Сэйити Моримура - Коммандо
Долгое блуждание по лесу изнурило его до предела, спасти могло только мастерское владение приемами рукопашного боя. Схватка с безумцем была долгой и яростной, но в конце концов молодость и профессиональная выучка победили. Адзисава сумел вырвать у сумасшедшего топор и уже хотел нанести смертельный удар, но тут девочка вцепилась в него с криком: «Не надо!» Ему было не до нее, он оттолкнул ребенка и несколькими ударами убил маньяка. В тот самый миг Ёрико и лишилась памяти, ведь человека, который в припадке буйства вырезал поселок Фудо, звали Сонъити Нагаи, это был ее отец. Смерть отца довершила цепь страшных событий, которые оказались не под силу рассудку ребенка, — перед этим на глазах Ёрико погибли мать и сестра.
Пса в лесу тоже зарубил Сонъити Нагаи, зарубил за то, что тот укусил его за палец. Экспертиза не обратила внимания на отсутствие ногтя на среднем пальце правой руки убитого крестьянина, поскольку труп вообще был сильно поврежден бродячими собаками, сбежавшимися со всей округи на запах крови. Очевидно, убивая в лесу пса, Сонъити уже был не в себе.
Итак, в заваленном трупами поселке в живых остались двое — ребенок и Адзисава. Девочка льнула к нему; хоть поначалу Адзисава и гнал ее от себя, она упорно шла за своим спасителем, и он подумал, что все равно бросать ее здесь нельзя: одичавшие собаки уже потянулись к домам из леса, они могли, озверев от крови, загрызть ребенка.
Адзисава решил отвести девочку в какую-нибудь деревню, но, ошеломленный и подавленный всем случившимся, скоро сбился с дороги. Несколько дней они бродили вдвоем по диким горам, пока наконец как-то ночью не вышли к незнакомому поселку. Оставив уснувшую девочку возле одного из домов, Адзисава дальше отправился один.
Он понимал, что весть о трагедии, произошедшей в маленькой горной деревушке, наверняка уже прогремела на всю страну. Появись он вдвоем с Ёрико, и на него неизбежно пало бы подозрение в преступлении — вряд ли полиция поверила бы его рассказу.
К тому же выплыла бы наружу информация о тайных учениях «Группы Цукуба», а она была совершенно секретной.
Адзисава поспешил к условленному месту сбора и там доложил начальству о происшествии. Командование оказалось перед весьма сложной проблемой: все улики говорили, что убийцей, вероятнее всего, был сам Адзисава. Во всяком случае, к такому выводу наверняка пришло бы следствие, стань эта история достоянием гласности. Генералам уже мерещились броские газетные заголовки типа: «Японское Сонгми!!» Такой оборот дела мог доставить Силам самообороны массу неприятностей.
К счастью, об участии Адзисава в деле никто не подозревал, поэтому командование решило сохранить все в тайне. Пусть резня в Фудо никоим образом не будет связана с армией. Итак, никакой Адзисава в районе Фудо не был, да и никаких секретных учений вообще не проводилось. Начальство постановило предать дело забвению.
Однако Адзисава забыть тот страшный день не смог, лицо Мисако стояло у него перед глазами день и ночь. Если бы он не посоветовал ей тогда вернуться в поселок, она бы осталась жива!
И еще он все время вспоминал, как Ёрико вцепилась в него ручонками и крикнула: «Не надо!», а он оттолкнул ее и все-таки убил несчастного безумца, пусть в целях самообороны. От удара кровь брызнула девочке в лицо. Это он, Адзисава, виноват в том, что Ёрико повредилась в рассудке, он обязан взять заботу о ребенке на себя.
Так и получилось, что Адзисава уволился из армии, переехал в Хасиро, где жила семья погибшей Мисако, забрал к себе Ерико Нагаи и решил строить жизнь заново. Но судьба рассудила иначе: Томоко, которую он полюбил, пала от рук убийц, и, желая отомстить за нее, Адзисава оказался вынужденным вступить в борьбу со всем городом.
Нанося направо и налево удары топором, Адзисава чувствовал, как неукротимая, сумасшедшая ярость ярким пламенем пылает в его мозгу. Он стал жертвой того же безумия, что поразило несчастного Сонъити Нагаи. Адзисава взмахивал топором, но видел он перед собой не «Бешеных псов», а два девичьих лица — Томоко и Мисако, — которые постепенно сливались в одно. А губы шевелились, повторяя в такт взмахам строки стихотворения «Умершей красавице», написанного Митидзо Татихара, поэтом, которого Адзисава так любил в юности:
Тень глаз твоих подернулась туманом,
И вот уже не помнит мир о ней;
Она далёко, там, где аромат
Цветущих яблонь и иное небо,
Усыпанное звездами. А здесь
Весну сменяло лето торопливо,
Твои уста смеялись. Но не мне
Была улыбка их дарована, и голос
Звучал не для меня. Ты угасала,
Как песня, отзвучавшая во сне.
Сегодня ночью я зажгу свечу,
И возложу увянувшую розу,
И буду тихо плакать о тебе
В лучах луны, израненной жестоко.
Ты, верно, и не знала обо мне,
И скорбь моя тебе не в утешенье,
Но все же я скажу: «Пусть мирно спит
Твоя краса под нежной сенью яблонь».
Нет больше ни Мисако, ни Томоко. Ради чего он жил, на что потратил лучшие годы? Обучаясь военному делу, он думал стать доблестным защитником родины, но приобретенные знания и навыки привели его к кровавой трагедии. Своим ускользающим разумом Адзисава понимал: он творит нечто кошмарное, Мисако и Томоко в ужасе отшатнулись бы от него, но остановиться был не в силах, безумие рвалось наружу из неведомых тайников его существа.
Он услышал детский крик. Кто-то привел сюда Ёрико, она стояла, окруженная полицейскими. Адзисава не видел никого, кроме своей приемной дочери, она казалась ему окутанной сияющим ореолом снежинок.
— Ёрико! — позвал он и двинулся к девочке, но та показала на него пальцем и отчетливо произнесла:
— Этот человек убил моего папу.
Никогда еще Адзисава не видел у нее таких глаз, они больше не высматривали что-то в непонятном далеке, а смотрели прямо, и взгляд их горел жгучей ненавистью.
Адзисава понял, что девочка вспомнила все. Должно быть, вид залитого кровью человека с топором в руке помог памяти восстановить ужасную картину трехлетней давности. Ожившие воспоминания заслонили все хорошее, что сделал ей этот человек, он не был для нее больше ни воспитателем, ни единственным защитником, а лишь злодеем, убившим отца.
Адзисава ясно прочитал это во взгляде Ёрико, и все вокруг исчезло, затянутое черной пеленой.
СОЗРЕВАНИЕ ЗВЕРЯ
Выбившийся из сил Адзисава был доставлен полицией в клинику, где специалисты произвели психиатрическую экспертизу. Врачи обнаружили в мозгу арестованного абсцесс, из которого были выделены эльвинии — те самые бактерии, что вызывают заболевание капусты, называемое «мягкой гнилью». Считается, что людям и животным, вследствие высокой температуры их тела, бактерии, губительно действующие на растительные организмы, не опасны. Однако ученые установили, что один из видов эльвинии способен оказывать вредное воздействие и на представителей фауны, а также на человека.
Специалисты выступили со следующей гипотезой: очевидно, в окрестностях Фудо Адзисава питался листьями капусты, пораженной «мягкой гнилью». Но им, конечно, и в голову не пришло, что подлинный убийца, Сонъити Нагаи, тоже мог стать жертвой опасных бактерий.
Заключение психиатров было единодушным: подследственный в момент совершения преступлений находился в невменяемом состоянии и нести ответственность за свои поступки не может. Согласно статье 39 Уголовно-процессуального кодекса Адзисава был освобожден от судебного преследования и помещен в специальную лечебницу.
Но верно ли то, что в безумии этого человека оказалась повинна эльвиния? В спецшколе Сил самообороны в него были заложены знания, пригодные для одного-единственного занятия — уничтожения себе подобных. Адзисава был превращен б высокоэффективное оружие, в специалиста по убийствам, и рано или поздно эта живая мина должна была взорваться. Не случайно Адзисава решил порвать с армией: он понял, как это опасно — копить в себе заряд дикой, смертоносной силы.
Но и после ухода из «коммандос» он не смог стать обычным мирным жителем своей страны; в нем навек поселился грозный зверь, и Адзисава напоминал спрятанный в ножны меч или бомбу с часовым механизмом. Зверю не по нраву была мысль, что его свирепая сила останется без применения, зверь рвался наружу. Он сидит в каждом из нас, но в Адзисава он был специально выпестован по высоконаучной методике. Трагедия этого человека заключалась в том, что он не мог справиться с засевшим в его душе зверем. А эльвиния… что эльвиния, ученые и поныне продолжают спорить о механизме ее воздействия на человеческий организм.
Кто может с точностью утверждать, что именно лишило нашего героя рассудка — то ли бактерия, то ли проснувшийся зверь, а может — и то и другое, вместе взятое.
