Михаил Серегин - Закон блатного мира
Толстяк попытался что-то ответить, но язык его не слушался.
Прибывшая через несколько минут милиция сумела сделать не больше, чем в казино.
– Неизвестные лица, на машине с неустановленным номером... Вы точно не запомнили номер машины? Нет? А марку? Сержант, пиши: «...и неустановленной марки...» Откуда, говорите, вывернула? Из-за того угла? Ясно... Кстати, ваши ФИО? Ага, Туманов Валерий Игоревич... Род занятий? Ах, бизнесмен!
Лицо молодого старлея озарилось понимающей улыбкой, и он тут же засыпал толстяка кучей вопросов. Не угрожали ли ему в последнее время его конкуренты? Нет ли у него каких-нибудь должников или, наоборот, кредиторов? Не было ли угрожающих записок или телефонных звонков? Ах, на вас нападали два часа назад? Так, господин Туманов, придется вам проехать с нами в райотдел и там дать подробные показания. Что значит не хотите? Это же не я придумал, таков порядок. В вас ведь не из рогатки выстрелили, нужно уголовное дело возбуждать, так что ваши показания необходимы.
Вяло поотнекивавшись еще несколько минут, Туманов сдался и, усевшись в милицейский «уазик», отправился в райотдел.
* * *Валерий Игоревич Туманов лежал на своей роскошной кровати в совершенно отвратительном настроении. Даже шикарная обстановка любимой квартиры не радовала хозяина. Минувший день выпил из него все соки и изрядно истрепал нервы. Все-таки не каждый вечер тебя сначала избивают и макают головой в унитаз, потом выпускают в тебя очередь из автомата, а на закуску еще и мурыжат до поздней ночи в райотделе милиции. Туманов скрипнул зубами и тихо выругался.
Менты из райотдела мучали его часа три. В основном выясняли подробности его работы, интересовались клиентами, поставщиками и, самое главное, конкурентами, которых явно считали возможными заказчиками наезда. Несколько раз спрашивали мнение Туманова о том, кто бы это мог быть. Но он отмалчивался. В конце концов у него самого были только смутные догадки, и в том случае, если бы они оказались верными, обращаться в милицию было бы роковой ошибкой. Поэтому он делал круглые глаза, говорил, что сам ничего не знает и не понимает, и отвечал толково только на конкретные вопросы. В общем, помогать органам дознания не рвался. Менты из райотдела это, вероятно, вскоре поняли и к расследованию тут же изрядно охладели. Но официальные процедуры и заполнение всевозможных бумажек все равно отняли кучу времени, и освободили его только в начале первого. Сейчас был уже час ночи, и по-хорошему пора было ложиться спать, но сон не шел – сказался дважды пережитый за вечер стресс, после которого Туманов до сих пор никак не мог до конца прийти в себя.
Поняв, что так он может до утра проваляться, Туманов встал с кровати и подошел к встроенному в стену бару. Нет, коньяка на сегодня хватит, лучше просто водочки принять, глядишь, полегчает. А не полегчает, так еще примем, пока спать не захочется. Он набулькал себе сто грамм и жахнул одним глотком. По телу тут же покатилась теплая волна, и жить стало чуть легче. Он налил себе еще столько же, но пить сразу не стал, вернулся на кровать и поставил стакан на журнальный столик. Спать все еще не хотелось, но он чувствовал, что скоро глаза начнут слипаться, он сможет забыться, и этот проклятый день наконец-то кончится.
Прикрыв глаза, Туманов неожиданно подумал о том, как же все-таки хорошо жить. И это понимаешь только тогда, когда твоя жизнь подвергается опасности. Впрочем, тут же мысленно возразил он себе, жизнь его как раз опасности не подвергалась. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что и избиение в казино, и стрельба около бара – это не покушения. Если бы его хотели убить – то убили бы. Значит, запугивают. Значит, чего-то хотят. И он, кажется, знает, чего именно.
Но додумать эту мысль до конца Туманов не успел. Слабо дзинькнуло оконное стекло, сразу же после этого в стену над головой что-то глухо ударило, и срикошетировавшая от стены пуля выбила кусок штукатурки из противоположного угла комнаты. Ворвавшийся сквозняк наполнил воздухом задернутую занавеску, и она вспухла огромным пузырем. Туманов лежал на кровати ни жив ни мертв, вжимаясь в покрывало и с ужасом ожидая следующих выстрелов. Но их не было.
Секунда бежала за секундой, и как только способность мыслить здраво вернулась к нему, Туманов начал понимать, что это еще одна акция запугивания. Он осторожно привстал с кровати, подошел к разбитому окну, покрытому паутинкой трещин, возникших вокруг небольшой дырки от пули, и выглянул наружу. Как и следовало ожидать, ничего подозрительного он не заметил. Темнота, слабо освещенный единственным фонарем двор да огни окон стоящего напротив дома.
«Оттуда и стреляли», – подумал Туманов, отходя от окна. Ноги у него дрожали, а когда он взял с журнального столика стакан с водкой, то заметил, что и руки тоже трясутся мелкой противной дрожью.
– Достали вы меня, – непонятно к кому обращаясь, вслух сказал Туманов. – Так жить нельзя, я так сам подохну раньше, чем вы меня пристрелите.
Он выпил водки, но на этот раз она не принесла ровным счетом никакого облегчения, наоборот, на душе стало только муторнее. Он снова лег на кровать и закрыл глаза, даже не подумав позвонить в милицию. Толку от нее в такой ситуации явно не предвиделось.
«Запугивают... – билось у него в голове. – Хоть бы сказали, что им надо... Хотя это я, кажется, и сам понимаю. Но все равно... Про условия бы сказали...»
Мысли прыгали в голове, как перепуганные зайцы, и Туманов даже обрадовался, когда услышал звонок телефона. «Они, – тут же подумал он. – Кто еще может звонить в такое время?»
И он не ошибся. Поднеся трубку к уху, Туманов услышал спокойный и немного печальный стариковский голос:
– Тебе везет. Пока. – Это «пока» понять неправильно было невозможно, но что ответить, Туманов не знал.
– Да ты... Да я... – он чувствовал, что лепечет, как ребенок, но нужные слова не шли на язык.
– Конечно, ты можешь ломануться с заявой в ментуру – твое право, – продолжал старик, словно размышляя вслух, а не беседуя. – Да вот только много ли тебе от этого будет толку? На каждый день менты к тебе телохранителя не приставят. Да ведь и не только тебя надо будет охранять, – говоривший сделал небольшую паузу, а потом словно ненароком обронил: – «Алазань»...
– Что тебе надо? – хриплым, лающим голосом спросил Туманов.
– Вот это уже деловой разговор, – одобрительно сказал старик. – Послушай хороший совет. От «Алазани» тебе лучше избавиться. Ну, не климат тебе рыбным бизнесом заниматься! Пока я тебе за эту посудину конкретное лавэ предлагаю. Ровно столько, сколько ты за нее заплатил. Пусть лучше на меня наезжают, – со смешком закончил неизвестный абонент.
– А если...
– Только не надо глупостей, – голос старика сразу стал жестче, в нем прорезался металл. – Сегодня тебя три раза могли убить, но пока пожалели. А ведь завтра могут и не пожалеть, сам понимаешь. Я ведь когда добрый, а когда и беспощадный. Слыхал, наверное?..
– Хорошо... – упавшим голосом сказал Туманов. – Я согласен.
– Вот и правильно, – хмыкнул собеседник. – Не придется, значит, лишний грех на душу брать.
– А где встретимся, чтобы все оформить? Тебе ведь в офис приходить не покатит?
– Не покатит. Так что давай уж лучше ты ко мне.
Толстяк-судовладелец с минуту молчал, размышляя, а потом ответил:
– Ладно. Только я вместо себя человека пришлю.
– Да не менжуйся! Не обижу. Хотя и могу по закону тебе по ушам надавать. Сам знаешь за что.
– Я к тебе не поеду! – Голос Туманова слегка подрагивал, чувствовалось, что бизнесмен не на шутку перепуган. Что ж, в этом не было ничего удивительного, многие люди и похрабрее его не стыдились признать, что боятся нынешнего собеседника Туманова.
– Твое право, – хмыкнул старик. – Мне все равно, кто документы привезет. Хотя о-очень хотелось бы с тобой встретиться. Так что, говоришь, за человек вместо тебя приедет?
– Голубев Дмитрий Семенович.
– А кто он такой?
– Мой заместитель. На черном «Хаммере» прикатит, сразу увидишь. Только давай так: все – за городом. Где-нибудь на морском берегу и подальше от Магадана. Мне реклама не нужна. Думаю, и тебе тоже.
– Тут ты прав. Давай так... Знаешь, на восток от Магадана, километрах в сорока, на побережье есть корабельное кладбище. Вот давай там все и оформим. Согласен?
– Согласен. А во сколько?
– Утром, часов в десять. И смотри, твой заместитель должен быть один, чтобы никто лишний обо всем этом не узнал. Предупреди его, что, если ему покажется, что за ним следят, пусть позвонит мне и скажет. Тогда передоговоримся. Об этой сделке никто пока знать не должен.
– Да я понимаю, – изрядно повеселевшим голосом отозвался Туманов. Все-таки решение проблемы, пусть и не лучшим для него образом, изрядно приободрило толстяка. – Это же и в моих интересах. А лавэ мой человек тоже там получит?
– Именно, – подтвердил старик. – Если сам не приедешь, конечно. А если приедешь, то сам получишь.
