Сергей Москвин - Асы контрразведки
Своим вопросом он попал в точку. Подобные мысли уже не раз посещали человека в черной вязаной шапочке. Но после недолгих размышлений он ответил:
– Ничего не выйдет. Чтобы провернуть такое дело, необходимо знать маршрут курьеров, места, где они останавливаются. Нужны осведомители, а у нас их пф… – вместо окончания фразы он выпустил воздух между плотно сжатых губ. – В общем, наберись терпения, Боксер. Закончим дело, получим с Бисламова бабки. И тогда сможешь махнуть хоть в Турцию, хоть в Испанию или еще куда подальше.
– Да, уж там я оторвусь, – первый наблюдатель мечтательно закатил глаза. – Налопаюсь от пуза и натрахаюсь вдоволь.
Размечтавшись, он не заметил, как только что появившаяся улыбка исчезла с лица его собеседника. И уж тем более не услышал его мысленный ответ: «С теми деньгами, которые нам платят «чехи», только это и остается».
А у своей палатки чеченский полевой командир тем временем продолжал обхаживать, в прямом и переносном смысле, дорогого гостя.
– Сейчас перекусим, выпьем, и вы, дорогой Мухаммед, сможете отдохнуть с дороги. Ахмед – настоящий мастер. Такой шашлык готовит, во рту тает! – добавил он и, картинно сложив трубочкой свои широкие губы, поцеловал кончики пальцев.
Ни к одному из предыдущих курьеров Ильяс Бисламов не обращался столь уважительно и уж тем более не приказывал зарезать для угощения гостя самого жирного барана. Но сейчас что-то подсказывало Бисламову, что двое появившихся в его отряде новых людей – не простые курьеры. Уверенный взгляд и властные манеры старшего выдавали в нем человека, привыкшего повелевать. В той организации, которую он представлял, такой человек, по мнению Бисламова, не мог занимать низовое положение. Да и его дюжий охранник с двумя пистолетами на поясе, глядящий на всех лютым зверем, тоже придавал веса своему господину. «Курьер определенно не тот, за кого пытается себя выдать, – рассуждал Бисламов, продолжая расписывать достоинства своего повара. – Скорее всего, это инспектор, направленный проверить, как тратятся выделяемые его организацией деньги. В таком случае сегодняшняя вылазка Блэка и его людей оказалась весьма кстати. Есть что представить инспектору».
– Можно снимать, Ильяс! – мысли Бисламова оказались прерваны возгласом Ахмеда, сбрызнувшего шампуры остатками сухого вина.
Лицо Ильяса Бисламова сейчас же расплылось в широкой улыбке. Он слегка тронул своего собеседника за плечо и, вытянув руку в сторону распахнутой палатки, произнес:
– Прошу вас, дорогой Мухаммед, и вас…
Полевой командир замешкался, не зная, как назвать своего второго гостя. Появившись в отряде, Мухаммед не представил своего сопровождающего, а за все время тот так и не произнес ни единого слова. Он сказал, словно в пустоту. Охранник не двинулся с места и, лишь получив утвердительный кивок хозяина, вошел в палатку, где на застеленном белой скатертью топчане была разложена зелень, еще теплые куски специально подогретого лаваша, расставлены блюдца с острыми ткемали и аджикой, а также стеклянные стопки, кувшин самодельного вина и пара бутылок водки. Последним в палатку вошел подпоясанный платком, вместо фартука, Ахмед с большим металлическим блюдом в руках, на котором горкой лежали снятые с мангала шампуры.
– Кушайте на здоровье, – произнес Ахмед и, поставив блюдо в центр импровизированного стола, тут же удалился.
Кавказские и мусульманские обычаи не велят вести во время трапезы серьезные разговоры. Лишь после еды, когда голод будет утолен, следует переходить к делу. И Ильяс Бисламов поддерживал предложенную Мухаммедом беседу, вынужденно отвечая на вопросы своего гостя. Сопровождающий Мухаммеда охранник участия в беседе не принимал, как не притронулся и к предложенным Бисламовым напиткам, лишь молча поглощал куски мяса, с сосредоточенным видом пережевывая их мощными челюстями. Следуя за наводящими вопросами Мухаммеда, Ильяс Бисламов рассказал о славном боевом пути своего отряда, о безграничном мужестве воюющих под его командованием горских мужчин, о том уроне, который они нанесли русским шакалам, не забыв при этом упомянуть и о трудностях, которые испытывает его отряд. Причиной всех трудностей, по словам полевого командира, являлось недостаточное финансирование чеченцев-патриотов их братьями-мусульманами из других странах. Бисламов считал, что после таких слов курьер сразу достанет привезенные деньги и с извинениями за задержку передаст их в его руки. Но Мухаммед проигнорировал его откровенный намек. Те же обычаи кавказского гостеприимства не позволяют хозяину самому переходить к деловой части беседы, оставляя это право гостю. Но гость явно не торопился вручить посланные отправителем деньги, и Бисламов решил сам напомнить курьеру о его прямых обязанностях:
– Мы делаем общее дело, сражаясь против неверных. И в этой борьбе рассчитываем на поддержку наших братьев.
Мухаммед проницательно взглянул в глаза Ильясу Бисламову, после чего сделал неуловимый знак охраннику, и тот молниеносно сбросил с плеч свой рюкзак и передал хозяину.
– Иди прогуляйся. Ты мне пока не нужен, – по-арабски обратился Мухаммед к телохранителю, и тот, понимающе кивнув, выбрался из палатки. – Я отправил его прогуляться по лагерю, пока мы будем вести деловой разговор, – пояснил Мухаммед свои действия Бисламову, вновь переходя на русский язык, на котором он изъяснялся с полевым командиром.
Бисламов кивнул в ответ, хотя в произнесенной гостем фразе понял только одно слово – «иди». Знание иностранных языков не являлось отличительной чертой бывшего приемщика ломбарда. Курьер тем временем распаковал рюкзак своего охранника и, вытащив оттуда один из пластиковых пакетов с деньгами, перебросил его через стол на колени к Бисламову. Пальцы полевого командира жадно впились в защищенные целлофаном банкноты.
– Сколько здесь? – не в силах совладать с собой, дрогнувшим голосом спросил он.
– Пятьдесят тысяч, – спокойно ответил Мухаммед.
– Как пятьдесят?! – непроизвольно вырвалось у Бисламова. – Ведь вы должны были привезти сто тысяч!
– Вы что-то путаете, уважаемый Ильяс, – с легкой улыбкой на лице ответил курьер. – Мы привезли вам именно ту сумму, которую и должны были привезти. Это вы первоначально вели разговор о ста тысячах долларов, но… – Мухаммед картинно развел руками. – Мы тоже испытываем трудности. Эти деньги, – он указал взглядом на пакет с долларами на коленях Бисламова, – наши братья собирали по крохам, недоедая и отказывая себе буквально во всем.
Курьер сделал скорбное лицо и поднял глаза на полевого командира. Но глаза того, напротив, вспыхнули ненавистью. За время своей работы в ломбарде Ильяс Бисламов научился отличать по-настоящему дорогие вещи от дешевых подделок. Поэтому, лишь взглянув на руку курьера во время приветственного рукопожатия, сразу определил, что перстень из белого золота с крупным голубым сапфиром на безымянном пальце Мухаммеда стоит не одну тысячу долларов. Цена перстня заставляла сомневаться, что брату-мусульманину, сидящему по другую сторону стола, приходится отказывать себе буквально во всем. Но несмотря на кипевшее в нем негодование, Ильяс Бисламов понимал, что ему ни в коем случае нельзя портить отношения с зарубежным курьером. Если курьеру что-то не понравится или он решит, что Бисламов требует слишком многого, лидеры организации вообще могут прекратить финансирование отряда. А тогда… Бисламову даже страшно было представить, что произойдет тогда. Его боевики разбегутся. Потому что словами, не подкрепленными долларом, не заставишь воевать даже неграмотного пастуха. Да и ему самому придется распрощаться с сытой обеспеченной жизнью. Поэтому все недовольство Ильяса Бисламова ограничилось единственной фразой:
– Очень трудно вести борьбу, не получая поддержки от друзей, столь необходимой в эти тяжелые для нашего народа дни.
– Трудности преходящи. Будем надеяться, что положение изменится, ведь на все воля Аллаха, – ответил Мухаммед и поднял вверх руки, еще раз продемонстрировав Бисламову свой перстень на безымянном пальце.
– На все воля Аллаха, – повторил за курьером чеченский полевой командир.
В этот момент полог палатки распахнулся. Внутрь протиснулся молчаливый охранник Мухаммеда и, заняв прежнее место за столом, обратился к своему хозяину.
– Я нашел их, – произнес он по-арабски. – Отдельная палатка на склоне, выше основного лагеря. Возле палатки часовой, судя по внешности, русский.
«А может, украинец, серб или другой славянин», – мысленно возразил Мухаммед, а вслух уточнил:
– Ты видел только одного?
– Двоих, – чуть помедлив, ответил телохранитель. – Но второго не рассмотрел.
Мухаммед изумленно вскинул брови: чего-чего, а невнимательности за его телохранителем не водилось. Однако он не стал задавать телохранителю уточняющий вопрос, а, вновь переходя на русский, обратился к Бисламову:
