Вячеслав Денисов - Трибунал для судьи
Так и вышло. Стадион «Динамо» – на окраине города. Там наш «Океан» рубится во второй лиге. Рубится уже двадцать лет, с момента создания команды. Но в первую лигу он выйдет, наверное, тогда, когда сборная России выиграет Кубок мира. Школа-то одна… На этот стадион я дойду с закрытыми глазами из любой точки города.
Начальник пообещал дать патрулям ориентировку на «BMW» Гурона. Только что это даст? Машина наверняка укрыта от людских глаз, а заглядывать за каждый угол «гаишники» не станут. А наши «друзья» сейчас постараются как можно резче покинуть спортивное сооружение. Если, конечно, они отсиживаются внутри. Ведь «район стадиона «Динамо» – понятие весьма относительное. Вокруг – спальные районы, учреждения. Если Ступицын на самом деле понял смысл нашего звонка, то они в любом случае покинут этот «район». Черт возьми! А он все-таки умен, этот Ступицын…
Однако нужно уметь ценить то, что есть. До прокуратуры мы доехали на такси, а там пересели в «Волгу».
Пащенко гнал машину так, что я стал бояться за окружающих. «Волга», как гоночный болид, едва вписывалась в виражи, визжа колесами на поворотах. До стадиона мы доехали за десять минут. И тут случилось невероятное. На стоянке, перед стадионом, стоял «BMW» с искомыми номерами! Значит, двое пилигримов на самом деле прибыли на стадион? Что общего может быть у туберкулезника Гурова с данным спортивным сооружением?! Может, это связи Ступицына их сюда привели? Что-то я не видел раньше здесь этого милиционера, хотя на стадионе я частый гость.
– Только не радуйся раньше времени, – посоветовал Пащенко, снова набирая номер на трубке. – В прошлый раз они тоже были в наших руках… Алло! Зема? Привет, Александр Владимирович! Знаешь, почему «Океан» обречен на провал в следующем сезоне? Потому что Гуров и Ступицын входят в тренерский штаб. Нет, я трезвый. Сейчас объясню…
Он «объяснял» до тех пор, пока мы не вошли в огромный холл административного здания. Если судить по машинам на стоянке, то «Рыбхоз» сейчас в полном составе балуется мячом на заснеженном поле. «Camri» Бояркина, нападающего, «Ranner» Ласкова, хавбека. Все здесь. Может, и наши бандюки, тоже, в составе команд? Я уже ничему не удивлюсь. Одни отморозки от братвы в Оперном театре скрываются, на «Иване Сусанине», другие – от милиции, на футбольном поле…
– Что-то мне твой вид не нравится, – заметил Вадим, прерывая мои бестолковые рассуждения. – Какой-то лирический. Лучше фары протри да по сторонам гляди! А то получишь девять граммов в самый болезненный орган.
Я бывал в этом здании десятки раз. Оно примыкает к стадиону, и в нем находятся все тренерские комнаты, раздевалки, душ и даже коммерческий магазин. Дверей здесь не меньше, чем в ГУВД. От одной мысли, что придется заглядывать в каждую, хотелось идти побыстрее. Жажда встречи с двумя негодяями перехлестывала все остальные желания. Пащенко выбрал левую сторону коридора, я – правую.
Почти все двери были открыты. На стадионе команда проводила тренировку, поэтому все сочли своим долгом быть на месте. Единственное исключение составляли двери с надписями «женская раздевалка» и буквой «Ж». Пройдя таким образом почти весь коридор спорткомплекса, я почувствовал внутри себя легкий дискомфорт. Где братки-то? Пащенко, наоборот, с каждой секундой становился все азартнее. По его мнению – чем меньше остается непроверенных помещений, тем выше шанс обнаружить интересующих нас людей. Но подошел тот момент, когда стало ясно – их нет на этом этаже. Второй в зимний сезон намертво замыкался на ключ – там вотчина спринтеров-стайеров и метателей копий.
– На выходе на стадион есть еще одна комната, – уверенно произнес Пащенко.
Я знаю. Это благоустроенное помещение для журналистов и проведения пресс-конференций. Мы двинулись туда. У выхода стоял охранник в камуфлированной форме. На обеих рукавах замысловатые шевроны, на груди – бирка с группой крови. На погонах тоже какие-то прибамбасы. Он был больше похож на дембеля из стройбата, нежели на охранника солидного охранного предприятия. Пащенко не спеша предъявил удостоверение и спросил:
– Полковник, вы не видели двоих людей, которых никогда ранее здесь не встречали? Они не похожи ни на спортсменов, ни на менеджеров «Интера». Скорее – два подонка с бегающими глазами и желанием спрятаться от милиции в туалете.
Судя по заспанным глазам охранника, он проснулся как раз в момент нашего с Пащенко появления в холле. Тем не менее он нагло заявил:
– Я здесь для того, чтобы не было посторонних.
– Ну да, конечно. – Вадим спрятал удостоверение. – Простите за глупый вопрос. Только если я сейчас найду этих посторонних, следующим твоим местом работы будет железнодорожная станция «Тернов – сортировочная».
Минуя охранника, он пошел по коридору, к выходу на поле. Я на мгновение задержался и спросил испуганного стража:
– Молодой человек, а кто здесь находится из известных вам, но не относящийся к команде?
– Час назад приехал Виталий Алексеевич. Я фамилии не знаю, но муж его сестры – помощник главного тренера. Получается, родственники. Он часто к нему приезжает.
Бесфамильный Виталий Алексеевич – это начальник «убойного» отдела ГУВД – Виталий Алексеевич Ступицын. Бывший начальник. Как все меняется, если об одном и том же спросить по-разному! А один ли он приехал?!
– С мужиком каким-то. Но, раз они вместе, значит – свой. Я так понимаю.
– Где они?!
– Около поля. Туда ваш коллега пошел…
Оттолкнувшись от перегородки ограждения охранника, я метнулся в коридор.
– ВАДИМ!!!
За спиной прокурора захлопывалась запружиненная дверь…
Он не мог услышать мой крик. Шум на улице заглушил голос в длинном коридоре…
Так быстро я еще никогда не бегал. Я мчался по пластиковой плитке, преодолевая метр за метром и проклиная всех, кто выстроил этот стадион. Зачем он нужен, такой длинный коридор? Зачем?!
Когда до дверей осталось пять шагов, я понял, что опоздал.
Первый выстрел прозвучал глухо, как сухой треск. Плотная дверь мешала оценить, из какого пистолета сделан выстрел. Когда же я рванул на себя ручку, мне в уши ворвался второй выстрел. Это не хлопок «макарова», это «иномарка». В любом случае, второй выстрел был в сторону Вадима. Я сейчас очень жалел, что Пащенко заставил меня отдать кольт. Хотя он был абсолютно прав.
Вадим лежал у самого выхода на поле, подломив под себя ногу. Его левая рука, прижатая к боку, была красной от крови. На дубленке расползались два черных пятна – одно на уровне пояса впереди, второе – сзади. Сквозное ранение. Мать-перемать!..
– Они здесь, Антон. Не дай им уйти! Держи…
Он толкнул ко мне свой табельный ПМ.
– К Северной трибуне двигайся! – крикнул мне вслед Пащенко.
На поле прошел первый шок, и сейчас царила неразбериха. Половина команды лежала на снегу, другая половина оцепенело смотрела на бегущих по бровке двоих мужиков. Самым странным для них было то, что один из бегущих был родственником их тренера.
Ступицын и Гурон мчались по полю, стараясь как можно быстрее достигнуть запасного выхода со стадиона. Ворота были заперты на цепь, но расстояние между створками было такое, что мог легко пройти слон. Я бросился наперерез, выигрывая время. За убегающими тянулся отчетливый след. Гурон был ранен в руку, и через каждые три метра на снегу оставалась капля крови. Значит, первым стрелял все-таки Вадим.
Я не успеваю. Находясь в центральном круге, я вижу, как они приближаются к северным воротам. В пятнадцати метрах от них стоит хавбек Леня Мухачев и оторопело наблюдает за событиями. В трех метрах от него застыл «найковский» мяч…
– Муха, родной! – взревел я. – Пробей хоть раз за сезон по-человечески! Я все прощу!!!
Бросив на меня взгляд и услышав свое футбольное погоняло, двадцатый номер «Океана» сделал короткий разбег и хлестким ударом направил мяч в сторону беглецов. В футболе такие удары называют «не берущимися» для вратаря. Мяч просвистел, как пуля, и выбил опорную ногу Гурона. Взлетев в воздух, как лягушка, терновский авторитет как-то неавторитетно хрюкнул и плашмя рухнул рядом с правой штангой! Гол! Если бы в прошлом сезоне так!..
Увидев вылетевший из рук Гурона пистолет, Мухачев, словно камень из пращи, побежал к другим воротам. Если бы в сезоне 2001–2002 ты так бегал.
Теперь я успею.
– Лежать! – задыхаясь, рявкнул я, держа Гурова на «стволе». – Лежать, сука, иначе башку прострелю!
Гурон с оскалом вытянул ноги и привычно заложил руки за спину. Пуля Вадима его лишь царапнула. Крови много, а опасности – никакой. Все равно, что разбитый нос. Упав коленями на поясницу бандита, я с тоской смотрел в спину убегающему Ступицыну. Однако лучше синица в руках, чем «утка» под кроватью. На одного, жаждущего моей смерти, в городе Тернове стало меньше.
Заломив Гурону здоровую руку за спину, я заставил его согнуться почти пополам и повел к зданию. Быстрый бег и падение на землю как нельзя хуже сказались на здоровье бывшего зека. Он беспрестанно кашлял и сплевывал на землю розовые сгустки крови. Туберкулез – вещь серьезная.
