Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться
— Да, район Бадахшана. Нурулла базируется в тридцати километрах от Ишкашима. Там небольшой городок — Зебак. А почему вы спрашиваете? Разве есть разница, где действовать? — поинтересовался Затонский.
— На юге другие обычаи, кочевые племена. В языках есть различие — пушту и фарси. Смотря какой район. В области Фарьяб, например, живет много туркменов, а это уже тюркская группа языков, — объяснил Асанов.
— Ясно. Вы их хорошо понимали?
— Практически да. Таджикский и фарсидский языки почти идентичны. Практически один язык. Как, например, турецкий и азербайджанский. Хотя узбекский немного отличается.
— У вас есть люди, знающие фарси?
— Разумеется. Но очень мало.
— Нужно будет подготовить группу в семь-десять человек, — предложил Орлов.
— Мы дадим своих специалистов, — предложил Затонский, — я привез их с собой.
— Кто такие? — недовольно поинтересовался Асанов.
— Ждут в соседней комнате, майор Ташмухаммедов и подполковник Падерина. Отличные профессионалы.
— Не пойдет, — возразил Асанов.
— Не понял.
— Женщина не пойдет, — пояснил Асанов, — это исключено.
— Вы не совсем меня помяли, — улыбнулся Затонский, — эта женщина подполковник разведан, сама из Туркмении. Знает обычаи. Владеет фарси я пушту. Имеет два боевых ордена. Она не гимназистка, а боевой офицер.
— Согласен. Но в Афган она не пойдет.
— Я привез ее для того, чтобы она приняла участие в этой операции. Так решило наше руководство. Эти люди вне вашей компетенции. Вы просто подберите еще своих людей.
— Тогда я отказываюсь, — резко встал Асанов, — набирайте людей сами.
— Сядь, — резко махнул Орлов, — характер ни к черту. Чего кипятишься? Их люди — они и решают.
— Женщина не пойдет, — упрямо возразил Асанов, — ее сразу заметят, вычислят. Это мусульманская страна. А во время переходов, как она будет себя чувствовать? Это только в кино артистки во время войны всегда бодрые и веселые. А в реальной жизни бабы в таких операциях участия не принимают. Вы же все понимаете лучше меня. Начнутся месячные, что будем делать? Мыться где? Ребята сутками не умываются, а вы говорите женщина! Это значит — подвести всех остальных.
— Можно, я приглашу подполковника сюда? — спросил, почему-то улыбаясь, Затонский.
— Меня трудно переубедить, — сел на свое место Асанов.
— Попросите подполковника Падерину и майора Ташмухаммедова зайти к вам в кабинет. Они в комнате N14, — предложил генерал Затонский.
Асанов раздраженно молчал.
Орлов поднял трубку.
— Генерал Орлов, — требовательно произнес он, — гости у вас? Пригласите в кабинет.
— Вы женаты, товарищ Асанов? — спросил вдруг Затонский.
— Да. Вы хотите знать, почему я так не люблю женщин? Напротив, я их слишком люблю, чтобы ими рисковать. Война — не женское дело.
В дверь постучали.
— Да, — крикнул Асанов.
Дверь открылась и в кабинет вошла семейная пара афганцев. Грязный, помятый, небритый, среднего роста афганец в традиционной афганской одежде, стоял рядом со своей супругой, одетой в темную чадру. Видна была только полоска глаз.
— Удачный маскарад, — нахмурился Асанов, — но это еще ничего не значит.
Он поднялся, подошел к обоим офицерам.
— Вы говорите на фарси? — спросил он по-русски.
Женщина кивнула головой.
— Я вас приветствую в своем доме, — произнес традиционное пуштунское приветствие Асанов.
Женщина молчала.
— Да пошлет Аллах удачу вашему дому, — поблагодарил его мужчина.
— Хорошо, — сказал Асанов.
На Востоке в присутствии мужа женщина не имела права отвечать на вопросы постороннего мужчины.
— Теперь отвечайте, — потребовал Асанов, — сколько раз вы были в Афганистане?
— Пять раз, — ответила женщина. Голос у нее был немного хриплый, характерный для восточных женщин.
— Вы умеете готовить афганские блюда?
— Да.
— Молиться?
— Совершать намаз, — уточнила женщина. — Конечно. Я знаю коран.
— Скажите четвертую суру.
Женщина чуть улыбнулась.
Четвертая сура корана была посвящена женщине.
— Во имя Аллаха милостивого, милосердного! — начала женщина — О, люди! Бойтесь вашего Господа, который сотворил вас из одной души и сотворил из нее пару ей, а от них распространил много мужчин и женщин. И бойтесь Аллаха, которым вы друг друга упрашиваете, и родственных связей.
Пока женщина говорила, Асанов внимательно следил, как она держится, произносит словосочетания, ставит ударение в словах. Орлов и Затонский, не понимавшие на фарси, наблюдали за генералом Асановым.
— … А если вы боитесь, что не будете справедливы с сиротами, то женитесь на тех, что приятны вам, женщинах — и двух, и трех, и четырех. А если боитесь, что не будете справедливы, то — на одной или на тех, которыми овладели ваши десницы.
— Достаточно, — наконец улыбнулся и Асанов, — снимите чадру.
Она откинула покрывало.
Длинные волосы, узкое лицо, выступающие скулы, красивый разрез глаз.
— Вы русская?
— Отец из молокан, мать туркменка, — ответила женщина.
— В бою бывали?
— Получила ранение в Принсапольке, — вместо ответа сказала женщина.
— Где это? — удивился генерал.
— В Никарагуа.
— Сколько вам лет?
— Тридцать девять, — она посмотрела ему в глаза.
— Сколько лет в разведке?
— Шестнадцать.
— Проходили специальную подготовку?
— Дважды. Даже бывала в вашей зоне, — добавила Падерина.
— В зоне, — он задумался. Повернулся, подошел к столу и вдруг резко быстро бросил тяжелую книгу. — Держи.
Затем еще одну.
— Отбивай.
Она успела схватить первую и отбить вторую. Книга полетела через всю-комнату и, ударившись об стену, упала на пол.
— Черт с вами, — сказал Асанов, возвращаясь на свое место. Можете оставаться.
— Вас, кажется, волновали еще какие-то проблемы женского организма? — спросил Затонский.
Акбар, чуть покраснев, махнул рукой.
— Все. Свободны.
Когда за ушедшими закрылась дверь, генерал Затонский заметил:
— Они оба прошли Афганистан. Это, наши лучшие офицеры. Падерина работала и в других странах. Она владеет пятью языками.
— Простите, генерал, — спросил вдруг Асанов, — а где вы были в декабре семьдесят девятого?
Генерал посмотрел ему в глаза.
— В Кабуле. В составе группы прикрытия, — просто ответил Затонский. — «Альфа» штурмовала дворец, а мы везли Бабрака Кармаля. Чтобы успеть передать обращение к нашим войскам.
VI
Бабрака Кармаля везли из Чехословакии, где он был послом. Специальная группа 8-го отдела Первого Главного управления КГБ СССР вылетела в Прагу. В ее состав входил и молодой офицер, капитан Затонский. Бее было окончательно решено в Москве. Амина должен был заменить Бабрак Кармаль. Собственно, последний мог стать лидером еще в апреле семьдесят восьмого года, но расколовшаяся на два враждующих лагеря Народно-демократическая партия Афганистана начала фракционную борьбу. Фракция Парчам, куда входили Hyp Мухаммед Тараки и Хафизулла Амин, взяла верх над фракцией Хальк, возглавляемой Бабраком Кармалем. Лидеру проигравшей фракции пришлось согласиться на унизительно невзрачную должность посла Афганистана в Чехословакии.
Но сторонники фракции Хальк в стране остались. Особенно много их было в армии и в местной госбезопасности, заново сформированной советскими и называемой Хедимате Ателаате Давлати (ХАД).
В свою очередь, склоки в победившей фракции Парчам привели к тому, что Амин сумел в результате убрать Тараки. Терпение Андропова лопнуло. Теперь однозначно делалась ставка на Бабрака Кармаля и его фракцию Хальк.
В русской транскрипции это слово пишется обычно «Хальк», тогда как правильнее было бы писать «Хальг», но это, видимо, невозможно из-за трудностей с произношением такого слова.
Бабрака Кармаля готовили две недели. Особо упрашивать его не пришлось, он ненавидел Амина и даже не очень любил покойного Тараки. Теперь Андропову нужно было получить согласие Политбюро ЦК КПСС. После серии диверсионных актов, демонстративных шагов НАТО и западной дипломатии осторожный Громыко стал его союзником, не возражая против ввода войск. Министру обороны Устинову вообще не нравилось подозрительное продвижение американцев в Персидском заливе и Индийском океане. Сведения, приходившие по линии ГРУ, не вызывали оптимизма. Американцы тайно и явно наращивали свое преимущество в этой части мира.
К тому времени в Индии к власти пришел блок правых партий во главе с Джаната, партии которых отстранили от управления государством ИНК(И) и ее лидера, верного друга Советского Союза Индиру Ганди.
Джаната парти не собиралась .идти на разрыв давних и прочных связей Индии со своим северным соседом, но премьеры Десаи и Сингх были лично не симпатичны Брежневу, очень ценившему старую дружбу с госпожой Индирой Ганди.
Словно в насмешку советским аналитикам и дипломатам в Ираке почти зеркально повторилась афганская история.
