Александр Золотько - Под позолотой — кровь
– Точно, – подтвердил Селезнев, – после разборки…
– Не работает, – согласился Грек, – только все там осталось по-прежнему – столы, скамейки. Место тихое.
Король заставил себя задуматься. Место действительно неплохое. Он прошлой осенью с женой и дочерьми ходил в те места по грибы. Они с женой потом стояли в стороне и смотрели, как дочери накрывают на стол, старательно копирую мать и выхватывая друг у друга из рук еду и салфетки.
– Вот смотрите, – Грек принялся что-то чертить на листе бумаги, – назначаем встречу вот здесь, возле развилки. Потом сопровождаем его по дороге через заповедник к «Дубраве». Предупредим лесничего, чтобы погонял с утра курортников.
– На повороте поставим своих, они перекроют движение и заодно посмотрят, чтобы за Калачом никто больше не приехал, – подхватил Селезнев.
– А Калач не откажется?
– Калач поедет куда угодно, на него и так люди косо смотрят. Тем более, что Король ему гарантирует безопасность, а Король свое слово держит, – Грек выжидательно посмотрел на Короля.
Принимать решение Королю. Не смотря на боль, не смотря на то, что мир никак не хочет остановиться продолжает свое вращение вокруг него. Принимать решение будет Король, и если он ошибется, то это может быть его последнее решение в жизни.
– Мы все предусмотрели? – с трудом выдавил из себя Король.
– Все.
– Что мы ему будем говорить? Он ведь захочет повидать убийцу.
– С убийцей все будет в порядке, – Грек вначале посмотрел на наручные часы, потом на стенные.
Король проследил его взгляд и поморщился.
– Парни сейчас ожидают приятелей Карася с прогулки в кабак. Когда они придут домой, мои им предложат сходить в больницу, забрать дружка. Там все и останутся. При попытке.
Грек доволен и уверен в себе. Все происходит так, как он это запланировал. Он сумел всех заставить действовать по своему плану. Даже Короля. Это сознают все, и Селезнев не сдержался:
– А вот интересно, кто все-таки замочил Сявку и Гопу? Как думаешь, Грек?
– Не знаю.
– Так и Калачу скажем?
– Так и скажем. Заодно посмотрим на его реакцию. Может и вправду, его люди работали, подчищали.
– Тогда им лучше было бы просто сесть на машину среди дня и уехать. Чего они до ночи ждали? Зачем пальба?
У Грека на скулах выступили красные пятна, отметил Король, злится. Селезнев мастерски ткнул в больное место. Если Грек такой умный, почему он не может найти ответ.
– Так, – остановил конфликт Король, – все пока понятно? Можно связываться с Калачом?
Напрасно я их спросил, тут же вяло подумал Король, заметив как переглянулись Грек и Качур, это признак слабости. Они мне его могут потом припомнить, потом, после того как кризис минует. Если он минует.
Они все потом ему припомнят, особенно Грек. Он никогда не забудет сам и не даст забыть Королю того, что принимал решение за него, что заставил испачкать руки невинной кровью.
Бригадиры молчали, никто из них не решался сказать первым. Качур осторожничал, Селезнев тяжело перекатывал в голове все за и против, а Грек молчал, потому что не хотел, чтобы Король заподозрил его в стремлении к власти. Это потом, после, можно будет подумать на досуге о том, как использовать сложившиеся обстоятельства.
– Значит, действуем, как решили, – подвел черту Король. – Назначаем встречу в «Дубраве».
Все кивнули.
Король взял трубку мобильного телефона. Один звонок – и все! Потом встреча, переговоры, бряцанье оружием и демонстрация мускулов и – мир. Временный, неустойчивый, но – мир, который позволит ему прийти в себя, успокоиться, навести порядок в мыслях и подготовиться к войне. А в том, что война будет, Король уже не сомневался.
Если бы он только мог отбросить усталость и неизвестно откуда взявшуюся слабость! Может быть, он смог бы найти другое решение, не такое кровавое, решение, которое позволило бы ему остаться самим собой, которое остановило бы болезненное движение стрелок в его голове! Сегодня просто такой день. Завтра все будет иначе. Завтра?
Король заставил себя взглянуть на часы. Сегодня. Он выбит из колеи. Машину нашли уже сегодня, и перестрелка на улице тоже была уже сегодня. Так что, этот день не будет легче. Кровь не осталась во вчерашнем дне, она перетекла через полночь и стекает по новому дню, дню сегодняшнему.
Королю показалось, что он слышит запах крови. Спокойно. Ему нужно звонить и голос у него должен быть спокойным.
Они не сводят глаз с его пальцев. Они ждут. И Калач сейчас не спит, ждет его звонка, и люди не спят и ждут, какое решение примет Король.
Они хотят, чтобы Король помирился, чтобы Король не стал мстить. И они уверены, что он не станет воевать. Они знают Короля. Знают?
Еще совсем недавно он сам был уверен, что знает себя. А сейчас? Сейчас он уже ни в чем не уверен. Он даже не уверен в том, что хочет мира. Он не знает, чего хочет. Они поставили его в такое положение, что никто, даже он сам не сможет предугадать своих действий.
Он еще примет решение, но немного позже, когда все взвесит. Когда обстоятельства снова станут подчиняться ему. А сейчас он позвонит, и никто не сможет ему в этом помешать.
Телефон в его руках вдруг зазвонил.
Король вздрогнул, стрелки больно впились ему в висок.
– Да, – сказал Король в трубку.
– Это Симоненко.
– Что случилось?
– А с чего вы взяли, что случилось? Ничего необычного не произошло, так, рутина.
– И вы мне звоните по этому поводу, Андрей Николаевич? – Король специально назвал Симоненко по имени-отчеству, потому что увидел на лицах Качура и Грека вопрос.
– Я звоню вам, чтобы сообщить. В нашем городе, извините, в вашем городе, складываются новые традиции. Трудовые и одновременно боевые.
– Я занят, вы не могли бы немного поконкретнее?
– Заняты? Наверное, решаете, где назначить встречу коллегам? И Грек у вас вместе с остальными? Привет ему от меня. Скажите, что на его территории все как обычно.
Король напрягся и взглянул на Грека. Тот перехватил взгляд и вопросительно поднял бровь.
– Что как обычно?
– Как обычно – трупы.
– Трупы?
– Да, целых три.
– Кто?
– Один – приятель, из мелких, Грека. Кличка – Крючок. Ему вначале сломали шею, а потом чуть не обоссали.
– Кто?
– Чуть не обоссали? Кто-то из курортников. Отошел отлить за киоск на набережной от избытка чувств и обнаружил, что расстегивает ширинку над покойником. Вы кстати знаете, господин мер, что у вас в городе не слишком много сортиров?
– Кто его убил? Этого Крючка? – взгляд на Грека.
– Это мы постараемся выяснить в ходе следствия.
– А кто еще погиб?
– Я их не знаю, приезжие. Тут кое-кто утверждает, что видел их вместе с Крючком в ресторане гостиницы «Юг». Там Грек меня не может проконсультировать, по-соседски.
– Я не знаю, с чего вы решили, что у меня кто-то есть, это, во-первых. Во-вторых, мне не нравится ваш тон.
– Мой тон? Нормальный тон, я даже не разу не выматерился. Погода на дворе – жаркая, покойников полный город, дай, думаю, позвоню хозяину города, узнаю, как он себя чувствует, заодно сообщу о последних новостях. А вдруг хозяин города не в курсе? Или вы в курсе?
– Если вы имеете ввиду убийство этих троих…
– Не в курсе? А о том, что свидетельница погибла вместе с дочкой?
– Какая свидетельница?
– Единственная. Теперь никто не сможет опознать убийцу.
– А у вас что, были сомнения?
– Естественно, нет. Все убийцы, обычно, после убийства отправляются полазить по скалам и падают. В это еще можно было поверить до того, как единственная свидетельница среди ночи отправляется на машине попутешествовать и тоже падает на камни. Если я поверю во все это, то можете решить, что в вашем городе милицией командует полный дебил.
– Вы могли бы заехать ко мне, и мы бы поговорили…
– Не могу, я только что с интересом рассмотрел три новых трупа и сейчас собираюсь заняться своими непосредственными обязанностями. Если вы ничего мне не хотите сказать.
– По какому поводу?
– По этому. Ничего? – Симоненко уже даже не пытался выглядеть вежливым.
– Ничего.
– Тогда привет вашим друзьям. Особенно Греку. Решайте важные политические задачи. Только один совет.
– Я вас слушаю.
– Не забывайте, что до переговоров еще нужно дожить. Мало ли что может произойти до утра. Я бы на вашем месте поостерегся. Вот как я. На всякий случай я усилил охрану в больнице. Нужно чтобы хоть убийца выжил. Спокойной ночи.
