Чингиз Абдуллаев - Лучше быть святым
— Как ведет себя Меджидов?
— Читает материалы расследований гибели Коршунова и Билюнаса. Внешне спокоен.
В этот момент раздался звонок. Директор ФСК снял трубку. Очевидно, сообщение все-таки вывело его из равновесия, трубку он не положил, а бросил. Накопившееся раздражение наконец нашло свой выход.
— Черт бы нас всех побрал, — зло сказал он, — не умеем работать вообще. Только что передали с Курского вокзала. Убит Вячеслав Корин.
Вадим Георгиевич ошеломленно молчал. Он снял очки, протер их платком и снова надел.
— Это моя личная вина, — очень, тихо сказал генерал.
— Потом, — отмахнулся Директор ФСК, — потом будем выяснять, чья вина. Меня сейчас волнует только один вопрос. Кроме нас никто не знал о прибытии в Москву Вячеслава Корина? Его охраняла специальная группа. И вот он убит. Николай Аркадьевич выехал на место происшествия. Это дело становится все более интересным. Один пропал, другой убит. А если Сулакаури тоже убит, что тогда? Значит, у нас в ФСК работают неизвестные нам структуры. Это не просто убийство, Вадим Георгиевич, это вызов. Всем нам. Немедленно список всех, кто знал о прибытии Корина в Москву. В список включить всех, начав лично с меня. К поискам Теймураза Сулакаури подключите генерала Савостьянова, все московское управление. Подполковника Костенко немедленно привезти в Москву. В течение суток найти полковника Подшивалова. Если нужно, арестуйте его, но привезите в Москву. За их безопасность отвечаете лично вы, генерал.
— Слушаюсь, — встал уже немолодой генерал.
— Вы понимаете, что происходит? — вдруг спросил Директор ФСК, — информация поступает из нашего закрытого Центра. Кому после этого верить, генерал? После убийства Корина нас всех надо гнать в шею из органов.
— Я понимаю, — наклонил голову генерал, — всю ответственность за развитие операции несу я один. Мы недооценили возможную опасность. Если я не смогу найти убийцу Корина, уйду в отставку.
— Это вы всегда успеете, — махнул рукой Директор ФСК, — подумайте лучше, как сильно мешают эти люди кому-то. Мы ведь обязательно установим источник утечки информации, здесь особой мудрости не нужно. Так рисковать и во имя чего? Вот второй вопрос, на который я ищу ответ. Вернее, он первый, потому что все остальные производные от него. — Когда генерал ушел, Директор ФСК, про идя в комнату отдыха, снял пиджак, развязал галстук и прямо в рубашке и брюках лег на постель.
Может, Президент все-таки прав, подумал он. Здесь мы все чужие. Это ведомство живет по своим законам и отторгает пришельцев. Его невозможно реформировать, вспомнил он слова одного из демократов, его нужно уничтожить.
В самом центре ФСК Меджидов уже третий час просматривал две небольшие по объему папки с материалами расследований по фактам гибели Коршунова и Билюнаса. После того, как по его описанию был составлен фоторобот подозреваемого в нападении на официанта лица, ему дали эти папки и предоставили отдельную комнату. Правда, жилище скорее напоминало комфортабельную камеру, но он не стал особенно протестовать, понимая, что в сложившейся ситуации это вернее всего помогало его работе.
На Коршунова было гораздо больше материалов. Показания свидетелей происшедшего, акты технической экспертизы, донесения работников МВД, проводивших первичное дознание. Показания врачей, анализ экспертов, протокол вскрытия. Все было подшито как обычно в таких случаях. И это все было о гибели Павла Коршунова, его товарища, спасшего ему жизнь десять лет назад. Вторая папка была гораздо меньших размеров. Короткое донесение о смерти, несколько протоколов на литовском языке, копии полицейских отчетов. К каждому документу были приложены переводы на русский язык с комментариями экспертов ФСК. И более ничего. На основании этих скудных данных нужно было проанализировать не только обстоятельства смерти его товарищей, но и постараться вычислить предполагаемые действия убийц. Без дополнительной информации сделать это было почти невозможно. Но Меджидов хорошо знал, как важна первичная информация в таких вопросах и потому, вот уже два с лишним часа вчитывался в каждую строчку принесенных ему документов.
В свои пятьдесят два года Меджидов сохранял подтянутую, достаточно стройную фигуру спортсмена. Он был чуть выше среднего роста, плотный, коренастый. Черты лица запоминались своей характерностью. Глубоко посаженные глаза, кустистые брови, резкие черты лица, характерные для восточных людей, и почти седая голова.
Сидя в этот день за материалами, привезенными ему в Центр, он все пытался понять, вычислить — кому и зачем нужны были эти убийства. В протоколе вскрытия Коршунова он наткнулся на одну фразу, от которой защемило сердце. Паталогоанатом обращал внимание на тяжелое ранение левой руки. Меджидов отложил документы и минут десять к ним не прикасался. Тогда в Пакистане Павел спас его, в последний момент заслонив своим телом.
Пакистанский офицер, у которого они должны были получить информацию, оказался просто двойным агентом. Получив деньги, он решил избавиться от ненужных свидетелей. И когда они, расставаясь, повернулись к нему спиной, он вытащил пистолет. У Коршунова всегда была хорошая реакция. Он успел толкнуть Меджидова и даже чуть повернуться, но получил-таки выстрел в руку.
Второго выстрела пакистанец сделать не успел. Меджидов тоже обладал неплохой реакцией и, падая, успел вытащить свое оружие. Труп они не стали закапывать, а просто бросили на съедение стервятникам.
Даже в последнее мгновение перед взрывом, сидя в заминированной машине, Коршунов успел в какие-то доли секунды разобраться, что к чему и выпасть из автомобиля. Но сила взрыва оказалась слишком велика. Павел несколько последних лет работал в паре с Билюнасом и потому его первой, естественной реакцией стала просьба сообщить обо всем Паулису. Меджидов понимал, что за Коршуновым следили достаточно долго, чтобы установить его автомобиль, график поездок на работу самого Павла и его семьи. Профессионалы не признают ненужных убийств и здесь все было рассчитано так, чтобы в машину сел один Коршунов.
Но как они могли убить Билюнаса? Этот немногословный, внешне замкнутый человек, всегда держал на дистанции любого собеседника. Как он мог довериться кому-то, настолько довериться, чтобы подпустить этого человека к себе так близко? Билюнас был профессионалом, и его не могли так просто выбросить в окно. А если он выбросился сам? Тогда должны были быть очень веские причины. Полковник Паулис Билюнас работал в группе «О» восемнадцать лет, придя в нее одновременно с Меджидовым. Он менее всего похож на даму-истеричку, бросающуюся на подоконник, чтобы напугать своего мужа. Кроме того, Билюнас был одним из двух аналитиков их группы, а значит, вообще одним из лучших аналитиков бывшего КГБ СССР Он умел просчитывать варианты и его не так просто было вывести из равновесия. Хотя Меджидов помнил один такой случай, когда это произошло.
* * *Тогда, в восемьдесят шестом, «новое мышление» Михаила Горбачева и Эдуарда Шеварднадзе только пробивалось сквозь ледяной панцирь «холодной, войны». Вдвоем, Меджидов и Билюнас, выполняя специальное задание Чебрикова, отправились в район Унейзы, чтобы привезти в СССР столь нужного советской разведке палестинца. Приказ, полученный ими от генерала Гогоберидзе, был категоричным и однозначным. «Любыми способами привезти этого человека в Москву, обеспечив его безопасную доставку». Очевидно, этот палестинец обладал очень нужной для Москвы информацией.
По версии аналитиков группы, Меджидов и Билюнас выехали как офицеры-эксперты, представители ООН. Первый выдавал себя за офицера индийских вооруженных сил, второй по документам был представителем Швеции. Их бросающиеся в глаза разномастные отличия, позволяли использовать такой психологический трюк, точно воздействующий на подсознание. Проверяющие их документы посты иорданской и израильской полиции обычно избегали ненужных вопросов. Когда два столь не похожих друг на друга человека едут в одной машине, это почему-то убеждает, что им труднее сговориться. Билюнас был высокого роста с очень светлыми волосами, голубыми глазами, являя собой облик типичного представителя скандинавских народов.
От Унейзы они направились в район холмов Эш-Шара и целый день безрезультатно ждали нужного им человека. Солнце светило нестерпимо. Пытаясь спрятаться в тени автомобиля, они обливались потом, проклиная свое руководство, палестинцев, МОССАД и весь мир. Сам Паулис оказался очень предусмотрительным человеком. Они пили спасительный чай, который Билюнас захватил на всякий случай в пяти больших термосах. Это как-то утоляло жажду и делало не столь изнурительным пребывание под сорокаградусным солнцем.
Наконец в третьем часу ночи послышался треск моторов. На подъехавшем к ним грузовике был тот самый палестинец, которого они ждали.
