруг неожиданно узнал, что майор уже освобожден и восстановлен в должности. Теперь следовало позаботиться о том, чтобы сделать хорошую мину при плохой игре. Елизаров позвонил и вызвал помощника.
Через несколько минут в дубовую дверь раздался стук, словно дятел задолбил, и, не дожидаясь начальственного оклика, Тимофей уверенно перешагнул порог. Елизаров лишь улыбнулся — растет молодежь. Помнится, несколько лет назад парень стучался даже в приемную, а сейчас к начальнику запросто заходит, будто к соседу за спичками.
— Можно? — спросил Астахов, сделав еще два шага вперед.
— Да, проходи, — беззлобно буркнул полковник и показал на стул с правой стороны от себя: — Присаживайся. Новость слышал? Оправдали нашего подопечного. Получается, мы с тобой в дерьме по уши. Надо срочно обосновывать свои действия. Понимаешь, что я имею в виду?
— Так точно, товарищ полковник. — Астахов положил на стол обыкновенную белую папку, слегка затертую по самым краям. Завязки скручены в узенькую бечеву, на обложке большими неровными буквами написано: «ЧЕРТАНОВ», а ниже приписано: «БЕС». Емко, ничего не скажешь. Астахов открыл папку: в ней вырезки из газет, какие-то исписанные страницы, справки, копии документов, об истинном значении которых знал, наверное, только сам Астахов.
— В общем так, товарищ полковник. У Чертанова имеется один недоброжелатель. Это его коллега — Котляр Борис Львович. Не знаю, что они там не поделили, но это Котляр прессе информацию на майора сливал. Не подлежащую разглашению, между прочим, информацию.
— Вот! — воскликнул Елизаров. — Разве мы не должны были отреагировать на появление разоблачительных статей?
— Так оно и было, товарищ полковник, — сдержанно улыбнулся Астахов.
— Как-нибудь скажу об этом Крылову. Что еще есть по этому делу?
— Убита Ангелина Павловская. Она была любовницей Чертанова…
— Интересно, в Москве еще остались женщины, которых он не поимел? — неопределенно хмыкнул Елизаров. — Ладно, продолжай!
— Она подозревалась в преступной связи с убийцей антикварщиков. Ее отпустили из следственного изолятора в качестве приманки, надеясь, что преступник обнаружит себя. Он действительно появился и убил не только ее, но еще и охранника, который был приставлен к ней на время операции.
— О нем что-нибудь известно поконкретнее?
Тимофей Астахов отрицательно покачал головой:
— Ничего определенного. Работает очень чисто. С уголовниками отношения не поддерживает, иначе уже давно засветился бы. Есть у него напарник, но о нем тоже практически ничего не известно. Единственное, что удалось раскопать, так это то, что на левой руке у него обрублен мизинец.
— Негусто, — помолчав, согласился Елизаров. — Ты бы пообщался со знакомыми операми, порасспрашивал бы их в неофициальной обстановке.
— Уже, — признался Астахов.
— Всплыли какие-нибудь любопытные обстоятельства?
— А как же без них? На квартире убитой наводчицы обнаружены интересные снимки, на которых изображен Сафин, начальник Матросской Тишины. Вообще-то Сафин не проходит по нашему ведомству, но я подумал, что иметь компромат на человека такого уровня не помешает.
— Правильно подумал, — одобрительно подтвердил Елизаров. — И что этот Сафин?
— На снимках он получает взятку у некой Кати, а затем вступает с ней в половую связь. У себя дома. В извращенной форме.
— Откуда известно, что это была именно взятка?
— К снимкам прилагается магнитофонная кассета с записью их разговора.
— Хм! Выходит, преступники следили за ним? Возможно, даже шантажировали? Уж не это ли обстоятельство помогло Чертанову выбраться из Матросской Тишины?
— Ну, в компетенцию начальника тюрьмы, как вы знаете, не входят постановления об аресте или освобождении. Однако тут имеется одно подозрительное обстоятельство. Сразу после выхода Чертанова на свободу Сафин взял отпуск и исчез.
— Когда он объявится, нужно будет непременно с ним встретиться, — задумчиво пробормотал Елизаров. — Если бы еще раздобыть компрометирующие фотографии…
— Вот копии, — Астахов извлек из кармана конверт и положил его перед начальником.
— А ты здорово поднаторел в нашей работе!
— Спасибо, товарищ полковник. Разрешите идти? — Астахов уже стоял по стойке «смирно».
— Ступай, — покровительственно кивнул Елизаров.
Как только дверь за подчиненным закрылась, он нетерпеливо выхватил из конверта глянцевые снимки и принялся перебирать их, довольно цокая языком. Возбуждали его не столько пикантные сцены, сколько сознание той тайной власти над начальником тюрьмы, которую он приобрел, не ударив для этого пальцем о палец.
* * *В дорогом костюме, с кожаным «дипломатом» в руках, он совсем не походил на начальника тюрьмы, а напоминал бизнесмена средней руки, для которого привычно разъезжать в спальном вагоне. Он очень надеялся, что соседкой по купе окажется какая-нибудь молодая блондинка, но испытал настоящее разочарование, когда вместо ожидаемого чуда вошел старик лет семидесяти с очень хмурым взглядом. Следовательно, вечер обещал пройти бездарно, если, конечно, не удастся познакомиться в вагоне-ресторане с привлекательной молодой особой.
Поезд тронулся. Альберт Сафин уложил «дипломат» в багажный отсек и всерьез затосковал о бесполезно бегущем времени. Если бы события разворачивались не столь стремительно, то можно было бы подготовиться к поездке более основательно, и место брюзжащего старика могла бы занять милая дама с прелестными формами.
— Вы не играете в преферанс? — неожиданно осведомился старик, и глаза его при этом азартно блеснули.
Альберт Сафин за свою жизнь успел повидать немало мошенников, многие из которых выглядели вполне респектабельными гражданами, любили представляться докторами наук и лауреатами, а некоторые из них даже носили на лацканах пиджака депутатские значки.
Совсем не исключено, что его сосед — карточный шулер высочайшей пробы и своим обществом мог бы украсить одну из камер его заведения. Сафин внимательно посмотрел на руки старика — тонкие, изящные, — вряд ли они держали что-то более тяжелое, чем колоду карт.
— Как-нибудь в другой раз, — неопределенно ответил Сафин.
— Ну смотрите, — в словах соседа ощущалась трудноскрываемая досада. — Дорога длинная, а так, глядишь, за игрой и убили бы время.
За окном тянулись железнодорожные пути, пакгаузы, склады. На одном из запасных путей стояли четыре проржавевших вагона, облюбованных колонией бомжей. Зрелище привычное, но очень уж неприглядное. На подножке сидел мужчина в старом залатанном пиджаке и курил, рядом полыхал небольшой костерок, над которым на двух огромных рогатинах висело ведро — завтрак для всей коммуны. Сутулая, неопределенного возраста женщина, вооружившись длинной палкой, помешивала варево и, судя по ее довольному виду, уже была наполовину сыта.
Альберт Сафин отвернулся от окна и уткнулся в толстый красочный журнал. Мысленно выругался: «Етит твою… Куда ни посмотришь, всюду женские ляжки!» Он раздраженно откинул журнал в сторону и посмотрел на старика, который уже полностью освоился в купе и даже успел облачиться в какую-то полосатую пижаму, отчего стал напоминать узника концлагеря.
О своем отъезде из Москвы Альберт не сказал никому.
За это время он неплохо успел изучить Серого и прекрасно понимал, что тот не прощает обид, а потому следовало затаиться хотя бы на некоторое время. Лучшего места, чем Средняя Азия, пожалуй, было не отыскать. Однокашник Сафина занимал высокий пост в Таджикистане, и под его охраной он мог чувствовать себя не менее защищенным, чем в родных стенах Матросской Тишины. Но к своему однокашнику Альберт ехал не только за защитой. Его друг специализировался на том, что без лишнего шума устранял неугодных правительству людей, а потому, не колеблясь, взялся решить и маленькую проблему Сафина. По существу, его бывший сокурсник был единственным человеком, которому он мог доверить свою тайну. Осталось только отблагодарить своего товарища за хлопоты.
