Антикиллер-6. Справедливость точно не отмеришь - Корецкий Данил Аркадьевич
– А-ах, – махнул рукой Антон. – Сказки. Ну, вначале, конечно, хотели такое сделать. Брат Тамаза, я знаю, запустил две машины. Шнурова приятели тоже одну пускали. Сорокинские говорить – говорили, но, по-моему, разговорами это всё и закончилось. Только они же не менты… точнее, не полицейские, – поправился он.
– Ну, поездили вечер, два, три, четыре, потом им это надоело, и бросили.
– Ясно, – сказал Лис.
Он чувствовал, что в поведении Антона что-то изменилось. Но не мог понять – что именно… Во всяком случае, компромата Антон не боится и работать на него не будет – это он дал понять совершенно ясно.
– Ну, а ты не боишься на «Майбахе» рассекать?
– Чего мне бояться? – с ноткой превосходства ответил Антон. – Это мой город, я в нём живу. Каждая собака меня знает, ни у кого даже мысли не появится поднять на меня руку.
– Это хорошо, что ты так уверен, – сказал Лис. – Но с охраной-то ходишь?
– Хожу, – согласился Антон. – Только это больше понты. Вроде, считается, что солидный человек должен охрану иметь. Ну, и у меня есть охрана.
«Да никакая у тебя не охрана, – подумал Лис. – Набрал олухов – не учёных, ничего не умеющих. Двоим сделал лицензии на оружие, только пользоваться они им толком не умеют, двое носят стволы незаконно и в любой момент могут на этом попасться. Расчёт только на то, что откупишься…»
Но вслух полковник говорить этого не стал. Как раз подошёл хороший момент сказать, что, вопреки мнению Антона о своей неприкасаемости, его собираются в самое ближайшее время убить и забрать его замечательную машину, которой он очень гордится, потому что в городе таких единицы и благодаря ей он резко выделяется среди себе подобных… И надо спрятать новинку и спрятаться самому, лучше всего уехать в Испанию, пока он, Лис, и такие, как он, ликвидируют грозящую ему опасность.
И когда Лис уже открыл рот, он поймал взгляд Антона, и у него будто пелена с глаз упала. Тот смотрел на него свысока, сверху вниз! И что это могло значить?! Он мог бы так смотреть, если бы это Лис состоял у него на связи и был от него зависим, но дело же, вроде, обстоит наоборот?! Вроде бы, Антон подвешен на компре, и Лис в любой момент может объявить его местной братве! А откуда же тогда этот взгляд победителя?
И тут же затронутый крепким рукопожатием нейрон и рожденная им ассоциация развилась в мысль. Он вспомнил, что когда Ребёнок ни свет ни заря поднялась, чтобы сделать ему завтрак, и когда она почти перестала ходить по кабакам со своими подружками, как раз в это время он обнаружил, что она вся в синяках. Синяки были на запястьях, на предплечьях, на плечах, на бёдрах, на щиколотках…
– Откуда это? – спросил Лис.
Катя осмотрелась и, вроде бы, тоже удивилась.
– Не знаю. Наверное, на массаже Мария перестаралась. Надо ей сказать, чтобы потише сжимала, а то от меня вообще ничего не останется.
И когда она давала ответ на вопрос мужа, наверное, оба вспомнили одно и то же: как она рассказывала о жалобах Миледи на Антона, от которого она всегда уходит в синяках…
Лиса как будто кипятком обдало. Неужели этот взгляд, это высокомерие победителя и эти синяки – это звенья одной цепи? Тогда цепь должна быть завязана на шее у этого возомнившего о себе бог весть что бандита!
– Что вы так смотрите, Филипп Михайлович? – спросил Антон.
Он был неглупым человеком и хорошо чувствовал других людей, потому он столько лет сохранял жизнь в криминальной стае. И сейчас он, наверное, почувствовал мысли полковника, а возможно, прочёл вспыхнувший в глазах огонь ненависти. Во всяком случае, сам он отвёл взгляд и вида победителя уже не имел. Но было поздно. В конце концов, Лис не обязан спасать жизнь бандиту ни при каких обстоятельствах. Особенно при тех, которые сложились сейчас.
«Разбирайся сам со своей жизнью, брателло, – подумал он. – А я разберусь у себя в семье…»
– Ну, ладно, – как ни в чём не бывало, сказал Лис. – Если узнаешь что-то про машины, то звякни.
Антон улыбнулся, показав неровные зубы.
– Если я узнаю, это значит, братва узнала. А у ребят-то друзей много было. Я думаю, никто не побежит заявление писать. Сами с гадами разберемся.
– Ты самостоятельный стал, – Лис свысока похлопал Антона по плечу.
Это получилось не случайно. Он, полковник, снисходительно похлопал по плечу бандита, будущее которого весьма туманно, и этот бандит должен знать своё место. И он ему это место указал!
– Я вижу, ты теперь сам всё решаешь, сам ответственность на себя берёшь. Вижу, ты уже созрел. «Крестить» [13] тебя пора!
– Я человек скромный, – настороженно улыбнулся Антон. – Если люди скажут, что пора, то я отказываться не стану. А сам я никогда к постам не рвался, вы же это знаете, Филипп Михайлович?
– Знаю, – кивнул Лис, хотя он знал прямо противоположное.
Они снова обменялись рукопожатиями – зачем раньше времени спугивать врага? И Антон снова крепко сжал Лису руку. Когда Лис ехал в управление, он даже посмотрел на свою кисть: не остались ли там синяки? Но на грубой руке полковника полиции синяков не остается. В отличие от нежной кожи его супруги.
Седой
Один из тайников оказался разорённым: на его месте проложили теплотрассу. Что подумали обнаружившие его люди, найдя там оружие, патроны, гранаты и прочее военное снаряжение, сказать трудно. Седой заглянул в Интернет, но упоминаний об этом случае не нашёл, что могло говорить о том, что на него не обратили внимания или, наоборот, придали особое значение.
Однако и по городу, и в пригороде у него было много тайников – привычка, которую он получил при обучении основной работе, дала свою поросль и в период работы на Колдуна. Сейчас он нашёл тайник, где было оружие и инженерное оборудование, в частности, сканер для прослушивания телефонных переговоров и код-граббер для отключения противоугонных систем. Впрочем, против такого зверя, как «Майбах», он, скорее всего, был бесполезен, как пистолет против слона.
Теперь следовало установить график передвижений Антона. Седой приобрел парик, изменил походку, купил цивильный костюм и снова перевоплотился в бизнесмена, комерса, может быть, чиновника средней руки. Он даже нанял водителя с машиной, который возил его по делам, вроде бы, бизнеса. На самом деле он разведывал нужные места: где живёт Антон, где находятся его офисы, где он чаще бывает, с кем, где и когда встречается.
Ездил Антон всегда с водителем, как и положено на машинах такого класса. За рулём обычно сидел Проводник. В сопровождении – одна-две машины охраны: три-шесть человек. Седой лишний раз убедился, что они ничего не умеют и ничему не обучены. В прямом нападении он один мог взять всю охрану на себя. Но работать надо было тихо.
Около десяти дней он вёл наблюдение с нанятой машины, потом, чтобы не вызывать подозрений у водителя, угнал неказистую «Ладу», а через три дня обновил её таким же способом. График Антона вырисовался довольно простой. Дни его не отличались разнообразием. Выезжал из дома он около полудня, дома, как правило, никого не принимал, хотя делал исключения для нескольких женщин, одну из которых называл «Миледи», а вторую – «мой Тигрёнок». Об этом Седой узнал, прослушивая телефон, хотя сделать это было не так легко, ибо все разговоры за Антона вёл его так называемый Проводник по прозвищу Хитрый. Он выполнял роль и телохранителя и водителя, но главное – он всегда носил телефон Антона и отвечал на звонки. Именно через него Антон решал вопросы, давал указания, назначал встречи, и только в довольно редких случаях лично брал трубку. С Тигрёнком и Миледи были как раз такие редкие случаи. Очевидно, записей любовных переговоров Антон не боялся.
Седой отследил, как положено, его связи – Тигрёнка и Миледи, регулярно слушал их телефоны, установил, где они живут, где проводят свободное время. Девочки вечерами тусовались в каком-либо из тиходонских клубов или ресторанов, иногда их забирал оттуда Антон, чаще – другие мужчины. Похоже было, что они не обязаны хранить Антону верность, да и само слово «верность» в этих кругах не употреблялось, так же, как слова «денонсация» и «синхрофазотрон».
