Сергей Зверев - Ненависть и месть
– Да погоди ты. Мне шестое чувство подсказывает, что не надо торопиться.
– Где было твое шестое чувство, когда ты настаивал, чтобы я побыстрее приехал из Вашингтона?
– Я знал, что все это серьезно, но не думал, что настолько. И потом, мы же с Леоном договорились сегодня на два часа, а в полпервого он перезвонил и уточнил, все ли остается по-прежнему.
– Ну и что?
– Все это очень подозрительно. А вдруг он придет не один?
– А с кем? ФБР с собой приведет? Так ведь нам это только на руку.
– При чем тут ФБР? – скривился Ладыгин. – Я вовсе не об этом беспокоюсь. Вдруг сам Дед приедет?
Без двух минут два к небоскребу подкатил новенький, сверкающий дугами хромированного металла «Шевроле-Блейзер». Из него вышли четыре человека, с тремя из которых Александр Кононов уже встречался: Альберт Левин и два его телохранителя, Валера и Максим.
Четвертого узнал Ладыгин.
– Я так и знал, – с горечью произнес он, когда делегация скрылась за дверью здания. – Это сам Дед. Ну все, нам хана…
– Хватит ныть!
Кононов рявкнул с такой злостью, что на него из-за соседних столиков воззрились посетители кафе.
– Успокойся, – уже тише произнес он. – Ты дрожишь как осиновый лист.
– Надо бежать, – побелевшими губами прошептал Ладыгин.
– Куда бежать, зачем?
– Пересидим пока где-нибудь во Флориде или Калифорнии…
Слушая друга, Кононов все больше мрачнел. Его оптимизм улетучился в тот же момент, когда он узнал, кто прибыл на встречу с ним.
– И семьи здесь нельзя оставлять ни в коем случае. Представляешь, что с ними могут сделать, если узнают, что мы скрылись?
Спустя двенадцать часов после этого разговора Александр Кононов и Николай Ладыгин покинули борт самолета «Боинг-747», приземлившегося в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Там же они взяли напрокат машину и отправились в курортный городок Санта-Ана.
Глава 34
Панфилов уже начал тяготиться пребыванием в Нью-Йорке.
Прошло две недели с тех пор, как он приехал в Америку, а никаких реальных результатов достигнуто не было. Левин кормил обещаниями, ссылаясь на объективные трудности и упрямство клиента, а потом и вовсе исчез.
Панфилов уже начал подумывать о том, чтобы готовиться к отъезду.
Наконец в один прекрасный сентябрьский день Альберт Левин объявился в ресторане «Тройка».
Увидев за угловым столиком Панфилова, он подсел к нему и, радостно улыбаясь, сказал:
– Скоро все уладится.
– Где вы были, Альберт Георгиевич? – без особого энтузиазма поинтересовался Константин. – Я уже начал думать, что зря приехал.
– Вы совершенно напрасно сомневались, Константин. Мы свое слово держим.
– Кто это «мы»?
Левин запнулся, когда понял, что сболтнул лишнего. Его лицо покрылось красными пятнами.
– Мы – это я и люди, которые мне помогают, – сказал он отстраненным голосом. – Извините, Константин, мне пора. Нужно лететь в Калифорнию.
Через пару дней в гостиничный номер Панфилова кто-то постучал.
Константин открыл дверь.
На пороге стоял хозяин гостиницы, который с еще более кислым видом, чем обычно, вручил ему русскоязычную газету, издающуюся в Нью-Йорке.
– Почитайте, – сказал он. – Там на первой странице есть интересный материал.
Заголовок, набранный аршинными буквами, гласил: «ФБР объявляет войну русской мафии!» И дальше по тексту: «Вчера в городе Санта-Ана, штат Калифорния, агентами Федерального бюро расследований были задержаны члены организованной преступной группы, занимавшиеся вымогательством денег у известного русского банкира. Представители Федерального бюро расследований официально признали факт задержания, но пока, в интересах следствия, отказываются называть имена задержанных. Однако нашей редакции удалось установить, что среди них двое воров в законе, известные в определенных кругах Брайтон-Бич как Леон и Дед…»
Дальше Жиган читать не стал, и так все было ясно – дело не выгорело, пора собирать манатки и отправляться домой.
Каким образом ФБР узнало о происходящем и кто навел ищеек на след Альберта Левина и его подельников, уже особого значения для Жигана не имело.
Между прочим, дальше в заметке было написано, что вор в законе Дед является одним из лидеров всей русской организованной преступности в Соединенных Штатах Америки, а его фамилия…
Кто-то постучал в дверь номера.
Снова представив себе унылую физиономию хозяина гостиницы, Жиган без особой охоты открыл.
Поначалу Панфилов решил, что ему что-то мерещится. Даже зажмурил глаза и помотал головой, но, когда он поднял веки, видение не исчезло.
На пороге скромного номера в занюханной гостинице стоял бывший бравый десантник, специалист рукопашного боя, кавалер ордена Красного Знамени, а позднее торговец наркотиками и противник Константина Панфилова, якобы погибший во время взрыва в подпольной нарколаборатории, Михаил Константинович Елизаров.
С тех пор как Жиган видел своего бывшего учителя два года назад, Елизаров почти не изменился, пожалуй, даже чуть раздобрел. Всем своим видом он напоминал преуспевающего бизнесмена или финансиста: прекрасный костюм, белоснежная сорочка, модный галстук, ботинки из дорогой кожи, золотой «Ролекс» на запястье правой руки.
– Здравствуй, Панфилов, – сказал он, одарив Жигана широкой белозубой улыбкой. – Только не падай!
Константин медленно отступил назад.
– Капитан?
– Я уже давно не капитан. Но это не имеет особого значения.
– Не может быть! Ты же тогда… Там… Ты же взорвался. Или я охренел?..
– Пригласишь войти или так и будем топтаться на пороге?
Панфилов на ватных ногах отступил.
– Проходи, капитан… Только у меня и присесть-то негде.
– Да….
Елизаров с нескрываемым скепсисом осмотрел комнату-клетушку, достал из кармана пачку дорогих английских сигарет, щелкнул зажигалкой.
– Хреновато тут у тебя. Интересно, деньги хотел сэкономить или решил не светиться? Постой, дай-ка угадаю. Это тебе Леон насоветовал.
Елизаров не переставал изумлять Константина. Мало того что он вернулся с того света, нашел Жигана в Нью-Йорке, но и демонстрировал удивительную осведомленность о его здешних знакомствах. Большего психологического эффекта добиться было нельзя. Константин был полностью обезоружен и шокирован.
Но Елизаров на этом не остановился. Сняв со спинки стула пиджак, он бросил его в руки Жигану.
– Одевайся, поедем в «Тройку». Погутарить надо. Я подожду тебя внизу, в машине.
Не давая никаких объяснений, он развернулся и вышел из номера.
Шаги в коридоре гулким эхом отдавались в мозгах Жигана. Наверное, так звучали шаги Командора…
Белый лимузин с распахнутой дверцей ждал у дверей гостиницы.
Константин сел на мягкий диван, сладко скрипнула кожа, принимая пассажира в свои объятия. Елизаров сидел на таком же широком диване напротив. Машина неслышно тронулась с места, мягко покатилась по улице.
– Катался раньше в настоящих лимузинах? – дымя сигаретой, спросил Елизаров и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ты меня знаешь, Панфилов, я к роскоши равнодушен, но положение обязывает. Что, ничего не понимаешь?
Константину еще в гостиничном номере стало ясно, что нет смысла строить какие-то предположения и догадки. Перед ним на самом деле был Михаил Елизаров собственной персоной, живой и, по всей видимости, прекрасно себя чувствующий, выглядящий, как говорят американцы, на миллион долларов и пребывающий в прекрасном расположении духа. Он никак не напоминал бесплотный дух, явившийся с того света, чтобы помутить рассудок Жигана.
И все-таки этот визит попахивал чертовщиной. Откуда, как?
– Не бойся, я не с того света. – Теперь Елизаров упражнялся в чтении мыслей на расстоянии. – Мне даже не надо продавать душу дьяволу, чтобы узнать, какой вопрос тебя волнует больше всего. Ты все еще не можешь привыкнуть к тому, что я жив. Но это правда, а против правды не попрешь, боец Панфилов.
Лимузин плавно качнулся и замер.
– Уже приехали, – с сожалением, как показалось Жигану, произнес Елизаров. – А что удивляться? Маленькая Одесса, она и на самом деле очень маленькая. Сколько тут наших бывших соотечественников? Сто пятьдесят, двести тысяч? Всего-то один район Москвы.
Они выбрались из мягких объятий кожаных диванов и прошли в широко распахнутые двери ресторана, заняли уже сервированный столик в уютном уголке зала.
Елизаров разлил по рюмкам водку.
– Выпьем за встречу?
– Не тянет, – угрюмо выдавил из себя Жиган.
– Как хочешь, – нисколько не удивившись, произнес Елизаров и оприходовал стопку.
Закусив бутербродом с икрой, он подмигнул Панфилову.
– Что, в горло не лезет?
Жиган, проигнорировав вопрос, закурил.
– Так и быть, – произнес Елизаров тоном матери, которая сжалилась над сыном, вожделенно мечтающим о банке варенья. – Тянуть больше не буду. Итак, как видишь, я жив, здоров и тебе того желаю. Помнишь нашу последнюю встречу?
