Александр Тамоников - Афганский гладиатор
Они просидели в ресторане около двух часов. Уходя, Александр попытался расплатиться, но куда там, Берды и слушать о плате не хотел. Тогда Александр бросил деньги за прилавок:
– Возьми, Берды, возьми, а если хочешь отблагодарить меня, сделай другое!
– Говори что, клянусь, сделаю!
– Таня работает в детском саду у средней школы.
Бармен кивнул:
– Так!
– В этом саду свирепствует директриса.
– Знаю такую. А еще лучше знаю ее мужа.
– В последнее время директриса стала проявлять к Татьяне повышенное внимание, другими словами, придираться. По-моему, она хочет найти повод и уволить Таню. Я бы сам с ней разобрался, но уезжаю ненадолго...
Берды поднял руки:
– Не продолжай, Саша! Я все понял и завтра же поговорю с Чары, мужем Лилиан. Не беспокойся, директриса не только не уволит твою невесту, она ей слова больше не скажет. Все будет в порядке.
– Не забудешь?
– Зачем обижаешь, Саша?
– Ну, ладно, спасибо за ужин, до встречи!
– Заходите. Хоть сюда, хоть домой, ты же знаешь, где я живу, везде вас встретят, как самых дорогих гостей!
– Как получится.
– Бяшиму ничего не передать?
– Хорошо, напомнил. Для начала привет и пусть посмотрит за тем, чтобы не обижали цветочницу тетю Лизу, он знает, о ком речь. И еще, когда вернусь, у меня с ним насчет этой женщины особый разговор будет!
– Яхши! Передам!
– Тогда до свидания?
– До свидания, брат!
Мужчины пожали друг другу руки, и Александр с Татьяной вышли из ресторана. Она прижалась к нему. Тимохин спросил:
– Погуляем?
– Пойдем лучше домой. Я так соскучилась по тебе!
– Когда успела? Мы ж весь вечер не расставались.
Таня толкнула в бок Александра:
– Ну чего ты подкалываешь? Как будто не знаешь, что я имею в виду!
– Знаю! И тоже соскучился. Только ты домой не пойдешь.
– Что?
– Что слышала! Я отнесу тебя туда на руках!
Александр подхватил женщину и понес ее по центральной темной улице. Впереди их ждала страстная, сладостная и бессонная ночь. Ночь любви.
Глава третья
Александр прилетел в Москву в 16-40. От Домодедово взял такси, доехал до Казанского вокзала. Купил билет на поезд, проходящий через его родной город. До отправления состава оставался еще час. Тимохин прикинул, сколько сейчас времени в Кара-Тепе, выходило – 19-40. Интересно, чем занимается Танюша? В поселке сейчас самое пекло. Градусов под 40 в тени. Наверное, с дочерью сидит дома под кондиционером. А может, у соседки? Позвонить бы ей, но до Туркмении так просто по коду не дозвониться. Погуляв по Площади трех вокзалов, купив продуктов, зная, что в городе с ними напряженка, прошел на перрон, куда спустя десять минут подали состав, а скрипучий голос диктора объявил посадку на нужный рейс. Александр оформил билет по проездным документам. Получил нижнюю полку в купе. От белья отказался, ехать ему предстояло чуть больше 6 часов, а выспаться он успел в самолете за три с лишним часа полета. В Астрахани впервые глотнул более-менее свежего воздуха. Почувствовал, что жаркая Средняя Азия осталась за Каспием. В Москве же было тепло, так что летний костюм как раз подходил для поездки.
Состав тронулся, за окном пробежали строения столицы, начались поля, замелькали лесополосы. В них такие родные и близкие сердцу березы, тополя, которые растут в России распахнувшимися шапками ветвей, а не пирамидами, как на востоке, осины, сосны, липы. И никаких тебе гор, степей, раскаленных песков пустыни. В России хорошо.
Почти всю дорогу Александр провел либо у окна в купе, либо в коридоре, либо в тамбуре, куря сигарету за сигаретой. На это обратила внимание проводница. Она подошла к офицеру, спросила:
– Долго в России не были?
Александр, взглянув на нее, ответил:
– Слишком долго.
Девушка оказалась настойчивой:
– И где же вы так долго были, если не секрет?
– В Азии.
– Живете там? Или служите?
– Служу.
– Я сразу подумала, что вы офицер. Случайно, не в Афганистане служите?
– Нет. В Туркмении.
Проводница вздохнула:
– Повезло, а вот мой брат из учебки в Афганистан попал, всего три месяца там прослужил.
– Извините, он погиб?
– Он не погиб. Калекой стал. К нам домой его без ног привезли. В бронетранспортере на мине подорвался.
– Бывает! Искренне сожалею!
– Все сожалеют, а как ему теперь в двадцать лет обрубком жить?
И, не дождавшись ответа, девушка отошла от него.
Тимохин подумал, скольким вот таким, как брат этой проводницы, мальчишкам проклятая и никому не нужная война сломала жизни? Тысячам? Десяткам тысяч. Эх, еще аукнется стране эта бойня. Без последствий не пройдет.
В 23-52 поезд прибыл в его город. Попрощавшись все с той же проводницей, Александр сошел на перрон, имея с собой две объемные сумки. Город встретил его мелким дождем и прохладой. Хорошо, взял с собой ветровку. Накинув на плечи легкую плащевку, Тимохин направился в обход вокзала. Такси снял сразу. Их достаточно много стояло на привокзальной площади. Через полчаса он уже звонил в дверь родной квартиры. Телеграмму о приезде не давал, хотел преподнести матери сюрприз, почему и встречи не ждал. Из прихожей послышался тихий, немного встревоженный голос матери:
– Кто там?
– Я, мама!
– Саша? Ох ты, господи, сейчас!
Дверь распахнулась, мать повисла на шее сына:
– Саша! Приехал! Здравствуй, сынок, здравствуй.
Поцеловав мать, Александр улыбнулся:
– Так и будем в дверях стоять?
Антонина Сергеевна засуетилась:
– Ой, и правда, что это мы. Проходи, сынок, проходи, дорогой. Ты в отпуск или проездом? И почему не предупредил о приезде?
Александр ответил:
– Я прибыл в краткосрочный отпуск, на 10, теперь уже на 9 суток, 2 июля должен быть в части. А почему без предупреждения? Так сюрприз хотел преподнести и заодно избавить от лишних хлопот. Ведь ты же замоталась бы, готовясь встретить меня.
– А о том, что мать такими сюрпризами можно до инфаркта довести, ты не подумал?
– Виноват! Больше такого не повторится.
– Раздевайся. Я пойду воду в ванной включу, помоешься с дороги. А тем временем приготовлю ужин. За ним и поговорим!
– Хорошо. Ты дорожную сумку разбери. Там продукты, что в Москве купил, дыни чарджуйские, арбуз, короче, фрукты. А другой сумкой сам займусь.
– Ладно! Спортивный костюм в твоей комнате.
– Да у меня с собой другой есть.
Антонина Сергеевна зашла в ванную, включила воду, отрегулировала температуру, прошла на кухню. Александр, сбросив летний костюм и забрав с собой спортивные штаны с майкой, а главное, свои древние, но такие удобные домашние тапочки, проследовал в ванную. С удовольствием опустился в меру горячую воду.
Вот он и дома. Здесь учился, отсюда уехал в военное училище, тут сыграли свадьбу с Алевтиной – знать бы, чем обернется эта свадьба, сюда он с супругой приезжал в отпуска из Венгрии, затем один из Туркмении. Как сейчас. И всегда ему было очень хорошо в этой небольшой квартире. Так хорошо, что не хотелось уезжать. Не хотелось, но приходилось. Ничего не поделаешь – служба. Искупавшись, Александр вышел на кухню. Мать уже сидела за столом, на котором стояла тарелка с котлетами, картофельным пюре и вазочка с хлебом. Чуть в стороне немного запотевшая бутылка водки, стакан простой воды, рюмка и пепельница. Все, как обычно, в последние два года.
Он открыл бутылку, налил пятьдесят граммов, поднял рюмку, мать взяла стакан с водой.
– Ну что, мама, за встречу?
– С приездом, Саша!
Тимохин выпил и тут же по привычке закурил.
Антонина Сергеевна указала на тарелку:
– Ты закусывай, покурить успеешь.
– Все успею, да и не голоден я.
– В ресторане поезда лучше кормят?
– Просто не голоден, но все, что положила, съем!
– А что значит этот десятидневный отпуск?
– Чуть позже, мама!
Александр затушил сигарету, выпил еще рюмку, быстро съел картошку с котлетами.
– Ну, а теперь объясню! Я в Кара-Тепе встретил удивительную женщину, мама. И полюбил ее. Да, да, не улыбайся, все серьезно. У Тани, так зовут женщину, растет ребенок от первого брака. Что совершенно не мешает нам жить одной полноценной счастливой семьей. Но чтобы узаконить отношения с Таней, мне, сама понимаешь, необходимо развестись с Алевтиной. Давно собирался, но вопрос остро не стоял, вот и медлил. Сейчас же дело обстоит по-иному. Я приехал, чтобы развестись с Аллой. Поэтому мне и дали десятидневный отпуск. Больше на эти дела не положено. Завтра, точнее уже сегодня с утра, созвонюсь с ней, предупрежу и займусь оформлением документов.
Антонина Сергеевна поставила пустую тарелку в раковину умывальника:
– Значит, ты решил вновь жениться?
– Да!
– Конечно, одному жить плохо, да и не пристало холостяковать в твои годы, но я не могу понять одного: что, у нас в городе не нашлась бы достойная женщина без ребенка?
