Неизвестный автор - Двойной удар
Даниэль стояла поникшая и грустная. Алекс обнял ее за плечи. Но это нисколько не подбодрило девушку.
Даниэль стояла поникшая и грустная.
* * *
Тем временем Чет под каким-то предлогом избавился от Фрэнка. Ему хотелось побыть одному. Он думал о своем брате. Но еще больше он думал о Даниэль. Алекс и Даниэль — это было для него свято. Но все-таки он не мог о ней не думать.
Побродив немного по торговым рядам, насмотревшись на восточное разнообразие товаров, он вдруг решил поехать в бар Алекса. Там может оказаться и Даниэль. Надо же с ними в конце концов помириться.
Чет быстро отыскал такси и вскоре вылез напротив бара Алекса. Он не спеша перешел улицу, встал спиной к стене, скрестил руки над головой и подставил лицо солнцу. Ему было здесь хорошо.
Чет не заметил, как к нему подошли три вертлявых китайца. Он очень удивился, когда увидел, как бесцеремонно они его разглядывают, переговариваясь между собой по-китайски, и как бы одобрительно похлопывают по его темной замшевой куртке. Наконец это надоело Чету, и он слегка оттолкнул одного из них.
И тут же дуло черного пистолета уперлось ему в бок — Чет замер.
— Надо же, Алекс, какая куртка! — посмеялся тот, что держал пистолет.
— Вам нужен другой, не я, — сказал Чет и подумал: «Что это я им говорю?»
Прямо посередине улицы остановился светлый автомобиль. Оттуда неторопливо вышел водитель. Это был большой китаец, с рваной, давно зажившей раной на щеке. Он, все так же не торопясь, подошел к Чету и молча показал ему на машину.
Это был большой китаец, с рваной, давно зажившей раной на щеке.
Китайцы подтолкнули Чета, и он пошел. Ему открыли заднюю дверцу и жестом предложили сесть.
Делать было нечего. Чет сел в машину и оказался рядом с немолодым холеным китайцем. У него было лицо правильного овала и темные миндалевидные глаза. Одежда отличалась подчеркнутой элегантностью.
— Рад тебя видеть, Алекс, — спокойно сказал незнакомец.
Водитель сел за руль и повернул обезображенное лицо:
— Можно ехать, мистер Занг?
Машина тронулась.
Кровь прихлынула к голове Чета. Занг! Убийца его отца и матери! Здесь, рядом с ним! Но что он может сделать?… Бессильная ярость парализовала Чета.
Кровь прихлынула к голове Чета. Занг! Убийца его отца и матери! Здесь, рядом с ним!
— Я слышал, — начал Занг, — у тебя было вчера приключение?
Занг взял в руки коробочку красного дерева, открыл ее, достал сигару и понюхал:
— Скажи честно, — продолжал он. — Четыре тонны немецких автомобилей и четыре тонны белого порошка — что стоит больше? По-моему, это надо обсудить. Серьезно обсудить.
Занг вынул из коробочки белую зажигалку и прикурил сигару. Потом протянул коробку Чету.
— Возьми сигару, — сказал Занг.
Коробка захлопнулась в руках Чета, и он увидел на ее крышке инициалы своего отца: «П. В.». Его лицо побелело.
— Ты какой-то странный сегодня, не в себе немного. У тебя все в порядке? — поинтересовался Занг.
— Да, — выдавил из себя Чет, и это был не его голос.
— Алекс! — У Занга появились стальные нотки. — Из-за твоих вчерашних эскапад полиция мне дышит в затылок. Если бы ты был членом моей команды, мы бы помогли друг другу.
Чет продолжал молчать и только вертел в руках коробку с сигарами. Занг посмотрел на него с любопытством.
— Тебе нравится эта коробка? Я купил ее на аукционе вместе с зажигалкой. — Занг задумался. — Это было двадцать пять лет назад.
«Убийца!.. Убийца!..» — повторял про себя Чет. И не отрываясь смотрел на коробку.
Он не замечал, что они уже давно едут по окраине города. Грязная улица, со свалками по обеим сторонам, упиралась в железные ворота на замке.
Увидев издали машины — Занга сопровождали два автомобиля, — сторожа поспешно сняли замок, открыли ворота, и роскошные лимузины не задерживаясь въехали на просторный и грязный пустырь рядом с портом.
По краям пустыря стояло несколько крытых грузовиков, валялись ржавые контейнеры и всякий, уже никому не нужный хлам. В глубине площадки расположились несколько человек, явно томящихся в ожидании только что прибывших.
Машины остановились. Водитель предупредительно открыл дверь Зангу, тот вышел.
На Чета напало какое-то оцепенение. Он не мог двинуться с места.
— Алекс! — ласково позвал Занг.
Чет не двигался.
— Алекс! — с некоторым недоумением повторил Занг.
Чет переборол себя и тоже вышел из машины.
Он увидел перед собой нескольких здоровенных парней. Одного он особенно хорошо разглядел. Это был молодой европеец с длинными черными кудрями, которые падали ему на плечи.
Занг пошел вперед, рядом с ним, отставая на полшага, как тень, следовал большой китаец. Чет был с ними.
— Видишь знакомые лица, Алекс? — снова заговорил Занг, показывая на группу дюжих парней, двинувшихся им навстречу. — Ты будешь зарабатывать много, так же как они, когда начнешь работать на меня. В четверг мы ждем товар… в заливе Козвей. Ты должен взять его и доставить на мою яхту. Вот и все. И уверяю тебя, ты получишь за это очень большую награду.
Занг остановился и посмотрел на Чета. Тот не отвел взгляда. Сигара Занга потухла. В его руке снова оказалась белая зажигалка. И он попытался прикурить. Зажигалка не работала. Занг не любил, когда ему не подчинялись — ни люди, ни вещи. Он с силой швырнул зажигалку на грязную землю.
Почему-то этого последнего жеста Чет уж никак не мог перенести.
— Ну? — нетерпеливо спросил Занг. — Что ты мне ответишь?
— Иди в жопу! — был тихий, но твердый ответ.
— Не расслышал. Что? — Лицо Занга расплылось в нехорошей улыбке.
— Иди в жопу! — еще более отчетливо повторил Чет.
От неожиданного поворота дела, как от удара, парни подались вперед.
— Грубая ошибка, — стараясь быть спокойным, сказал Занг и скосил глаза на большого китайца.
Как Чет сейчас ненавидел Занга! Кровь снова ударила ему в голову. Но в эту секунду он получил от большого китайца такой мощный удар локтем в солнечное сплетение, что невольно согнулся пополам.
«Вот и ладно, — подумал Чет, выпрямляясь и становясь в стойку. — Я это умею лучше, чем разговаривать с убийцей».
К Чету приближались сразу двое. Он отступил немного к грузовику, прикрывая спину.
Два резких, почти молниеносных движения, и оба нападавших были отброшены. Причем один из них, совсем еще молодой паренек, упал на руки большому китайцу.
Два резких, почти молниеносных, движения…
и оба нападавших были отброшены.
Тот на мгновение задумался и железными руками свернул ему шею. Должно быть, в наказание за то, что тот был некрепко сделан.
Увиденное поразило Чета. Теперь он следил крайне внимательно за подвигающимся к нему большим китайцем и, когда тот достаточно приблизился, выбросил вперед и вверх ногу, точно и быстро, как он это умел. И два раза, повернувшись вокруг себя, попытался достать врага. И оба раза напрасно! Большой китаец легко уходил от него.
Зато Чет слишком раскрылся и получил такой силы удар между ног, что отключился на мгновение — боль завладела им целиком. А этого мгновения хватило на то чтобы противник сгреб в охапку его огромное, мощное, но обмякшее тело и бросил, как легкое перышко, в кузов грузовика.
Сам же, вскочив в грузовик и держа Чета двумя руками за шею, большой китаец начал методично бить его головой о борт. Он бил и бил. Сознание давно покинуло Чета.
— Хорошо, — сказал Занг. — Достаточно для первого раза.
Большой китаец кинул Чета на пол, как не нужную никому вещь.
От этого последнего удара Чет немного пришел в себя. Жгучая боль заливала его тело. Он не мог шелохнуться и лежал, беспомощный, у ног своего врага.
В кузов грузовика впрыгнул Занг. В руке он держал трость, конец ее больно уперся в окровавленную щеку Чета.
— Алекс, — беззлобно сказал Занг, — мне очень жаль, что мы не смогли договориться.
Он повернулся, чтобы уйти, но приостановился. Трость снова больно впилась в щеку Чета. Чувствовалось, ему приятно это делать, он наслаждался властью над поверженным человеком.
— Да, кстати, — уже почти весело продолжал Занг, — если у тебя еще будет французский коньяк, ты знаешь, где меня найти.
На этом же грузовике Чета привезли обратно к бару Алекса. Два китайца не спеша выпрыгнули из кабины, открыли борт кузова и выбросили окровавленное тело молодого человека на мостовую.
Чет лежал посередине улицы безмолвно корчась от боли, не в силах встать на ноги.
На него смотрели люди, жующие какую-то еду около уличной стойки, и никто не спешил на помощь.
