Клайв Касслер - Троянская одиссея
До этого момента систему называют тропической депрессией, но стоит скорости ветра достичь 74 миль в час, и это уже полномасштабный ураган. Затем, в зависимости от скоростей, которые развивает в нем ветер, ураган оценивают по специальной шкале. Скорости ветра от 74 до 95 миль в час относятся к категории I и считаются минимальными. К категории II относятся умеренные ветры со скоростями до ПО миль в час. Ураган категории III закручивает воздух со скоростью от 111 до 130 миль в час и считается сильным; до 155 миль в час относят уже к чрезвычайным. Таким, например, был ураган Хьюго, стеревший в 1989 году с лица земли большую часть прибрежных домов к северу от Чарлстона в Южной Каролине. И наконец, дедушка всех вышеперечисленных – ураган категории V, при котором ветер достигает скоростей выше 155 миль в час. Он рассматривается как катастрофический. Таким был ураган Камилла, обрушившийся на Луизиану и Миссисипи в 1969 году. Он оставил за собой 256 мертвых тел, совсем немного по сравнению с восемью тысячами погибших во время страшного урагана в 1900 году, полностью разрушившего Галвестон, штат Техас. Если говорить только об этих цифрах, то рекорд принадлежит тропическому циклону 1970 года, который пронесся по прибрежным районам Бангладеш и оставил после себя почти полмиллиона погибших.
Если говорить о материальном ущербе, то великий ураган, который в 1926 году прошел по югу Флориды и Алабаме, предъявил счет в размере 83 миллиардов долларов с учетом инфляции. Поразительно, но в этой катастрофе погибло всего двести сорок три человека.
Ураган Лиззи, однако, обладал собственным дьявольским сознанием, чего не мог предусмотреть никто, включая и Хейди Лишернесс. Его растущему неистовству суждено было превзойти все прежние зарегистрированные атлантические ураганы. Очень скоро, нарастив мускулы, он должен был начать свое убийственное путешествие к Карибскому морю, всюду сея хаос и разрушения.
2
Большая акула-молот пятнадцати футов длиной, быстрая и мощная, грациозно скользила в абсолютно прозрачной воде, как серое облачко над луговиной. С концов плоского стабилизатора, вытянутого поперек ее носа, не мигая глядели два выпуклых глаза. Вот они поймали движение и повернулись, сфокусировались на создании, неторопливо проплывающем сквозь коралловый лес внизу. Эта штука не походила ни на одну рыбу из тех, что приходилось видеть акуле-молоту. Сама она была черная, с красными продольными полосками по бокам, а на спине у нее выступали два длинных параллельных плавника. Огромная акула не увидела в этом существе ничего аппетитного и продолжила свой путь в нескончаемом поиске более вкусной добычи. Она так и не поняла, что из этого странного создания получилась бы очень неплохая закуска.
Саммер Питт заметила акулу, но никак не отреагировала на ее присутствие. Все ее внимание было сконцентрировано на изучении коралловых рифов отмели Навидад, лежащей в семидесяти милях к северо-востоку от Доминиканской Республики. Отмель, или банка, Навидад включает в себя огромное количество опасных рифов на площади тридцать на тридцать миль с глубинами от трех до ста футов. За последние четыре столетия в ловушку здешних рифов угодило не меньше двухсот судов. Кораллы, венчающие подводную гору, которая вздымается из колоссальных глубин Атлантического океана почти к самой поверхности, не прощают ошибок.
В этой части отмели кораллы были нетронуты и очень красивы, в некоторых местах они поднимались с песчаного дна футов на пятьдесят. Здесь можно было увидеть морской веер и гигантские кораллы-мозговики, чьи яркие цвета и скульптурные формы превращали голубую пустоту подводного мира в подобие волшебного сада с мириадами арок и гротов. Саммер казалось, что она заплыла в лабиринт, состоящий из узких проходов и тоннелей. Некоторые из них заканчивались тупиками, другие выходили в глубокие каньоны и расселины, достаточно широкие, чтобы по ним можно было проехать на грузовике.
Хотя вода прогрелась до восьмидесяти с лишним градусов, Саммер Питт была с ног до головы затянута в тяжелый гидрокостюм из вулканизированной резины «Викинг Про Турбо 1000». Она носила этот черный с красным гидрокостюм вместо более легкого именно потому, что он полностью изолировал от окружающей среды ее тело – все до последнего дюйма. Ей нужна была зашита не столько от теплой воды, сколько от химического и биологического загрязнения, с которым она рассчитывала столкнуться в процессе исследования кораллов.
Саммер взглянула на компас и слегка повернула влево, энергично работая ластами и сложив руки сзади, под сдвоенными воздушными баллонами, для уменьшения сопротивления воды. Ей казалось, что в громоздком гидрокостюме и полной лицевой маске «AGA Марк II» легче было бы идти по дну, чем плыть над ним, но неровная и часто острая поверхность коралла делала этот вариант почти невозможным.
Мешковатый гидрокостюм и полная лицевая маска скрывали контуры тела и черты лица Саммер. На ее красоту указывали только прекрасные серые глаза, глядящие сквозь стекла лицевой маски, и выбившаяся на лоб прядь рыжих волос.
Саммер очень любила море и погружения. Каждое погружение представляло собой новое приключение, новое проникновение в неизвестный мир. Она часто воображала себя русалкой и представляла, что в ее жилах вместо крови течет соленая вода. По настоянию матери она занялась наукой об океанах и поступила в Скриппсовский институт океанографии, где была одной из лучших. По окончании института она получила степень магистра по биологической океанографии, а ее брат-близнец Дирк в это же время получил степень по морской технике во Флоридском университете Атлантики.
Вскоре после возвращения молодых людей домой на Гавайи умирающая мать сообщила им, что отец, которого они не знали, был директором департамента специальных проектов НУМА в Вашингтоне. Только оказавшись на смертном одре, мать решилась рассказать о нем детям. Только тогда открыла она им тайну их любви и причины, побудившие ее обмануть его. Он был уверен, что она погибла при подводном землетрясении двадцать три года назад. Она же, израненная и обезображенная, решила, что будет лучше, если он проживет свою жизнь свободным, без нее. Через несколько месяцев она родила двойню. В память о своей неумирающей любви она назвала Саммер своим именем, а Дирка – именем отца.
Похоронив мать, Дирк и Саммер полетели в Вашингтон, чтобы впервые встретиться с Дирком Питтом-старшим. Их появление стало для него полной неожиданностью. Он был потрясен встречей с сыном и дочерью, о существовании которых даже не подозревал. Дирк Питт-старший пришел в восторг – ведь двадцать с лишним лет он считал, что незабываемая любовь всей его жизни давно умерла. Но затем он был глубоко опечален, узнав, что его возлюбленная прожила все эти годы инвалидом, ничего ему не сообщая, и умерла всего месяц назад.
Обняв неожиданно обретенных детей, он принял их и поселил в старом авиационном ангаре, где жил и сам вместе со своей огромной коллекцией старинных автомобилей. Когда он узнал, что по настоянию матери дети пошли по его стопам и получили специальности, связанные с океаном, он устроил их на работу в НУМА.
Прошло два года. Брат и сестра провели их в работе над различными океанскими проектами по всему миру. Теперь же они находились в уникальной экспедиции, целью которой были исследования и сбор данных по неизвестному токсичному загрязнению, из-за которого гибла хрупкая морская жизнь на отмели Навидад и других коралловых рифах по всему Карибскому морю.
Большая часть этой огромной системы рифов по-прежнему кишела жизнью – рыбы и кораллы в таких местах выглядели здоровыми. Разноцветные яркие люцианы плавали вперемешку с огромными рыбами-попугаями и морскими окунями. Мелкие радужные желто-фиолетовые тропические рыбки метались вокруг крошечных коричнево-красных морских коньков. Жутковатого вида мурены высовывали головы из отверстий в кораллах и угрожающе разевали рты, ожидая возможности вонзить свои острые, как иглы, зубы в добычу. Саммер знала, что их угрожающий вид объясняется всего лишь способом дыхания: у мурен нет жабр сзади на шее. Если их не провоцировать, мурены редко нападают на людей. Чтобы получить укус мурены, нужно чуть ли не специально засунуть руку ей в пасть.
По песчаному промежутку в гуще кораллового леса скользнула тень. Саммер подняла голову, наполовину ожидая увидеть, что уже знакомая акула вернулась еще раз взглянуть на потенциальную добычу. Но нет, над головой скользила группа из пяти пятнистых орляковых скатов. Один из них, как самолет, отделился от стаи и сделал круг над головой Саммер. Он с любопытством оглядел девушку, а затем метнулся вверх и присоединился к остальным.
Проплыв еще ярдов сорок, девушка скользнула над скоплением рогатых горгоновых кораллов и увидела обломки затонувшего судна. Громадная пятифутовая барракуда неподвижно висела над ними и холодными черными глазами-бусинками внимательно отслеживала все, что происходило в ее владениях.
