Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали - Корчевский Юрий Григорьевич

Перебегая от дома к дому, Сергей обходил развалины.

Вдруг раздался характерный хлопок – недалеко выстрелил миномет. Выстрел был одиночный, так бывает, когда батарея пристрелку цели делает. Где-то впереди, рядом с передовой сидит корректировщик огня и по попаданиям в район цели ошибки корректирует. Если мины ложатся удачно, стреляет вся батарея. Связь между корректировщиком и батареей осуществляется по рации или, что чаще бывало, по полевому телефону посредством кабеля.

Сергей засек выстрел и повернулся в сторону звука. Еще хлопок, виден дымок, поднимающийся вертикально. Точно, минометная батарея!

Сергей подобрался поближе. Вон они, посередине двора обосновались, с трех сторон двухэтажные дома. Миномет прямой наводкой не стреляет и может вести огонь по обратному склону холма, через естественные препятствия.

Сергей подполз к угловому дому и прочитал название улицы – Солнечная. Будет о чем рассказать ПНШ, глядишь – минометчиков накроют.

Он решил проверить: идет ли от батареи провод? Прополз вдоль улицы и провод обнаружил. Достав нож, перерезал его в двух местах, а вырезанный кусок забросил подальше. Теперь соединить концы не удастся, а без связи с корректировщиком батарея слепа и глуха.

Он залег недалеко, в развалинах. Обрыв связи – ситуация чрезвычайная, и немцы должны выслать связиста. Вот на это Сергей и рассчитывал. Не в плен брать. Как его, «языка» этого, к своим доставить, если линия фронта причудлива, извивается замысловато между зданиями, а то и проходит по этажам? Он связиста убить хотел. Связисты – технические специалисты, боевого опыта не имеют, и потому добыча легкая. А для батареи урон значительный.

Долго ждать не пришлось, показался солдат. Через одно плечо – ремень карабина, на другом – тяжелая сумка с инструментами; в правой руке на локте – небольшая бухта кабеля. Связист шел, не глядя по сторонам, опустив глаза долу – за кабелем следил, место обрыва искал. Бормоча что-то, прошел мимо Сергея, в пяти шагах.

Сергей вышел из-за угла обрушенного здания и в три прыжка догнал немца. Сапоги по асфальту стучали, и немец обернуться успел, но Сергей с ходу ударил его ножом в сердце.

Солдат осел сразу. Молодой, лет восемнадцати – почти ровесники они с Сергеем.

Сергей заволок убитого в развалины, вернулся, подобрал сумку с инструментами, карабин и все забросил в развалины. Если повезет, немцы второго связиста пошлют. Время не терпит, батарея огонь вести должна, а связи с корректировщиком нет.

Через четверть часа показались уже два человека. Один – точно связист – с сумкой инструментов, второй – обер-ефрейтор. Наверное, проконтролировать хотел.

Еще служа в полковой разведке, Сергей назубок выучил все знаки различия вермахта. В рейде в тылу врага надо «языка» выбирать не рядового, а выше по званию, такой знает больше.

Обер-ефрейтор был с пистолетной кобурой, а пистолет Сергею был просто необходим. Он понял уже, что ползать по развалинам с винтовкой в руках неудобно: длинная она, мешает. Лучше бы автомат, но где его взять? Тыловые части вроде саперов, связистов, минометчиков и водителей имели личным оружием винтовки, а автоматы нужны были на передовой для создания плотности огня.

Таиться не было смысла. Сергей решил подпустить обоих поближе и застрелить. Работать ножом не получится: их двое, не успеть.

Он снял винтовку с предохранителя.

Немцы подошли совсем близко, и Сергею хорошо было слышно, как они между собой переговариваются.

Сергей выстрелил сначала в ефрейтора: тот сумкой и карабином не был обременен и мог успеть за пистолет схватиться. Тут же ствол на связиста довернул и выстрелил еще раз. Кинулся к немцам, на ефрейторе ремень расстегнул и на себя надел и тут же бросился бежать между развалинами. До батареи недалеко, два выстрела подряд там слышали, обеспокоятся и подмогу вышлют.

Отбежав на сотню метров, он укрылся в развалинах и, приготовив винтовку, стал ждать. Терпения ему было не занимать, привык в разведке.

Обеспокоенные выстрелами, отсутствием связи и пропажей трех военнослужащих, немцы выслали подкрепление – пятерых минометчиков. Сергей, видя, как они держат винтовки и как неуверенно идут, понял – не вояки. Одно дело – за километр от передовой вести огонь по удаленным целям и совсем другое – непосредственно, лицом к лицу с противником участвовать в атаках, в рукопашной. Немецкие пехотинцы действовали бы более уверенно и шли развернутой цепью, а не группой, как минометчики. Будь на его месте пулеметчик, он положил бы сейчас всю группу.

Тем не менее, когда Сергей выстрелил в первого, группа мгновенно залегла. Минометчики озирались, пытаясь определить, где прячется враг, Сергей же выжидал. Не могут же они лежать долго!

Минут через десять один минометчик, самый решительный, встал. Сергей взял его на прицел и, когда немец развернулся в анфас, выстрелил.

Солдаты определили, откуда прозвучал выстрел, и открыли ответный, но неприцельный огонь.

Сергей отполз назад – его пока скрывали развалины, за углом поднялся и, перебежав на другую сторону улицы, занял в полуразрушенном доме позицию у окна. Преследовать его немцы побоялись.

Сергей посмотрел на часы – ему пора было возвращаться в квартиру с телефоном, через полчаса должен был звонить ПНШ. Сергей даже не знал его фамилии, только должность. Он предположил, что ПНШ по званию майор или подполковник – как это было, когда он служил в разведке.

Укрытие Сергей покинул и, осторожничая, вернулся в пятиэтажку. Здесь он дозарядил магазин «СВТ» и проверил, заряжен ли трофейный пистолет. Немецкий ремень выкинул, нечего щеголять с бляхой, на которой было выведено по-немецки «С нами Бог». Кобуру же перевесил на свой ремень. Трофей удобный, в неожиданной стычке выручит, когда стрельба накоротке начнется. Отбросив вещи с телефонного аппарата, он устроился рядом на полу, держа вход в квартиру под наблюдением.

Ровно в девятнадцать часов, как и было обусловлено между ними, раздался телефонный звонок.

Сергей поднял трубку: в ней стоял треск и слышались шорохи, наверное, линия была повреждена.

– Сержант Заремба у аппарата.

– Рад слышать тебя, сержант. Что удалось узнать?

– Угол Республиканской и Солнечной, к северу сто метров – минометная батарея. Я им тут связь с корректировщиком испортил и четверых застрелил.

– Молодец, сейчас нанесу на карту.

– Больше разведать ничего не удалось.

– Мало времени было, понимаю.

– И карты нет, ориентироваться сложно. Дома разрушены, табличек с указанием улиц нет, а я не местный.

– У нас разведгруппа ходила – не вернулась, и, что у немцев в тылу делается, мы не знаем. Вот что: ты днем местность вокруг себя прощупай, особенно нас интересуют артиллерийские батареи, танки. Они сейчас – главная угроза.

– Слушаюсь.

– Только поосторожнее. Не исключаю, что сейчас в немецком тылу наши воины есть – как одиночки вроде тебя, так и группы. Но связи с ними нет. Телефон у тебя – счастливая случайность. Завтра вечером в девятнадцать часов я снова позвоню. Если не успеешь к этому времени вернуться, буду повторять попытки через каждый час. Как понял?

– Понял, товарищ ПНШ!

– Отбой.

Сергей положил трубку и забросал телефон тряпьем. Хотелось есть и пить, и после некоторых раздумий Сергей оправился к цеху, где он оставил сухари, гранаты и патроны. Предварительно прихватил с собой пододеяльник: он решил часть запасов перенести сюда, в эту квартиру. Не бегать же каждый раз в цех!

Уже в сумерках он добрался до цеха, сделал из пододеяльника узел, отсыпал туда десяток пачек винтовочных патронов из цинка, пяток гранат и половину сухарей. Еще бы воды, пить хотелось сильнее, чем есть.

Трупы, которые лежали у цеха, немцы уже унесли: у вермахта эвакуация раненых, сбор убитых были организованы очень хорошо. И хоронили своих убитых они на специально отведенных для этого кладбищах, ровными рядами, делали обозначения на картах. Орднунг, однако!

Узел Сергей отнес в пятиэтажку. Жажда мучила его все сильнее, язык во рту был шершавым, губы пересохли. Дальше терпеть это было невыносимо, и он решил под покровом темноты обшарить местность, особенно частные дома. В них зачастую были колодцы, не все улицы города имели централизованное водоснабжение.