Рыцарь золотой розы - Туров Тимур
С мусором было покончено, и в ход пошли веники, какие используют для уборки квартир. Любители поработать в темноте, ничуть не смущаясь нелепости собственных действий, выстроились в ряд и принялись сметать нечто невидимое в сторону откоса.
– Очень хорошо, все исполнено во славу Черного Солнца, – произнесла та же фигура, что отдала первый приказ. – Ставим защиту!
На этот раз из рюкзаков появилось кое-что более интересное – охотничьи ножи в ножнах и саперные лопатки в чехлах. После некоторых усилий неглубокая канавка отсекла поляну от остального парка, а в дно ее через равные промежутки были воткнуты заточенные прутья длиной сантиметров тридцать.
Каждый был аккуратно расщеплен сверху, и в расщепе торчало совиное перо.
– Очень хорошо, – повторила первая фигура и двинулась вдоль канавки, по очереди прикасаясь к каждому из прутьев.
За ней тянулся плащ из густого тумана. Он скрадывал очертания деревьев, превращал их в еле различимые силуэты. Клочья тумана повисали на прутьях, точно простыни из темной полупрозрачной ткани, трепетали и покачивались, но не спешили рассеиваться.
Вслед за первой фигурой зашагала вторая, плотная и широкоплечая, чьи ноги сгибались не вперед, как у людей, а назад. Потащила за собой полупрозрачную вуаль, растягивая ее, закрепляя на прутьях.
То же самое сделала вторая, третья, четвертая…
И когда вдоль канавки прошлась девятая, последняя фигура, маленькая, как ребенок, поляну отделила от остальной «Швейцарии» стена плотного, как дерюга, тумана. Участок парка словно исчез из этого мира, провалился неведомо куда, не оставив никакого следа.
– Работает, – с удовлетворением отметила первая фигура. – Мастер будет доволен.
– Будет. Если мы сделаем прочее так же успешно, – пробасила вторая.
Любители ночных прогулок вновь принялись ходить туда-сюда, словно исполняя сложный медленный танец. В руках у них появились небольшие пирамидки из гранита, все одинакового размера и формы, кроме одной, что была в два раза больше остальных.
Из ее вершины торчал стальной шип высотой в метр.
Малые пирамидки обозначили границы квадрата, ориентированного вершинами по сторонам света, а большая встала в его середину. Первая фигура присела рядом с ней на корточки и осторожно уколола палец о шип, так, чтобы холодного металла коснулась единственная капля крови.
Кольцо багрового огня пробежало по шипу, и пирамидка засветилась тусклым алым огнем. Мгновением позже вспыхнули и остальные, еще менее ярко, сиянием угасающих углей.
– Вон там непорядок, – сказала первая фигура, указывая на пирамидку в северном углу квадрата, с вершины которой летели фиолетовые искры. – Основание ориентировано неправильно… И вот эту, – она ткнула в пирамидку, стоявшую в середине ее юго-восточной стороны, чье свечение было оранжевым, – надо подвинуть немножко к центру.
Оба приказа были выполнены, искры перестали лететь, и огонь цвета апельсина сменился на кровавое сияние.
– Тестирующие заклинания показали, что все в порядке. – Первая фигура встала, отряхнула ладони. – Поздравляю вас, братья, мы справились с заданием успешно. Площадка готова и сокрыта. А это значит, что черный свет по-прежнему над нами.
– Черный свет над нами! – дружно отозвались остальные.
Пирамидки потухли, превратились в пятна тьмы в сгустившемся мраке. Фигуры двинулись туда, где оставили рюкзаки и пластиковые пакеты с мусором. Забрали то и другое, прошли сквозь стену из тумана и исчезли в зарослях. Трое зашагали в сторону Дворца спорта, остальные – к проспекту Гагарина, к ближайшему выходу с территории парка «Швейцария».
Короткая летняя ночь прошла, и часа в три начало потихоньку светать.
Окружавшая поляну стена тумана на мгновение проявилась из мрака – белая колышущаяся поверхность. А затем точно выцвела, стала прозрачной, как воздух – вместе с самой поляной. Ранний странник по недрам «Швейцарии», подошедший вплотную к утыканной прутьями невидимой канавке, увидел бы, что прямо от его ног начинается откос, крутой, покрытый кочками и поросший крапивой.
Может быть, удивился бы, куда делись старые вязы и поляна меж ними, но в любом случае не усомнился, что представшее его глазам – реально. И отправился бы дальше, выбирать более удобное для спуска место.
Олег сидел в земляной трубе кяриза по пояс в ледяной воде, слушал журчание потока и нервно сжимал автомат. Он видел уходящий вперед отрезок подземного водостока длиной метров пять, до самого поворота. Из-за поворота падал слабый свет, там была дыра, выход на поверхность, и с той же стороны приближались равномерные медленные шлепки.
Он знал: это движется нечто ужасное, что сожрет его и раздавит, обратит в груду мертвого мяса. И не имел сил для того, чтобы поднять оружие, не мог даже обратиться в бегство.
Страха не было, лишь тупое безразличие, что накатывает после многочасового марш-броска по пыльным горам, когда тебе все равно, что произойдет с тобой, с твоими товарищами, когда ты можешь только вот так сидеть и покорно ждать то ли подарка судьбы, то ли пинка.
И еще Олег не помнил, как попал в этот кяриз, почему оказался один, и это пугало…
Шлепки приблизились, от них начали вздрагивать стенки тоннеля, стал подпрыгивать крепкий, почти окаменевший свод. А потом затихли, словно нечто, их производившее, замерло и прислушалось в надежде уловить человеческое дыхание. Из-за поворота высунулось нечто длинное, то ли ствол винтовки, то ли нос неведомой твари.
Олег напрягся до хруста в суставах, поднял автомат и…
…Оказался перед мечетью с лазурным куполом и уходящей вверх желтой стрелой минарета, вновь один, в «лифчике», в рюкзаке, с набитым подсумком. Услышав шорох, развернулся и обнаружил, что вплотную за его спиной – прилавок, на нем – гора апельсинов, а еще выше – черная физиономия дуканщика.
Тот заулыбался, показывая белые блестящие зубы, покачал головой в люнги – пышной чалме. А затем медленно поднял руки, в которых была зажата граната. Один рывок, и в стороны полетит веер осколков, для коих человеческое тело – немногим плотнее воздуха…
– Шурави, – сказал дуканщик. – Шурави! Аллах акбар!
Олег напрягся, понимая, что не успевает сделать ничего, даже шевельнуться, и…
Граната полыхнула, словно тысячи солнц, он вскрикнул и поднял голову. Обнаружил, что зверски болит затылок, ломит нос, ноет ушибленная коленка, на руках болтаются наручники, а сам он сидит на заднем сиденье несущегося через ночь автомобиля. Мелькнул в свете фонарей сине-белый дорожный указатель «Опалиха», и машина с ревом пошла вверх, забираясь на эстакаду.
– Очухался? – спросил кто-то с переднего сиденья.
– Да, – ответили справа. – Вырубить?
– Давай, – согласились спереди, и, прежде чем Олег успел хотя бы дернуться, к лицу его прижали нечто холодное, сладко пахнущее, и он мягко уплыл в глубокую темноту без видений.
Выбраться из нее оказалось нелегко.
Пришлось несколько раз потрясти головой, поморгать, чтобы понять, что с глазами все в порядке и просто вокруг царит мрак. Олег пошевелился, звяканье и боль в запястьях дали знать, что наручники с него не сняли. Мгновением позже напомнили о себе полученные во время боя повреждения, и он скривился, зашипел от боли и шепотом выругался, помянув ершову бабушку.
Олег лежал на чем-то гладком и твердом, ощущал запах пыли и сырости, и голова то ли от удара, то ли после дурмана соображала очень туго. Воспоминания возвращались неспешно, маленькими порциями: улица Шевченко, тихая и темная… фигуры во мраке, вспышки выстрелов… падает Андрей, затем Михаил… удар… и реальные до жути «афганские» кошмары…
Первый раз он очнулся в машине, а затем оказался тут.
На Шевченко они угодили в засаду, и отсюда следует, что Игорь предатель, что он связан с «Черным солнцем». Вот что означает та фальшь, которую почувствовал Олег во время их первой встречи. Но как связан, ведь адепты «Самахе хвар» – реваншисты, ненавидят людей? Человек не может быть одним из них. Или он поставляет информацию за деньги? Возможно, что его используют втемную, врут о своих истинных целях и намерениях, прикрываются другим именем.
