Сергей Гайдуков - Великолепная пятерка
— Повезло, — сказал сам себе Парамоныч и решил в ближайшее время в районе той квартиры не показываться.
Затем он позвонил Олеське и кое-как, пыхтя, путаясь в словах и запинаясь, объяснил, что отца в ближайшее время не будет, потому что у него возникли кое-какие неотложные дела в Москве...
— Я чё-то не пойму, — сказала Олеська. — То он бежит оттуда сломя голову и говорит, что там опасно... А то он туда обратно едет, причем даже слова мне не сказав. Хотя это как раз и неудивительно... В чем дело-то, дядя Паша?
— Ситуация несколько изменилась, — многозначительно объявил Парамоныч.
— И что это значит?
— Ну... — Парамоныч представил себе тринадцатилетнюю девчонку, оставшуюся в чужом городе, в пустой квартире, без отца, без матери и без какого-либо понимания происходящего. Ему стало жалко Олеську, и ему захотелось ее успокоить. — Короче, нашлись кое-какие люди, которые помогут Борьке вытащить твою маму. Вот они вместе и поехали.
— Какие-то люди... — с сомнением произнесла Олеська. — А они не кинут папу?
— Черт его знает... То есть нет, конечно же, не кинут. Все будет в порядке.
— Хорошо, если так... — нехотя согласилась Олеська. — Побыстрее бы все это закончилось...
Парамоныч не мог с ней не согласиться и пообещал, что к обеду заедет к ней, привезет чего-нибудь поесть. До обеда Парамоныч занимался своими делами, ездил по городу — но, памятуя об утреннем налете, ездил не просто так, а с охотничьим ружьем в багажнике. Он посматривал по сторонам, пытаясь узреть на улицах города чужих людей, но так их и не заметил, после чего пришел к выводу, что налетчики убрались туда, откуда прибыли, то есть в столицу нашей родины.
Но когда в начале третьего Парамоныч приехал на квартиру, где отсиживалась Олеська, и открыл дверь своим ключом, он понял, что ошибался.
Это понимание оказалось очень болезненным.
Борис Романов: сделка (2)
Когда разговоры закончились и Борис залез в машину, он тут же очень хорошо прочувствовал, насколько все изменилось. Борис не просто сидел в машине, он сидел, зажатый плечами двух крепких парней, и это двустороннее давление ежесекундно напоминало ему: «Все, парень, кончилось твое вольное житье... Как там дальше будет — неизвестно, а сейчас: шаг влево, шаг вправо считается за побег, прыжок на месте — провокация...»
А напротив сидела эта женщина и довольно бесцеремонно разглядывала Бориса.
— Что? — не выдержал он.
— Да вот гляжу на человека, из-за которого столько шума...
— Много шума?
— Достаточно.
— Я не хотел. Я хотел тихо и спокойно уйти. Не получилось...
— Бывает, — сочувственно качнула головой женщина. — Борис Игоревич, может быть, мы заедем за вашей дочерью?
— Ее здесь нет, — слишком поспешно, а потому подозрительно ответил Борис. — Я ее отправил... К бабушке.
— Тогда ее уже нашли люди «Рослава», потому что у них есть данные на всех ваших родственников. У нас, естественно, тоже такие данные есть.
— Значит, действительно большой шум...
— Большой. Так что насчет вашей дочери? У нас ей будет безопаснее, чем у этого вашего Парамоныча.
Борис вздрогнул:
— Откуда вы знаете, как его зовут?
— Это знают в «Рославе». К счастью, знают только саму кличку и больше ничего. Если бы они знали больше, Парамоныч не гулял бы так спокойно по Балашихе... Да и вас сейчас с нами не было бы. Вы находились бы совсем в другом месте... Парамоныч — это тот бородач, что строил свирепые рожи из-за вашей спины?
— Без комментариев, — пробормотал Борис.
— Не вздумайте так сказать на пресс-конференции...
— Какой еще пресс-конференции?! — Борис изумленно подался вперед, но тут-то и сказалось двустороннее давление: Борис не смог сдвинуться со своего места. Оставалось только сидеть и слушать. А женщина говорила:
— У вас, Борис, свои проблемы, у нас свои. Вы же понимаете, что мы не благотворительная организация, которая оказывает безвозмездную помощь всем несчастным клеркам, которые крадут триста тысяч долларов и пытаются избежать преследования за это. Мы вам поможем, мы вытащим у «Рослава» вашу жену, мы поможем вам с семьей уехать за границу, но взамен...
— Я помню, — сказал Борис. — Я расскажу вам про свою работу.
— Не только нам.
— Как это?
— Когда мы решим вашу проблему и вытащим Марину из «Рослава», мы займемся нашими собственными проблемами. У нас есть кое-какие требования к руководству «Рослава». И мы выдвинем ультиматум — или они выполняют наши требования, или мы начинаем раскручивать вас, Борис.
— Раскручивать? То есть у меня будут брать интервью, показывать по телевизору, фотографировать для журнальных обложек? — криво усмехнулся Борис.
— Насчет обложек не знаю, а вот насчет всего остального — в точку. Вы выступите на пресс-конференции, где расскажете обо всех противозаконных финансовых операциях, которые проводил «Рослав». Вы расскажете все о «Рославе», что может быть обращено против этой корпорации. Весь негатив, который знаете, — а вы должны знать много...
— Допустим, что я знаю много, — сказал Борис, глядя в пол. — Но ведь после этого... Но ведь... Этого они мне точно не простят! Они могут простить триста штук, они могут забыть про побег... Но если я в открытую вякну против них — тут мне уже ничто не поможет. Они найдут меня за границей, и тогда...
— После того как вы выступите, у них будут другие проблемы.
— Но нельзя же просто так облить дерьмом фирму и смотаться! От меня потребуют фактов, доказательств, а у меня их нет! На меня «Рослав» подаст в суд, и что тогда я буду делать?!
— Вы уедете за границу. И вообще — будем надеяться, что до пресс-конференции дело не дойдет. Мы выдвинем ультиматум, мы дадим понять, что вы у нас, что вы даете информацию...
— И они испугаются? Ха!
— Не «ха», а испугаются, — сказала женщина и обернулась к водителю. — Карабас, почему мы еле тащимся?
Борис услышал эту кличку и снова подумал о том, что эта СБ то же самое, что и другая СБ, и что это не больше чем две враждующие банды, оттого они и носят клички вместо имен.
— Давай побыстрее! — скомандовала женщина.
Водитель стал оправдываться:
— Я думал, может, мы перекусить остановимся...
— Остановимся дома, — резко оборвала его женщина. — Жми давай, чтоб не меньше сотни до самой Москвы...
Под ворчание водителя машина стала разгоняться. Женщина больше ни о чем не разговаривала с Борисом, и он стал проваливаться в дремоту. До Москвы он трижды просыпался, вздрагивал, оглядывался по сторонам, обнаруживал себя зажатым все в тех же тисках, видел перед собой все те же внимательные глаза женщины, возглавлявшей эту банду... И снова засыпал.
Потом он проснулся в четвертый раз, увидел слева парк, справа жилые массивы и понял, что они уже в Измайлове. Больше он уже не засыпал.
— И когда мы будем все это делать? — проговорил Борис, обращаясь к женщине, которая все так же сидела напротив, сосредоточенная, погруженная в какие-то свои мысли. — Вот этот обмен, ультиматум... Когда?
— Скоро. Сегодня Драчиев передаст руководству «Рослава» ваше предложение о встрече...
— Дарчиев тоже работает на вас?
— Нет. Как он утверждает, он просто пытается помочь вам, Борис. Сначала он помог нам найти вас, теперь вот устраивает встречу... Мне кажется, он увлекся, — женщина улыбнулась краем рта. — Это же все так затягивает — заговоры, засады, интриги. Особенно если тебя вот-вот снимут с руководства отдела, заняться тебе нечем... Впрочем, возможно, у него есть другая причина делать гадости корпорации «Рослав». Личная причина.
Борис хотел спросить, что же это за личная причина (и подумал про себя: «Надо же, какие информированные, сволочи, я с Дарчиевым сколько лет знаком, ни о каких личных причинах не догадываюсь, а эти все знают...»), но тут машина остановилась, и водитель по прозвищу Карабас сказал:
— Все, приехали...
Это был дворик стандартного панельного дома, и Борис не сразу понял, куда это они приехали и зачем они сюда приехали.
— Ключи у кого? — посмотрела женщина на тех двоих парней, что давили с двух сторон на Бориса.
— У меня, — сказал тот, что слева.
— И у меня, — сказал тот, что справа.
— Вообще-то и у меня есть от этой квартиры, — не отстал от остальных Карабас.
— Отлично, — подвела итог женщина. — Выходим. Дровосек, проверь территорию...
Борису полегчало — парень справа вылез из машины, потянулся и неторопливо направился к подъезду, поглядывая по сторонам.
— Монгол, — сказала женщина, — выводи товарища из машины...
Парень по кличке Монгол слегка двинул Бориса плечом, Романов спрыгнул на асфальт и тут же почувствовал на своем локте хваткое прикосновение Монгола.
— Без резких движений, — прошептал он. — Просто стоим и ждем...
Они стояли и ждали, а женщина повернулась к водителю и сказала:
— Карабас, выходи из машины.
— А я-то зачем?
