Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»
– Огнестрельное ранение не вызывает опасений. Но у него сложные, со смещением, переломы обеих ног. Еще, похоже, сломаны несколько ребер. Точнее ничего не скажу. Надо делать рентген. Кстати, откуда он упал?
– С поезда, – резко отвернувшись от врача, ответил Ворон.
Ему показалось, что лежащий на носилках раненый зашевелился. Через секунду движение повторилось. Машинист слабо застонал и открыл глаза.
– Доктор, мне можно с ним поговорить?! – взволнованно обратился Ворон к старшему медицинской бригады и, не дожидаясь его ответа, склонился над носилками. – Вы... Иванников, – внезапно вспомнил Ворон фамилию машиниста, – машинист с захваченного бандитами поезда?!
В ответ последовал слабый кивок.
– Вы помните количество бандитов?! Сколько их всего?!
У раненого шевельнулись губы, а его лицо болезненно сморщилось. Врач «Скорой», очевидно, заметил, что ему трудно говорить, и попытался оттеснить контрразведчика от носилок. Но именно в этот момент машинист из последних сил прошептал:
– Семеро... У них мой помощник... Спасите его...
Недоговорив, он снова потерял сознание. И санитары, по приказу врача, сейчас же загрузили носилки с раненым в фургон «Скорой». Женщина с капельницей забралась следом. Врач собственноручно захлопнул дверцы фургона и, обежав машину, прыгнул в кабину. Через секунду карета «Скорой» сорвалась с места и под вой автомобильной сирены унеслась прочь.
– Уф, – проводив взглядом машину, милицейский лейтенант с видимым облегчением вытер ладонью взмокшее лицо.
Ворон с презрением покосился на него. Машинист, брошенный без всякой помощи, выжил. И теперь патрульным ничего не угрожает. Чего доброго, еще и благодарности получат за свои решительные и оперативные действия. Правда, это в том случае, если удастся предотвратить задуманный боевиками теракт.
Вновь вспомнив о грозящей москвичам и жителям других городов опасности, Ворон достал из футляра мобильный телефон и вторично набрал номер генерала Углова.
– Слушаю? – после первого же сигнала раздался в трубке голос командира «Вымпела».
– Товарищ генерал! По словам машиниста, с которым мне удалось переговорить, прежде чем его забрала «Скорая», на поезде находилось семеро террористов! Двоих из них мне удалось уничтожить. Так что теперь их осталось пятеро! И один заложник, помощник машиниста.
– Ценные сведения, – отметил Углов и тут же спросил: – У тебя все?
– Все, – подтвердил Ворон.
– Тогда до связи, – генерал отключился.
Ворон поискал глазами милицейского лейтенанта. Но тот не заметил обращенного на него взгляда, полностью сосредоточившись на докладе подчиненного, вернувшегося с осмотра места недавнего боя. Пришлось подойти ближе.
– ...двое. Оба наповал, – с вытаращенными глазами рассказывал второй сержант. – Рожи явно чеченские. У одного «калаш» без приклада и еще «лимонка» в кармане. У другого пара «лимонок» и «макаров»...
– Осмотрите пути и железнодорожную насыпь, – перебил сержанта Ворон. – Там тела еще двух боевиков и их оружие. Там же должен быть и мой «ПМ». Постарайтесь его найти. Я отправляюсь за захваченным поездом.
Оставив милиционеров, которые, он не сомневался, горя желанием отличиться, обыщут все склоны железнодорожной насыпи, Ворон развернулся и направился к «Волге» военной прокуратуры. Его бой еще не закончен. Он должен довести его до конца.
* * *– Почему о захвате террористами целого товарного поезда я узнаю от начальника антитеррористического департамента, а не от вас?!
Голос начальника управления военной контрразведки вибрировал в телефонной трубке, что выдавало крайнюю степень его раздражения. Подполковник Жигалов сморщился, как от зубной боли, и немного отодвинул трубку от уха, чтобы децибелы начальственного гнева не так резко били по барабанным перепонкам.
– И почему похищенную цистерну с ракетным окислителем обнаружили бойцы «Вымпела», а не ваши сотрудники, как вы мне недавно обещали?
– Так ее обнаружили? – не сдержавшись, с облегчением воскликнул Жигалов.
– Да!
Несмотря на категоричность прозвучавшего ответа, Жигалов определил по интонации начальника управления, что его вовсе не обрадовало это сообщение. И в следующую секунду понял, почему.
– Цистерна в захваченном террористами составе с горючим, который они гонят в Москву, чтобы взорвать в городе или на одном из московских вокзалов!
Жигалов прикусил язык от досады. То же самое еще три часа назад ему докладывал Воронин. Но его данные не подкреплялись ничем, кроме собственных голословных выводов капитана. И вот теперь выяснилось, что Воронин был-таки прав, а он, начальник отдела, проигнорировал его сообщение. Или это командир «Вымпела» преподносит информацию со слов своего бывшего сотрудника?
– А-а эти сведения о захвате товарного поезда террористами и их планах чем-нибудь подтверждаются? – страшась навлечь на себя еще больший гнев начальника управления, рискнул уточнить Жигалов.
На этот раз интуиция его не подвела. Начальник военной контрразведки буквально взорвался:
– Наши нижегородские коллеги вместе с милицией осматривают трупы четверых чеченских боевиков, членов террористической группы, расстрелявшей армейский караул и захватившей цистерну с окислителем и направляющийся в Москву состав с горючим! А в горбольницу Сергача доставлен тяжело раненный машинист захваченного поезда, которому чудом удалось сбежать от террористов! По приказу директора «Альфа» и «Вымпел» приступили к разработке и проведению антитеррористической операции! За развитием ситуации пристально следят все члены Совета безопасности и сам Президент! И только вы ничего не знаете! Чем вы вообще занимаетесь на своем рабочем месте?! Впрочем, я уже сильно сомневаюсь, ваше ли это место!
Жигалов с трудом проглотил подступивший к горлу комок и кое-как пробормотал:
– Виноват, товарищ генерал-лейтенант. Но... – повод для оправдания нужно было найти срочно, пока начупр не укрепился в мысли, что он занимает не свое место. И, как показалось Жигалову, он его нашел. – Вы же знаете, что мне постоянно приходится отлучаться в приемопередающий центр, чтобы поддерживать связь с литерным из Архангельской области. Контроль за прохождением спецпоезда – дело ответственное. Никому другому его не поручишь.
Аргумент действительно был железным. В соответствии с принятой и утвержденной начальником военной контрразведки инструкцией контроль за перемещением ядерных боеприпасов должен был осуществлять непосредственно начальник отдела безопасности военных перевозок.
Начальник управления смягчился:
– Хорошо, что вы хоть что-то контролируете. Где сейчас литерный?
– В 11.25 проследовал через Володарск, – поспешно доложил Жигалов. – В Саров прибудет точно по графику.
После своего четкого доклада он ожидал если не похвалы, то по крайней мере одобрения. И весь обратился в слух, потому что после его слов в разговоре возникла пауза. Несколько секунд в телефонной трубке слышалось только напряженное сопение начальника управления, после чего тишина взорвалась его громовым голосом:
– Да вы что, совсем ох...ели?!! Не понимаете, что гоните состав с двумя термоядерными боеголовками навстречу террористам!!! А если те взорвут захваченную цистерну и взрывная волна накроет литерный?! Или он попадет в зону сплошного пожара и обе боеголовки, по полмегатонны каждая, окажутся в огне?! Они же наверняка взорвутся!!! Из-за чьей-то преступной халатности террористы захватили цистерну с сорока тоннами объемно-детонирующей смеси, а теперь еще вы своими бестолковыми действиями едва не спровоцировали термоядерный взрыв менее чем в пятистах километрах от Москвы! Министр МПС отдал приказ задержать все следующие в Москву и вышедшие из Москвы пассажирские поезда на узловых станциях, чтобы на пути движения захваченного террористами поезда не оказалось ни одного пассажирского состава. По казанскому направлению Московской и Горьковской железной дороги со всех вокзалов и железнодорожных станций в срочном порядке эвакуируются все пассажиры! И только вы направляете навстречу банде террористов литерный спецпоезд с термоядерными зарядами! Это уже предел некомпетентности!.. Немедленно задержите литерный в Нижнем Новгороде! Впрочем, я сам отправлю распоряжение начальнику поезда. А вас я отстраняю от исполнения обязанностей начальника отдела!
Начальник управления в гневе швырнул на аппарат телефонную трубку. Но подполковник Жигалов, застывший с трубкой в руке в своем кабинете, еще долго слышал какие-то щелчки, не осознавая, что это клацают его зубы и хрустит в суставах беспрестанно отваливающаяся нижняя челюсть.
* * *Проносящиеся чередой встречные машины утрачивали собственные очертания и расплывались, превращаясь в сплошную серую ленту, которая все сужалась, сужалась, сужалась... Сообразив, что проваливается в сон, Ворон энергично тряхнул головой и широко раскрыл ставшие невероятно тяжелыми веки. Вряд ли это из-за того, что накануне он почти не спал. Скорее всего сонливость – результат полученной контузии или, как считает тот врач со «Скорой», сотрясения мозга. Ворон помассировал ладонью затылок. Простой и эффективный способ взбодриться, но на этот раз он не помог. А голова разболелась даже еще сильнее. Ворон опустил стекло и подставил лицо встречному ветру. Он не имеет права раскисать. Генерал Углов, прежние друзья и все прочие бойцы «Вымпела» надеются на него.
